Ближний бой - Игорь Волгин

Снопы света озаряли дымную внутренность залитый кровью пол и трупы. Труп Кисы среди них ничем не выделялcя. Разве только тем, что вокруг него были раскиданы раздавленные цветы.

Уцелевшие в перестрелке бандиты теснились в темноте у стены. Гусь и Кондраш держали их под дyлами пистолетов.

— Всем выйти на свет! — приказал Гаврила. Неровный строй братков продвинулся вперед. Гаврила, подобно капитану корабля, выброшенного тормом на берег, прошел вдоль строя, оглядывая ocтатки команды.

— Где Чидыш и Свежачок? — коротко спросил он.

На лестнице, — доложил Кондраш. — Китаец не дает им выйти наверх.

Гаврила подошел к двери, за которой находилaсь лестница, и, не открывая ее, гаркнул:

— Выходи на разборку! Слышь, чего говорят? Не бойсь, я не прокурор! Разберусь по совести!

За дверью, прижавшись к стене, стояли двое шдитов. Наверху их поджидали пули Китайца, за дверью — приговор нового главаря. Свежачок вынyл из своего пистолета обойму и продемонстрировaл eе напарнику. Обойма была пуста. Он швырнул пистолет на пол.

— Я пойду, — сказал он.

Козел, — процедил Чидыш, посмотрев на негo с какой-то отрешенной ухмылкой. свежачок приоткрыл дверь.

— Гаврила, я признаю тебя! Прости! Убей, если хочешь, я твой!

— Выходи! — рявкнул Гаврила.

Свежачок вошел в зал, на свет фар. В эту минуту на лестнице прозвучал выстрел. Что-то большое как мешок, упало там и грузно покатилось по ступенькам.

Кондраш, держа палец на спусковом крючке пистолета, осторожно заглянул за дверь. Потом ударом ноги распахнул ее шире. Все увидели тело Чидыша лежащее на боку. Он стрелял себе в рот. Задняя часть черепа была разнесена вдребезги.

Главарь перевел взгляд на Свежачка.

— На колени, падла.

Тот, цепенея, выполнил приказ. Гаврила шагнул к Свежачку и приставил пистолет к его виску. Свежачок зажмурился. Главарь держал пистолет долго, почти целую минуту. Между ног Свежачка быстро растекалось темное пятно. Запахло мочой.

— Ладно, милую, — сказал Гаврила, отводя дуло от его виска.

Ресницы Свежачка разлепились, он поднял голову, вздохнул полной грудью. Гаврила загоготал на весь зал и вдруг выстрелил. Свежачок кулем плюхнулся на пол и остался лежать.

— Кто что-то имеет против? — Свинцовым взглядом Гаврила обвел собрание.

За его спиной раздался захлебывающийся хрип.

—Да… Имеет…

Безногий Мясник, о котором все забыли, полз, исступленно борясь с чернотой подступающего обморока. Остановившись, он с усилием поднял пистолет.

Гаврила шагнул было к нему, но его опередил Гусь. С ухмылкой он выбил ногой из трясущейся руки Мясника оружие, следующий удар пришелся по лицy. Мясник рухнул на цементный пол, и из горла хлынула кровь.

Гаврила поставил ногу ему на голову.

— Так кто имеет против? — повторил он , оглядывая присутствующих.

Все молчали. Гаврила сунул пистолет в карман и показал пальцем на свою ногу, упирающуюся в голову Мясника.

— Кто предан мне — целуй! Первым на колени свалился Гусь, выпачкав оки в крови. Он припал губами к пыльному боку и долго, в каком-то сладострастном исступлении, обсасывал его. За Гусем встал на колени и поцеловал ботинок Кондраш. За ним — Китаец. Теснясь, начали подходить другие.

В тишине, установившейся в подвале, бандиты один за другим опускались коленями в кровавую лужу и целовали ботинок своего нового главаря, присягая на верность.

* * *

— Это и есть его дача? — спросил Олег, когда Ханыга остановил машину метрах в трехстах от развилки. Справа, на пригорке, среди гущи елей, виднелись окна второго этажа.

— Она самая. Поворот ведет прямо к ней. Но дальше нам лучше не ехать,-за поворотом сечет скрытая камера.

— Ладно, — Олег, задумавшись, откинулся на сиденье, сунул в рот сигарету.

Ханыга услужливо поднес горящую зажигалку. Бандит на собственном опыте знал, что с такими парнями, как Олег, да еще вооруженными, надо вести себя тихо и по возможности не возникать.

— Камера следит только за поворотом? — спросил Беляев.

— За поворотом она сечет точно, а дальше — не знаю, — признался Ханыга. — Я и был-то здесь пару раз всего, Кису привозил.

Олег кивнул, затянувшись. До дома можно было добраться через лесочек, но там забор, охрана, да и камеры наверняка в забор вмонтированы. Но в дом он должен проникнуть. Неприступных мест не бывает. В Чечне он забирался в самое логово «духов» —в бронированную землянку одного из полевых командиров, охрана вокруг которой представляла тройное кольцо. Так неужели ему слабо забраться на дачу какого-то там вора в законе?

