Черный пиар Адольфа Гитлера - Александр Гогун

Если же теперь обратиться к народному хозяйству соседних с нами государств, и в особенности к странам так называемых великих демократий, которые монополизировали все экономическое знание, и сравнить его с нашим народным хозяйством, то вы убедитесь, как наши противники не правы. По их мнению, все, что у нас происходит, это, конечно, фантасмагории, которые должны привести нас к катастрофе. Ибо, с одной стороны, они видят народ, который, к всеобщему изумлению, для того, чтобы выполнить то, что задумано, должен чуть ли не выписывать рабочих из-за границы, а с другой – страны, в которых число безработных неуклонно растет. Как же все это можно согласовать? Говорят, что Германия направила всю свою хозяйственную мощь на вооружения. Но наши соседи забывают, что инициатива этой безумной гонки в вооружениях принадлежит не нам. Нельзя все объяснять работой для военных надобностей. По-видимому, наша безработица преодолена также какими-то другими мерами. До нас постоянно доходят известия из-за границы, что когда там растет безработица, экономический кризис обостряется. И дело этим не ограничивается. Растут также и цены на предметы первой необходимости, и заработная плата, и потом снова цены. Но я замечу, что это славное время экономической мудрости мы уже однажды проделали.[67] Когда Германией управляли марксисты, мы все это попробовали.

Потом, наконец, наступил момент, когда этим великим экономистам пришлось как можно скорее выбраться за границу. Быть может, они теперь занимают за границей должности экономических экспертов, а потому там повторяется то же, что происходило у нас.

Наблюдаем мы также за границей и столь любезные сердцу некоторых забастовки рабочих, вспыхивающие ежеминутно.

Это тоже нам знакомо. Конечно, каждая забастовка ведет к увеличению промышленного производства и укрепляет народное хозяйство! Нет, друзья мои, секрет нашего успеха заключается в том, что мы, прежде всего, восстановили нарушенный порядок. Мы поставили предел борьбе эгоистических интересов. Ибо существует только один интерес, пред которым все должно склониться – это интерес германского народа и его будущего.

Конечно, мы переживали тяжелые затруднения, которые надо было преодолеть. Но я никогда не претендовал на роль экономического гения. Я только обещал, что я отдам все мои силы, лучшее, что я имею, и сосредоточу всю мою волю, чтобы привести в порядок то, что вне этого порядка вообще не может существовать. Ибо порядок – это всеобъемлющее понятие, которого мы добились во всех областях нашей деятельности. В настоящее время, как я уже вам указал, мы стоим перед серьезной проблемой: как разрешить вопрос о недостатке рабочих рук? Ибо рабочие руки и производительность труда являются в настоящее время теми двумя основными вопросами, от разрешения которых зависит успех четырехлетнего плана. Обеспечение обороны страны поставило меня перед необходимостью издать распоряжение, которое мне далось нелегко. Но, когда речь шла о том, чтобы обеспечить безопасность Германии, когда было необходимо воздвигнуть на западе непереходимые[68] барьеры, то я тогда уже не колебался и ввел обязательную рабочую повинность, и германские рабочие откликнулись на мой призыв с большой охотой и даже радостно. Сотни тысяч немецких рабочих были сняты с заводов. Почему? Потому что так было нужно для государственных интересов. Я только хотел бы указать на одно обстоятельство, чтобы устранить все могущие возникнуть сомнения. Введение обязательной работы может иметь место лишь в том случае, если речь идет о защите государства. Право решать этот вопрос я оставил исключительно за собою. Если я буду убежден, что необходимые для обороны страны работы могут быть выполнены нормальным путем, я никогда не допущу, чтобы обязательная рабочая служба оставалась и в будущем. Поэтому не может быть никакого сомнения, что эта мера является мерой исключительной, преследующей определенные цели – возведение сооружений, от которых зависит судьба страны. Согласно же общему правилу, пополнение потребности в рабочих руках будет производиться нормальным путем.

Я пользуюсь этой возможностью, чтобы опровергнуть еще одну ложь, которая распространяется за границей по нашему адресу, будто бы в Германии введены принудительные работы. Эти господа смешивают понятие принуждения с понятием долга. То, что для них является принуждением, нам представляется долгом. Они, однако, забывают, что германский рабочий теперь освоился с категорическим императивом долга и что он теперь готов также исполнить его до конца. И высший-долг каждого немца – это обеспечить безопасность Германии. Об этом мы ни с кем на свете не будем спорить.

Я знаю совершенно твердо, что принуждением немногого добьешься. Принуждение убивает радость. Когда правители злоупотребляют принуждением, они многого не добиваются. Но знал я также и то, к кому я обращался, когда апеллировал к немецким рабочим. Я бы очень хотел, чтобы иностранные журналисты видели поезда, в которых немецкие рабочие отправлялись на запад на эти самые „принудительные работы“!

