Новая жизнь 5 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Что?! — какой бред льют наивной девушке Томоко прямо в уши в этом общеобразовательном учреждении? Положительно, надо ее в охапку хватать и бежать отсюда… вот дождусь экзамена. Кстати, экзамены тут не выпускные, школы просто аттестаты дают, тут у них централизованные вступительные экзамены, первый тур University Entrance Center Examination — в школе проводится, за полгода до поступления в университет, так что и правда времени у меня немного. В любом случае, мысль о том, что школьники, пусть даже и объединившись в группу на почве ненависти ко мне — нанимают бойца, чтобы накидать мне люлей — крайне сомнительна. Сложно это. Вот, скажем подстеречь после школы хорошо организованной толпой с бейсбольными битами — это да. Или там слабительного в чай на переменке подсыпать. А устаивать тут локальный мортал комбат — это уже перебор.

— А девушки из группы хейтеров устроили на тебя охоту! — доверительно сообщает мне Томоко: — они хотят тебя соблазнить и опозорить! Сперва соблазнить, а потом разбить тебе сердце!

— Как… неожиданно…

— Меня зовут Сурогава Аой и я председатель Армии Кенты! Твоей армии! Веди нас, мой генерал! — выскакивает из кучки девушка с сияющими глазами, глядя в которые я сразу же вспоминаю Бьянку-сан. Где она сейчас и что-то поделывает? Надеюсь лечится, а то у нее порезы глубокие и с головой не все в порядке.

— Ээ… спасибо — отвечаю я: — очень приятно, Сурогава-сан. Меня зовут Кента.

— Мы знаем! — хором отвечает мне кучка с шариками и плакатами, и я чувствую себя немного глупо. Конечно, они знают мое имя. Так, с этим надо что-то делать, без контроля они мне наворотят сейчас…

— Вы называете себя моей армией! — говорю я и наступает тишина, я обвожу взглядом их лица. Восторженные, серьезные, веселые, настороженные. Плакаты с надписями «Добро пожаловать домой, Кента!» и «Дар Любви!». Разноцветные шарики.

— Вы называете себя армией, а между тем в ваших рядах нет ни порядка, ни дисциплины — говорю я: — мне приятны ваши чувства, и вы все, каждый в отдельности и все вместе — хорошие парни и девушки. Но, к сожалению, этого мало для того, чтобы быть армией. Поэтому я не признаю ваше добровольное объединение и считаю своим долгом распустить Армию Кенты…

— Что?!

— Но…

— Как?!

— Тихо! — поднимаю руку я, призывая выслушать меня до конца: — тем же, кто готов на самом деле что-то изменить в себе, тем, кому необходимо указать путь — этим людям я говорю — сегодня вечером на спортивной площадке у старого корпуса. Там мы соберемся и обсудим… и если какое-то движение и получит свое рождение, то это будет не армия. Мы не собираемся в толпу, мы не подавляем индивидуальность и даем возможность каждому принять свое собственное решение… но если вам нужна сила, если вам нужны ответы, если вам необходимо изменить свою жизнь и жизнь окружающих — вы там будете!

— Да, Кента-сама! — кричат поклонники и поклонницы, понявшие, что я назначил встречу вечером с ними всеми. Остальное их не сильно волнует, но я приложу усилия к тому, чтобы развернуть их энергию в мирное русло, создам из них «Тимура и его команду» на худой конец, пусть пользу обществу приносят… как говорится, мирный атом — в каждый дом! Понятно, что сейчас чего им не скажи — все равно половину не услышат. Но, если собираться по вечерам и вести проповеди… если плавно направлять в нужную сторону, а психика подростков в таком возрасте пластична и готова отрицать мораль и обыденность бунтом и анархией… в общем, да — можно и армию собрать. И захватить… соседний супермаркет, например. Не, вся это хрень с властью не для меня, скучно и ответственности много, но с другой стороны и воспитывать каждого по одному заколебешься, таких как Томоко тут десятки, если не сотни. Куда легче, когда их в кучу можно собрать и всем сразу мозги прополоскать… хм, а как я их всех вместе душить буду? С другой стороны, на «Кола Джап» справился же?

— Кента-кун… — раздается голос и я поворачиваю голову. У шкафчиков с обувью стоит Мидори-сан в своем белом халатике и кокетливой шапочкой с красным крестом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Когда закончишь тренировать свои легионы — зайди к директору, он очень хочет с тобой поговорить. — говорит она: — кое-какие вопросы накопились…

— Здравствуйте, Мидори-сан! Обязательно зайду. — я шагаю вперед, мои легионы расступаются в сторону. Как бы то ни было, в первую очередь я просто ученик. Потому надо сменить обувь на школьную и пойти к директору. На разговор. Дверца шкафчика не поддается и я дергаю ее изо всех сил, она распахивается и … к моим ногам высыпается бесчисленное количество конвертиков с красными сердечками на них.

