Столкновение - Александр Сапегин

— В следующий раз добавь в мыльный порошок больше толчёного корня белолиста, тебе надо лучше скрадывать запах. У меня не волчий нос, но запах фиалок я почувствовал за три метра, — выкрутился Ируэль, плеснув добрую ложку дёгтя в бочку мёда.

Улыбка сошла с лица эльфийки как сходит прошлогодний снег на горных склонах. Жестоко? Да, но только так можно заставить ученицу держать себя в постоянном тонусе и непрерывно совершенствоваться.

— Наставник, я когда-нибудь смогу вас превзойти?

— Сможешь, — улыбнулся Ируэль, — первый шаг ты сделала. Должен сказать — очень хороший шаг. Действуй в том же духе, и ты превзойдёшь меня, — добавил он, помятуя о том, что ученик, в его случае — ученица, должна видеть планку, которую желает достичь. Нельзя, чтобы она разуверилась в собственных силах. В наставничестве, для достижения результата похвальбы и порицания должны уравновешивать друг друга.

— Садись кушать, — сказал эльф, ткнув острой палочкой в пропечённый бок зайца.

— Божественно! — обгрызая с задней лапы румяную корочку, Элиэль довольно щурила глаза. — Почему у меня не получается так вкусно?

— Благодарствую. Что я могу сказать — приготовление пищи это тот секрет, который нельзя передать, либо ты умеешь готовить, либо нет. Этому нет рационального объяснения. Тут нужна душа.

— И заяц.

— И заяц, да только зайчик, приготовленный без души по вкусу будет не слаще конского яблока. Любое дело спорится, когда к нему с душой подойти. Доедай и ложись спать, нам надо выйти до восхода.

* * *

— Почему они его убили? Наставник, почему?

Ируэль, откинув плащ, приподнялся на локтях и посмотрел на дочь владыки Ратэля. Бывшего владыки…. Небольшие языки пламени, мелькавшие между расклинённых брёвнышек, давали немного света, но их было достаточно, чтобы разглядеть кроваво-красные отблески в глазах Элиэль и лихорадочный румянец на её щеках. Сколько раз она задавала ему этот вопрос? Сто? Двести? Ируэль перевернулся на спину, направив взор в звёздное небо, которое иногда перечёркивали красные искры, отрывающиеся от танцующих язычков пламени.

— Страх и власть. Их гнал страх потерять власть. Они не так испугались драконов, как боялись потерять власть. Твоего отца назначили виновным во всех поражениях, к тому же он неосторожно показал, что у него достаточно сил и влияния, чтобы избавиться от опеки совета Владык, вот этого ему не могли простить. Стая мелких шакалов может растерзать пещерного волка. Владыки набросились на Ратэля, как бешеная стая, им нужна была голова на кол, чтобы показать её драконам. Лианам-убийцам без разницы кого душить….

— Но почему, он ведь мог….

— Мог, но тогда бы на поверхность выплыли бумаги хельратов, которые перехватил Владыка Гитаэль. Не знаю, почему, но «изменённые», которые координировали разведку в Тантре, предали твоего отца. Бойня на школьном полигоне и компрометирующие бумаги, это звенья одной цепи.

— Они всё равно выплыли и мы два года бегаем от ищеек Владык.

— Выплыли, но мы получили фору и успели покинуть Лес. Отец спасал тебя.

— Если бы он не связался с этими тварями, то не пришлось бы никого спасать и, глядишь, сам бы жив остался!

— Если бы он не связался с хельратами, то у него бы не родилась неблагодарная дочь, которая корчит из себя обиженного ребёнка! Не смей тявкать на память предков!

— Как? — Элиэль вскочила со скатки. Прозвучавшее в её голосе удивление можно было резать ножом. — Почему мне раньше об этом не говорили?

— Твои отец и мать очень хотели детей, — глухо, под нос, произнёс Ируэль, поняв, что в запале проболтался, одновременно ощущая острое чувство вины и странного облегчения. Несколько десятилетий хранить в себе тайну оказалось очень тяжело. Эльф незаметно пожал плечами, а может он не сдержался от того, что давно хотел раскрыть секрет, а тут такой случай и возможность?

— Причём здесь хельраты?

— …Слуги Смерти продали твоему отцу снадобья из крови и плоти дракона. Мириэль полгода пила настойки, только тогда она смогла понести….

— Близнецы Всемогущие, — поражённо выдохнула эльфийка. — Я…, я…, у меня….

— Да, в твоих венах есть частица драконьей крови. Ты пахнешь цветами… — фиалками…. Ни люди, ни эльфы не пахнут цветами. Теперь ты знаешь, откуда произрастают корни ненависти некоторых Владык.

— Я — дракон?

