Литературная Газета 6275 ( № 20 2010) - Литературка Литературная Газета

В позапрошлом году, с интервалом в несколько месяцев, мы дважды обращались к Михаилу Филипповичу с просьбой откликнуться на страницах «Литературки» на юбилеи двух его товарищей – соратников по сражениям на драматургических фронтах шестидесятых–семидесятых–восьмидесятых. Надо ли говорить, что Шатров – в отличие от многих и многих деятелей литературы и искусства, зачастую в подобных случаях или отказывающих, или выдавливающих из себя нечто нехотя, ровно из-под палки – отнёсся к этим просьбам с максимальной ответственностью и в том и в другом случае выступил с мыслями яркими, интересными, окрашенными подлинным человеческим теплом. Поздравление Михаилу Рощину называлось «Таких, как Миша, сегодня крайне мало». Приветствие в адрес Александра Гельмана было озаглавлено «Чувство эпохи».

Думается, обе эти фразы могли бы с полным на то основанием быть обращены и к самому Михаилу Шатрову. Он был человеком «не отрекающимся ни от живых, ни от мёртвых», верным своим друзьям, верным эпохе собственной юности со всеми её прекраснодушными идеалами и заблуждениями, свято верным документу («Верность документу» – под таким заголовком вышло три с половиной десятилетия назад его интервью «ЛГ») – и в конечном счёте верным себе.

Когда-то подобное было в порядке вещей. Для нашего сегодня это чувство редкое и чрезвычайно важное.

«ЛГ»

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Мы росли в другое время

Они сражались за Родину

Мы росли в другое время

ПОБЕДИТЕЛИ

У войны не женское лицо. Но в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. свыше миллиона советских женщин встали в боевой строй защитников Родины. Более двухсот тысяч врачей, свыше полумиллиона фельдшеров и санитарок, санинструкторов. На фронте много было женщин-связисток и зенитчиц, лётчиц и воздушных стрелков, снайперов и пулемётчиц, механиков-водителей танков, партизанок… Как правило, это были добровольцы. Согласно статистике, на фронтах Великой Отечественной войны воевали более 800 тысяч женщин, 95 женщин удостоены звания Героя Советского Союза, четверо – полные кавалеры ордена Славы, 311 200 наград вручены женщинам за боевые подвиги и мужество. Великая Отечественная война уходит в историю вместе с её участниками. А вместе с ними постепенно стирается память о тех событиях. Но ещё живы последние героини тех лет. Одна из них– ветеран финской и Великой Отечественной войн старший лейтенант медицинской службы Зоя Алексеевна Виноградова, прошедшая медсестрой ад войны, воевавшая  на трагическом, политом кровью Невском пятачке.

Среди защитников Ленинграда вы не найдёте человека, который не знал бы грозного смысла этих двух ласковых слов. Невский пятачок – это тот страшный плацдарм на левом берегу Невы, в районе деревни Арбузово и Московской Дубровки, ширина которого составляла не более 4 километров, а глубина метров 800. Невский пятачок был густо нашпигован металлом и обильно пропитан кровью. Уже после войны на разных участках откапывали кубометр за кубометром земли, и в каждом из них оказывалось до 10 килограммов пуль, осколков мин, бомб и снарядов. Потому-то здесь не приживались деревья, не росла трава, не цвели цветы. В историю Великой Отечественной и обороны Ленинграда эта местность вошла как символ мужества, стойкости и беспримерного подвига воинов Ленинградского фронта и моряков Балтийского флота.

Искренние строки воспоминаний – это не какой-то там «экстрим» телевизионных программ сегодняшнего дня, а жизнь во всех её проявлениях. И как бы тяжела и трагична ни была она, воспоминания оптимистичны: дружба на всю жизнь, любовь, молодость, вера в жизнь и Победу, Победу даже ценой собственной жизни.

– Я была озорная, бесстрашная. Детство было трудным – как у всех, наверное. Родилась в 1921 году в Тихвине. Мой отец – Виноградов Алексей Васильевич – родом из Череповца, из крестьянской семьи, работал кондуктором товарных поездов. Мама Александра Никитична не работала. У неё было пятеро детей, я была третьей. В 1936 году закончила 7 классов, нужно было уезжать. Случайно увидела объявление, что в Сясьстрое идёт набор в двухгодичную школу медсестёр. Мама дала пять рублей на дорогу, я туда и уехала. Поступила. Директором был врач-хирург Милов, большой души человек. Окончила я второй курс с отличием, наградили меня книгами и бесплатной путёвкой в дом отдыха в Вырице. А доктор Милов мне напутствие сказал: «Учись, Зоя, ты должна стать врачом». Начала я работать в Изваре, недалеко от Волосово. Но наступил 1939 год.

– 1939 год. На Халхин-Гол вас не посылали. А на финскую тоже попали, как говорится, добровольцем?