— Sic transit gloria mundi… — раздается голос сзади. Хироши у нас Фому Кемпийского цитирует, конечно, кто, как не он «О подражании Христу» читал. Так проходит слава земная, да. Хотя в моем случае — скорее приходит слава земная.

— Vanitas vanitatum et omnia vanitas … — отвечаю я, наклоняясь, чтобы подобрать конвертики. Все-таки люди писали, старались… эх, непростые времена меня ждут. Греет только мысль что уже через недельку все уляжется, а через месяц все и забудут кто такой Кента. Наверное. Слава штука такая, быстротечная, а в эпоху социальных сетей и коротких видео — так и вовсе минутная.

— Я узнаю этот почерк! — шепчет сзади Мико: — и ты тоже написала!

— Все написали, и я написала! — толкается Томоко: — думаешь я твой не узнала!

— Я бы на твоем месте это все не открывала… — раздается голос Альфа-Прайм и Коллективного Разума Улья: — съедят.

Глава 11

— Ааа? — отрывает голову от бумаг Сарада-сан, сухонькая женщина средних лет, ее очки на цепочке — висят на шее таким вот странным аксессуаром, она поднимает очки и некоторое время изучает меня и Мидори-сан, стоящих перед ней в приемной. Доверяя мнению и совету Натсуми, я попросту сгреб все это конвертики с сердечками в портфель, поставил в освободившееся пространство шкафчика свои туфли, переобулся и тотчас был препровожден нашей школьной медсестрой в кабинет директора. Вернее — в его приемную. Конечно, приемная у директора не чета приемной у Накано-сан, у Накано-сан в приемной настоящие картины висят и, хотя я ни черта не смыслю ни в искусстве, ни в его стоимости — каким-то образом догадываюсь что не дешевые картины висят и не в коем случае не репродукции. Один персидский ковер у нее в кабинете чего стоит. В приемной директора школы — сухо и непрезентабельно, стол секретаря, небольшой, но все же стол, кресло секретаря, сам секретарь Сарада-сан, в своей синей кофточке поверх синей же рубашки и с очками на цепочке, пара шкафов с какими-то папками и несколько стульев вдоль стенки, часы на стене. И еще производственный календарь на текущий год, где несколько дат обведены красным карандашом. Все, больше ничего в приемной нет. Ни картин, ни скульптур, ни сувениров, ни застекленного шкафа с трофеями школы (такой стоит на первом этаже, сразу за холлом со шкафчиками для обуви).

Сейчас в приемной помимо стола, стульев и производственного календаря — еще присутствуем мы с Мидори и я лично чувствую себя немного не в своей тарелке, переминаясь с ноги на ногу под строгим, изучающим взглядом Сарады-сан.

— Такахаси к директору. — поясняет Мидори: — сам же вызывал, ну…

— Ааа! — кивает Сарада и указывает в сторону двери, на которой золотыми иероглифами на черном написано «Директор». Надпись дублируется на английском языке, словно у нас тут иностранцы косяками ходят — туда, сюда, не протолкнуться мимо туристов…

— Директор-сан ожидает вас — говорит Сарада, наконец преодолев долину междометий: — с утра так и ждет. Проходите. Вы тоже, Мидори-сан… — и мы вместе шагаем в дверь с черно-золотой табличкой.

Кабинет директора нашей школы также не вызывал никаких особых чувств. Если быть честным, то вообще никаких чувств он не вызывал. Просто кабинет. Таких в стране, тысячи, если не миллионы. Часы над столом, строгий белый циферблат с черными римскими цифрами словно говорит «не тратьте мое время!», стол, который прочие ученики назвали бы большим и солидным, но я видел стол-авианосец у Накано-сан, который вполне может служить аэродромом подскока для винтомоторных «Зеро» и стол директора меня не впечатляет. Как и сам директор. Полноватый японец средних лет, ближе к преклонным, с залысинами на затылке и макушке, в рубашке и галстуке, пиджак висит на спинке кресла. Директора в нашей школе вообще мало кто видел, вот кто умудрился организовать учебный процесс без необходимости личного присутствия и контроля… Кента так и вовсе видел его в этом году два раза и каждый раз издалека — первый раз на церемонии открытия учебного года и второй раз, когда общее собрание по поводу подготовки к Вступительным Экзаменам проводилось. Так что можно сказать, впервые удостоился такой высокой чести.