— Нет, конечно. Мы проверяли. Ты — эльф, чистокровный эльф, но с некоторыми специфическими изменениями. К примеру, магически и физически ты сильнее обычных эльфов.

— Почему ты раньше ничего мне не говорил? — похоже, что сегодняшней ночью это был самый популярный вопрос.

— Подумай и скажи, что-нибудь изменилось бы?

— Пожалуй, нет, — после недолгого раздумья ответила Элиэль.

— Ты сама ответила на свой вопрос. А теперь не соблаговолишь ли принять горизонтальное положение и не стоять надо мной мрачной тенью? Не забывая, нам завтра, точнее уже сегодня, рано вставать. Спи!

Элиэль плюхнулась на скатку и завернулась в плащ.

— Какие у вас, Наставник, планы на завтра?

— Близнецы Всемогущие! — взмолился Ируэль. — Пойдём в ближайшую деревню с портальной площадкой.

— Зачем?

— Спрячемся в Ортене.

— В Ортене?

— В Ортене! СПИ УЖЕ!

— Не трясись.

— Вам легко говорить, Наставник. Вы не успели наследить в Ортене.

— С чего ты взяла? Наследить я успел. Да только за четыреста лет Хель прибрала в свои чертоги тех, кто мог бы меня узнать. Тебе тоже не стоит понапрасну беспокоиться.

— Вы думаете? — в голосе Элиэль язвительность перемешалась с ядом. — Я достаточно потопталась по великосветским салонам и успела посетить множество званых приёмов. Не думаю, что ортенская аристократия страдает плохой памятью на лица. Спрятаться за иллюзией не получится, гильдейские маги сразу зададутся ненужными вопросами.

Ируэль, слушая воспитанницу, согласно кивал головой, вставляя «агакающие» междометия, на последних словах он создал две ростовые иллюзии и развернул к ним эльфийку:

— Найди десять отличий.

Элиэль уже хотела сказать наставнику пару «ласковых» слов, но они застряли у неё в горле. Напротив неё стояли две призрачных девушки. И обе были ею, с той лишь разницей, что иллюзорных красавиц разделяла пропасть в два года. Призраки отличались как небо и земля. Если левую девушку можно было сравнить с прекрасной ланью, то к правой больше подходил эпитет настороженной хищницы. Глядя на первое изображение создавалось впечатление тепличного цветка и неземной хрупкости. Изнеженного создания, привыкшего к поклонению и мягкой перине дворцовых апартаментов. Второй призрак был наёмницей, сроднившейся с физическими нагрузками. Меч и кинжал в руках эльфийки, облачённой в кожаный костюм и нательную рубаху мужского покроя, смотрелись совершенно естественно. Короткая стрижка, мозоли на руках, за спиной плащ, которым воительница привыкла укрываться лёжа на земле. Изменились черты лица: милый взгляду овал сменил заострившийся подбородок. Если левая иллюзия взирала на мир широко открытыми глазами, то правая глядела на эльфов прищуриваясь, оценивая степень грозящей ей опасности. Лань и пантера. Нет, девушки не были похожи. Обе принадлежали к расе эльфов. Были высоки и прекрасны, насколько могут быть прекрасны эльфийские женщины, но на этом сходство заканчивалось.

— Прошу прощения, Учитель. Вы, как всегда правы. Вряд ли в Ортене кто-либо знаком с беглой наёмницей из Светлого Леса.

— Я уверен, аристократы и те, кто имел честь быть представленным эльфийской принцессе, по-прежнему пребывают в плену стереотипов и даже представить себе не могут, что изнеженная красавица уступила место лесной волчице, но! — Ируэль поднял вверх указательный палец. — Нам ни в коем случае нельзя расслабляться и терять бдительности.

Шагая по лесной тропе к большому торговому посёлку на границе Великого Леса и Тоира, эльфы ещё долго обсуждали легенду, уточняли различные мелочи и согласовывали нюансы. Общий план был хорош, но Тарг прячется в мелочах. На душе спокойней, когда ты догадываешься, где расположены острые углы и можешь их обойти.

Когда солнечный диск начал восхождение на вершины, вздымающихся на востоке гор, Ируэль знаком приказал воспитаннице остановиться и протянул ей длинный белый шнур.

— Почти пришли, — сказал эльф. — Наложи на меч узел «мира» и скрой ножи. Нам не нужны неприятности.

Элиэль молча оплела шнуром оголовье клинка и завязала узел, который не давал извлечь меч из ножен. Через несколько минут ходьбы до путников донёсся переливчатый звук рожка пастуха, собиравшего скотину на пастбище. Тропа ещё три раза вильнула и ковровой дорожкой застелилась между межами с рожью и пшеницей, упираясь в крепкий тын пограничного селения, за которым вырастали островерхие крыши домов и поблёскивали портальные стеллы.