Это не было „принудительными работами“! Рабочие ехали туда с ликованием, ибо они знали, что они обеспечивают своим трудом границы нашей Родины. Слава Богу, у нас в Германии защита Родины, будь то топором или лопатой, мечом или же винтовкой, еще принадлежит к самым почетным обязанностям.

Я полагаю, что у здесь присутствующих слишком возвышенное настроение, чтобы я должен был останавливаться теперь на мелочах. Конечно, еще могут случиться известные затруднения переходного времени. Один должен подождать, пока будет выстроен какой-нибудь барак, иному не хватает клецок, другому мяса, третьему зелени. Все это вопросы, которые будут разрешены попутно. Вся суть лишь в следующем: что именно надо сделать прежде всего? И я должен сказать, что сила воли и радостная готовность сотен тысяч немцев приложить свои усилия была столь удивительна, что остается лишь задать себе вопрос: что есть невозможного для этого народа? Я бы хотел посмотреть, чтобы какой-нибудь другой народ мог бы в несколько дней и недель собрать в одном месте целую рабочую армию и выполнить работу в размерах, которых, надо надеяться, другие вряд ли получат возможность убедиться!

В остальном же, мы признаем совершенно открыто: Германия сделалась теперь страной труда. Если же нам теперь не хватает рабочих рук, то я не могу сказать: нам не хватает рабочих рук, а потому работа не может быть выполнена. Я должен подумать, чем делу подсобить. Вы это сами знаете. Если ставится крупная задача, и я не в состоянии осуществить ее при помощи значительного количества рабочих, то я могу с нею справиться лишь посредством увеличения производства и увеличения производительности каждого в отдельности. Здесь качество должно заменить количество. И в силу этого совершенно необходимо, чтобы мы все свое внимание сосредоточили на подготовке молодых кадров, специалистов.

Равным образом необходимо позаботиться о подготовке высококвалифицированных технических сил во всех областях, т.е. не только специалистов-рабочих, но и молодых людей, окончивших высшие технические школы, университеты и т.д. Наши высшие учебные заведения должны напрячь все силы, чтобы быть в настоящее время на высоте поставленных им задач. В области научных изысканий и специальной подготовки молодых людей мы идем впереди. Но и высшие школы должны понять, что в данный момент времяпрепровождение в романтическом стиле старого Гейдельберга миновало безвозвратно. Переживаемая эпоха требует от нас работы.

Немец должен теперь – и я бы хотел обратиться по этому поводу к немецкой молодежи с горячим призывом – перед выбором жизненной профессии серьезно подумать, какие профессии родине требуются более всего. Ибо высшим назначением каждой профессии является уверенность каждого труженика, что он, выполняя эту профессию, приносит родине наивысшую пользу.

Этот напряженный темп работы в Германии отражается также и на продолжительности рабочего времени. И вот выясняется, что уже необходимо, чтобы рабочие работали по десять и более часов в день. И я должен заверить наших трудящихся, что такая продолжительность труда имеет место не только у них одних. Если прежде в наших министерствах и канцеляриях работали с прохладцей, и ровно в шесть часов вечера перо откладывалось в сторону, то это время теперь миновало безвозвратно. Вы можете видеть даже в полночь, что окна центральных правительственных учреждений ярко освещены. Еще в полночь там работают и создают центральные органы нашей партии, чтобы обеспечить народу предпосылки его существования. В данный момент чиновник находится при исполнении своих служебных обязанностей всегда, а потому каждый немец в отдельности должен делать то же самое, куда бы ни забросила его судьба. Но я никогда не потерплю, чтобы сверхурочная работа и чрезмерное напряжение труженика использовались бы для личной выгоды. Там, где происходят сверхурочные работы, это делается лишь для пользы родины. Иностранцам легко по этому поводу вдаваться в комментарии. Ведь многие европейские государства заставляют работать на себя в своих заокеанских владениях миллионы цветнокожих. Мы знаем, что в колониях постоянно прибегают к физическому воздействию. Ваше же благосостояние базируется лишь на природных силах вашей собственной страны. Иностранцы располагают громадными колониями. Германский же народ, занимающий густонаселенную территорию, должен рассчитывать только на свои собственные силы. Ибо у нас отняли все средства борьбы, принудив подписать позорный мир. Если бы мы сохранили наши колонии, то вы, господа, не должны были бы размышлять на тему о том, выполняет ли теперь германский народ принудительные работы или же нет. Мы должны, мы можем существовать только от трудов наших собственных рук. Мы ничего не можем потребить, чего не было бы нами произведено. Страшные бреши, происшедшие от Веймарской системы, могут быть заполнены лишь постепенно. И, несмотря на это, я должен заметить, что здесь за эти годы было проделано невозможное. Мы, т.е. наше поколение, хотим ощутить нашу особую ответственность. Мы не хотим трусливо уклоняться от этой ответственности и предоставить нашим детям и последующим поколениям доделывать то, что мы могли бы сделать сами. Мы должны быть готовы пустить в ход все средства технического и организационного порядка для нашего народного хозяйства, чтобы оно могло удовлетворить все наши основные потребности.