Ремесло Выживания (СИ) - Cokol-d

— Мы попали сюда через пожарный выход из университетского здания. — Мои слова вызвали целую волну обсуждения среди персонала больницы и гражданских, которое закончилось тем, что десяток мужиков, разделившись на несколько групп, отправились баррикадировать пожарные выходы.

— Больной, что у вас? — Подошла ко мне та же медсестра.

— Сквозное пулевое, нарвались на бандитов в паре кварталов отсюда, пуля малого калибра, раздробление плечевой кости, серьезная кровопотеря. — Перечислил я, вызвав кучи вскриков, ахов и вздохов. Меня тут же подхватили под здоровую руку, проводили к стулу, с которого согнали пожилого мужчину и начали осматривать ранение. Честно говоря, я даже немного растерялся от такого приема.

— Когда накладывался жгут? — Снимая с моей руки перевязочный материал и осматривая рану.

— Больше получаса назад. — Я сверился с Системными часами.

— Его следует сменить, на улице еще достаточно прохладно. — Нахмурилась она.

— У вас есть специалисты способные мне помочь? — Пока она осматривала и ощупывала мою руку, я решил сразу расставить все точки над ё.

— Я сожалею, но наш хирург-травматолог, занимается только диагностикой и травмами, не требующими хирургического вмешательства. — Она старалась не смотреть мне в глаза, аккуратно пытаясь с одной стороны разогнать кровь по руке, а с другой остановить кровотечение из раны.

— Понятно. — Я кивнул головой, с некоторым неудовольствием отмечая, что своей возней она повредила рисунок печати Оку­нину­си. Вообще эта толпа людей меня не слабо раздражала и мешалась. — Тогда я попробую помочь себе сам, вы сможете выделить мне стоматологический кабинет под операционную, и доступ в лабораторию? Еще мне потребуется пол-литра физраствора или Декс­трана, но это необязательно, хотя и хотелось бы.

— А… операционная? — Она растерянно хлопала глазами. — Я не могу принимать такие решения, вам надо к главврачу.

— У меня не так много времени. Могу я встретиться с этим человеком? — Я конечно понимаю, что эта девица в растерянности и не знает что делать, но я тут, вообще то, кровью истекаю.

— Да-да, конечно. — Она быстро затрясла головой и затянула на моей руке новый жгут, тут же принялась накладывать тугую повязку, на что я не выдержал и зашипел. — Ой, простите! Я впервые сталкиваюсь с пулевыми ранениями и не знаю что делать!

— Бог с ним, с ранением, у меня сложный перелом, кто его бинтует? — Эта… не буду даже думать кто, извиняясь отпрянула от меня и поклонилась, так что мне пришлось самому ослаблять уже наложенные бинты.

— Простите еще раз. — Она снова поклонилась.

— Проехали, мне нужен главврач, и срочно. — Она тут же стартанула с места, а я обратился к своим попутчицам. — Странная у неё реакция, я что такой страшный?

— Ты все это время сверлил её недовольным и тяжелым, взглядом, это и для обычного человека очень неприятно, а тут еще и врач. — Покачала головой Кёко.

— Не врач, а медсестра, и какое это имеет значение? — Даже обладая памятью Такаши, я несколько потерялся от подобного заявления.

— Не важно, врач или медсестра, к персоналу больницы принято обращаться очень почтительно, это люди которые могут спасти твою жизнь. — Строго выговаривала мне учительница. — А ты повел себя как типичный хулиган и бандит, вот она и заробела.

— Как по мне, так она не робела, она боялась до дрожи в коленках. — Заметил я, закончив приклеивать к руке то уродство, что в прошлый раз наложила мне Марикава, после чего встал с места и пригласил сесть обратно на стул старичка, которого согнала эта странная медсестра.

— Может она подумала, что ты сам врач, раз собрался делать себе операцию, вот и заробела перед старшим коллегой по цеху? — Предположила Саэко. Я не успел ей ответить, так как к нам широким и уверенным шагом подошел мужчина и поинтересовался.

— Так-так, это ты у нас бандит с простреленной рукой, который шипит змеёй на бедных сестричек? — С чуть усталой улыбкой спросил меня он, вот только глаза с легким прищуром смотрели серьезно и цепко.