– Что было, то было. Сначала вызвали в военкомат, направили на сборы в Сестрорецк, выдали военную форму и стали учить на операционных сестёр. Там я подружилась с двумя девочками, однолетками – с Зоей Галашиной и Верой Младенцевой. Так с ними и не расставались. Прикомандировали нас ко 2-й хирургической группе усиления. Работали в местах наибольшего скопления раненых. Иногда не спали по трое суток. А на хуторах ещё посылали и в патруль. Вдвоём, расстояние один километр, идём друг другу навстречу. Сейчас вспоминаю, думаю, как мы не боялись. Ну с винтовкой, но идёшь-то одна, ночью. Да любой финн мог выстрелить и убить. А тогда даже мысли такие не приходили в голову. Потом перевели нас в госпиталь в Териоках (теперь Зеленогорск): Зою Галашину – в терапию, Веру Младенцеву – в эвакоотделение, а меня – в операционную. Одна операционная сестра со стерильного стола подавала инструменты сразу трём хирургам. Много было и раненых, и обмороженных, в том числе и эстонцев. Были, конечно, и дни затишья.

– Вы всю финскую прошли? Демобилизовались? Или сразу из огня да в полымя?

– Когда бои кончились, нас перевезли в Шувалово, во дворец на берегу озера. Принесли газеты. Листаем. Находим свои фамилии в списке награждённых медалью «За боевые заслуги». Тогда это было большой редкостью! Дали льготы – бесплатный проезд в транспорте, за медаль доплачивали пять рублей. В 1940 году меня демобилизовали, и я вернулась на свою прежнюю работу. Тут снова вызывают в военкомат, тщательно проверили все документы и… посылают меня в Москву в Кремль медаль получать.

– Неужели всем в Кремле вручали?

– Не знаю, всем ли, но нам вручал лично Михаил Иванович Калинин в Зеркальном зале Кремля. Сидим ждём, когда и из какой двери появится Калинин. Но так и не уследила. Президиум занял свои места, сначала вручали ордена, потом медали. Вызвали меня, все зааплодировали, Калинин левой рукой вручил коробочку, а правой прикрепил медаль. Поздравил. Я покраснела и выпалила: «Служу Советскому Союзу!» Потом вместе сфотографировались.

– Фотография сохранилась?

– Нет, к сожалению. Не знала я, что можно заказать фотографию. В 1941-м снова пошла учиться – в техникум с трёхгодичным обучением, после него можно было поступать в мединститут, десятилетки-то у меня не было. Но фашисты не дали доучиться. 26 июня меня вызвали в военкомат и направили в 166-й полк – охрана особо важных предприятий в Ленинграде. Здесь я и познакомилась с Ниной Ивановной Енишевой по мужу, и стали мы неразлучными подругами, до сих пор дружим.

– Ветераны вспоминают, что боялись «прозевать войну», сами просились на передовую. Вы  были добровольцами?

– Да, мы неоднократно ходили в штаб нашей 20-й дивизии НКВД, чтобы нас направили на самый передовой край. Наверное, так надоели начальнику штаба майору Толкачёву, что сказал: «Ладно, девчонки, скоро я вас переведу в такую часть, где будет жарко». Вот и послал нас в самое пекло – в 8-й стрелковый полк – Нину в полковую часть, а меня – в 1-й стрелковый батальон 20-й санитарной дружины НКВД. Невский пятачок. Нужно было переправиться на правый берег. Сплошной поток огня. Многие так и не дошли до цели, остались на этом берегу, некоторые утонули в Неве. Я должна была переправляться с пулемётчиками. Солдаты, молодые мальчишки, никак не могли втащить пулемёт «максим» в лодку. Он зацепился за борт – и ни туда и ни сюда. Страшно было, а я только бога молила, чтобы скорее добраться до правого берега. Доплыли. Весь берег в воронках, а вода в Неве – красная от крови.

– Зоя Алексеевна, а вы помните первый бой, в котором пришлось участвовать? Ведь Невский пятачок – это легенда в обороне Ленинграда, вы – живая легенда этого пятачка.

– Первый бой не забудешь никогда. Перед боем комбат собрал всех командиров рот и начальников служб, в том числе и меня, поставил задачу – взять Арбузово, – рассказал, кто, где и как должен действовать. Мне сказал: «Если хоть один раненый останется на поле боя, ты знаешь, что бывает за невыполнение приказа». Наступило утро. Зелёная ракета – это значит приготовиться, занять исходные позиции. Подошёл ко мне комиссар, спрашивает: «Страшно?» Я ответила, что страшно. Он тогда отстегнул фляжку: «Глотни». Глотнула. Я до этого водку никогда не пила, но ничего не почувствовала. Тут взвилась красная ракета. Пошли цепями, и я тоже. Повалились раненые и убитые, и началось светопреставление, земля дрожит, дым такой, что в трёх метрах ничего не видно, всё ухает, рвётся. Мы бегом, перевязываем, оттаскиваем тяжелораненых в укрытие: кого на себе, кого на плащ-палатке. Руки у меня были по локоть в крови, но паники не было, всё переживали в себе. Вынесла раненого комбата, его тотчас же заменил другой офицер. И так до темноты, атака за атакой. Арбузово не взяли. Остатки батальона остановились недалеко от немецких траншей. Раненых из укрытия нужно переправить на тот берег. Лодки стояли на Неве, дырявые. Немцы заметили переправу, начали стрелять по ней. А я стою и говорю себе: «Бей, сатана, всё равно не уйду». Стою, смотрю в бинокль, как лодка доплывает. Потом вторая атака. Всё повторилось.