Ханыга вдруг встрепенулся.

— Отъедем, — сказал он, включил зажигание и схватился за руль.

— В чем дело?

Вместо ответа бандит кивнул направо.

Тут уже и Олег заметил вдалеке, между сосен. кортеж пробирающихся по лесной дороге автомашин. «Жигуль» попятился назад. Отъехав за пригорок, Ханыга остановил машину. Развилка впереди теперь почти не просматривалась.

Беляев увидел, как со стороны дома на шоссе величаво выползают иномарки. «Мерседес», «БМВ» и два джипа. Процессию завершали два «жигуленка».

— Что это? — спросил он. — На разборку, что ль, поехали?

— Без понятия, — Ханыга в недоумении пожал плечами. — Но в этом «Мерседесе» ездит Картавый, точно знаю! — Он вгляделся в даль, напрягая зрение. — Там Картавый! — воскликнул он. — Вон он, в «Мерседесе»!.. А с ним Вовец…

— Езжай за ними, — приказал Олег. — Держись от них подальше, но не упускай из виду.

* * *

Картавый, не дождавшись звонка от Мясника, покинул свое логово. Наиболее ценные и были спешно погружены в машины. На даче ocтaлcя только глухонемой сторож. Кортеж неспешно двигался на север Подмосковья. Дважды его останавливали милицейские патрули Вовец, имевший большой опыт общения с гаишниками, выходил на переговоры, после чего машинам Картавого давали «зеленый свет».

Через два часа с небольшим, сделав короткие остановки в Щелкове и Загорске, Картавый со своей немногочисленной братвой прибыл, наконец, на «аэродром». День клонился к вечеру, солнцe зacлоняли облака. Старый необжитой дом, куп. лый Картавым по случаю пару лет назад, стоял в гуще леса. Когда-то здесь была дворянская усадьба, которую окружал большой парк с аллеями и декоративными прудами. Усадьба начисто сгорелa. еще в гражданскую, и лишь гораздо позже на ее фундаменте был построен новый дом, в котором сначала был санаторий, потом колхозный склад, лeтом чья-то дача. За прошедшие годы пруды превратились в болото, бесхозный парк уже ничем не отличался от окружающего леса. Здание представило собой двухэтажный каменный дом, со всех сторон которого красовались маленькие балкончики, оцинкованная крыша имела крутой cпуск.

Картавый здесь никогда надолго не задерживался. Потолки в доме текли, отопления не было, приxодилось растапливать камин, пожиравший уйму дров. К тому же забор, окружавший здание, был xлипкий и ненадежный. Эта фазенда имела лишь то преимущество, что о ней никто не знал. Картавый был уверен, что его здесь никто не обнаружит.

За колеёй, ведущей от дома к пыльной сельской дороге, давно никто не ухаживал: машины пробирались через ухабы, буксовали в лужах.

Наконец кортеж вполз в ворота. Бандиты разошлись по зданию. Загорелись лампы под замызганными потолками, заскрипели лестницы и прогнившие половицы. Босс велел Папуасу и Вовцу принести дров и растопить камин. Ближе к ночи хождение в доме прекратилось. В камине запылал огонь, и Картавый с сигаретой в зубах уютно устроился перед ним в кресле. Поодаль, в другом кресле, сидел Штруп, вытянувший ноги на низкую тумбочку.

Вовец отправился на кухню проконтролировать приготовление ужина. Босс с Геной остались одни.

Картавый тыкал пальцем в кнопки сотового телефона и беззвучно чертыхался.

— Ни Мясника, ни Казбека, ни Свежачка, — пробурчал он. — Полдня им звоню, никто не отзывается. Как подохли.

Блондин промолчал. Он смотрел на дверцы дубового шкафа, куда Картавый запер три приличных саквояжа. Штруп догадывался, что в них лежит. Прогорев пару лет назад на крахе одного коммерческого банка, Картавый с тех пор предпочитал держать валюту при себе.

Старый вор швырнул телефон на стол.

— Все ясно, — сказал он. — Теперь рулить будет Гаврила, а Мясника с Казбеком он завалил. Дела хреновые, а если Валерия и правда сочинила свою маляву, то тогда совсем паршиво.

— Боря, но как ты узнаешь про маляву? — спросил Штруп.

— Узнаю. Среди его братков есть один верный человечек. Он меня предупредит.

— Гаврилу надо шлепнуть, и чем быстрее, тем лучше.

—Не спеши. Сейчас Гаврила мне не опасен. Вот когда он получит весточку этой суки, то тогда — да. такой малявой Гаврила сможет настроить против меня братву…

В зал вошли Вовец и Сметана — личный повар Картавого. Вовец торжественно нес кастрюлю, из пoд крышки которой выбивался пар. Сметана держaл поднос с тарелками, вилками, ножами и горой нарезанной колбасы.