— Я бы с удовольствием осыпал её комплиментами, даже пригласил на совместное любование звездами, но я, как бы, истекаю кровью. — Я кивнул ему головой. — Комуро Такаши, мне нужна лаборатория, и место под операционную.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Асада Рютаро. — Он тоже кивнул, как равному, а не потребовал поклониться как это принято у японцев при знакомстве младшего со старшим. — Мне сказали, что ты так же просил физраствор или Декстран.

— Верно, это существенно облегчило бы мне работу. — Я не был настроен на пустую беседу. — Док, у меня мало времени и нам следует поспешить.

— Хорошо. — Он кивнул и отошел в сторону, указав рукой дальше по коридору. — Начнем с лаборатории?

Лаборатория располагалась на Пятом этаже и до неё пришлось пройтись. Тут же в лаборатории мне предоставили два пакета по четыреста грамм физраствора. К ним я попросил стойку для капельницы, чем сильно удивил Асадо.

— Я думал, что ты собираешься развести некоторые лекарства, а ты оказывается хочешь использовать его как кровезаменитель. — Он покачал головой. — Не думал о переливании крови от человека к человеку?

— У меня первая группа крови. — Я покачал головой, попутно восстановив маркером Исцеляющую печать.

Врачу не нужно было объяснять, что это значит, а я невольно погрузился в память Такаши. О своей группе крови он узнал в шесть лет. Тогда врач-педиатр объяснила ему, что люди с первой группой крови являются универсальным донором, их кровь подходит всем, но сами они могут принять только первую группу. Вторая и третья группы не переносят друг-друга, им можно перелить либо свою группу, либо первую. А четвертая группа является универсальным реципиентом и им подходит любая группа. Там конечно есть и другие особенности, но тогда никто не стал объяснять лишнее ребенку.

Несмотря на то, что официально донорство разрешено только с восемнадцати лет, год назад для Такаши сделали исключение, как для носителя редкой группы крови. У него даже благодарственное письмо дома лежит от человека, которому его кровь спасла жизнь. Вот только сейчас это значит, что я имею все шансы не найти донора.

— Понятно. — Врач кивнул, отобрал у меня катетер и, протерев руку спиртом, сам ввел иглу в вену и настроил капельницу. — Что ты собираешься делать?

— Готовить лекарства и проводить себе операцию. — Эти расспросы меня уже напрягают. — Послушайте, Асадо-сан, вам что нечем заняться, что вы со мной носитесь, а как же больные?

— А ты, значит, здоровый?! — Если он и обиделся на мои слова, то вида не подал, а наоборот хохотнул. — Больных у нас и не прибавилось, большая часть народа в коридорах, это здоровые люди, которые тут прячутся, пока правительство всякую шушеру с улиц не сгонит. В остальном мы действуем согласно штатному расписанию. Они потому и толпятся в коридоре, что в палаты к больным их никто не пускает.

— И главврачу нечем заняться? — Предпринял я еще одну попытку его спровадить.

— Такаши, прекращай обезьянничать. — Он начал говорить серьезно. — Я не знаю, что ты принял по пути сюда, раз не воешь от боли, но операция самому себе, это даже не фантастика, это идиотизм. И дело не только в боли. Как ты собираешься заглянуть в рану? Согнёшься над ней?

Все то время, пока он говорил, я смешивал препараты и реагенты в самой большой колбе, которую нашел у них. Времени было мало, поэтому препирательства продолжались не отходя от основного дела.

— Ты ведь понимаешь, что я пытаюсь от тебя избавиться не из природной вредности? — Так и не придумав красивого намека, я решил действовать в лоб.

— А тебе есть что скрывать?

Ответ был очевиден, а потому я не стал его озвучивать. Основа будущего геля была готова, теперь нужно в правильной последовательности добавить все мази и настойки.

Помню как удивительна для меня была алхимия. Из одного и того же набора реагентов можно было получить совершенно разные готовые продукты, и, чем сложнее будет набор, тем больше вариантов на выходе. Катализаторы и Ингибиторы, в этом есть что-то невероятно завораживающее, видеть как из многих, разных веществ, постепенно получается одно с нужными тебе свойствами. Я начинаю понимать Северуса Снейпа, говорившего о красоте медленно кипящего котла. Если знать, что происходит сейчас на столе, разбираться в процессе, то чувство эйфории и триумфа поднимается из глубин сердца и полностью заполняя разум.