Александр Дюма - Труайя Анри

Еще один камень выпалИз храма Свободы.

Дюма хотел издать поэму и рассчитывал, конечно, на официальную дотацию, но никто и не подумал ему ее предложить. Пришлось ему запустить руку в собственный карман и напечатать свой опус за счет автора. Столь напыщенное произведение показалось ему вполне достойным того, чтобы признаться в своем «отцовстве», а потому оно было подписано уже не именем Дави, но именем Александра Дюма, и автор принялся широко распространять его среди знакомых.

Начальники поэта-дебютанта, начиная с Удара и заканчивая Бровалем, сочли, что если метрика оставляет желать лучшего, то по крайней мере автором руководили весьма достойные побуждения. Его королевское высочество также одобрил поступок своего служащего. Один только Лассань кривился, поскольку был крайне щепетилен в вопросах просодии. Но, как бы там ни было, канцелярским насмешникам пришлось прикусить языки. Конечно, Александр и сам понимал, что те, кто расточает ему улыбки, выражают тем самым скорее согласие с его политическими взглядами, чем восхищение его литературным даром, и все же он обрадовался и тому, что «Элегия» удостоилась похвалы Этьена Араго в «Фигаро», и тому, что она, вместе с прочими сочинениями того же толка, была включена в сборник, озаглавленный «Поэтический венок генералу Фуа».

На волне этого успеха у сторонников Дюма перешел от поэзии к прозе и написал, одну за другой, три новеллы, навеянные недавними и потрясшими Францию событиями. Фоном для его историй служили поочередно наполеоновская эпоха, начало Реставрации и Французская революция. Несмотря на то что стиль новелл был неестественным и несамостоятельным, они все же свидетельствовали о том, что автор одарен способностью создавать драматическое напряжение и явно склонен к отображению великих исторических событий прошлого.

Тексты, объединенные под общим названием «Современные рассказы», автор посвятил Мари-Луизе. «Моей матери – дань любви, уважения и признательности» – так звучало это посвящение. В десятый раз перечитывая фразу, сопровождавшую щедрый дар, Мари-Луиза прижимала руки к сердцу, словно стараясь унять его счастливое биение. Никакие признания мужа в любви не волновали ее до такой степени. Она молилась о том, чтобы эта книга – первая книга ее Александра – была встречена восторженно. Но издатели, у которых новеллы вызвали куда меньшее восхищение, чем у любящей матери, поочередно отказывались их печатать. Тем не менее жене владельца типографии Сетье автор показался столь привлекательным внешне, что она уговорила мужа издать сборник «в складчину». Александру достаточно было внести триста франков, составлявших его долю, – его «дитя» сразу же увидит свет и дойдет до читателей. Но где их взять, эти чертовы триста франков? Наилучшим решением было бы, вероятно, снова прибегнуть к помощи «короля клакеров». Воспользовавшись тем, что «Свадьбу и похороны» недавно приняли к постановке в театре «Порт-Сен-Мартен», Дюма попросил у Порше аванс под будущие гонорары. Тот выдал требуемую сумму, и «Современные рассказы» были сданы в печать. Дата выхода в свет – 27 мая 1826 года. Тираж – тысяча экземпляров. Первая статья о книжке – все того же Этьена Араго в «Фигаро». Критик предсказывал читателям, что они испытают поочередно «сладостное, печальное и мучительное волнение». Александр счел, что такие слова для начала звучат совсем неплохо. Но вместе с тем Араго посоветовал автору работать над стилем: в его текстах, дескать, много «неуклюжих оборотов», «затертых выражений», «ошибок» и «погрешностей». Словом, это была, конечно же, похвала, но умеренная. Больше ни один рецензент не высказался, больше о книге не было сказано ни единого слова – ни плохого, ни хорошего. «Современные рассказы» никого не заинтересовали.

Через несколько недель после того, как сборник появился в книжных лавках, Александр подвел итог: продано четыре экземпляра. Неудача, казалось бы, должна была его образумить, однако у Дюма была достаточно толстая кожа, и он продолжал двигаться вперед, просто-напросто решив изменить направление.

Познакомившись у Сетье с неким Марлем, который называл себя реформатором орфографии и руководил «Грамматическим журналом», выходившим небольшим тиражом, Александр живо заинтересовался неожиданно открывшейся перед ним новой возможностью. Марль, намереваясь прекратить выпуск своего еле живого издания, готов был «за гроши» уступить картотеку своих подписчиков. Разве это не тот самый случай, которого никак нельзя упустить? Уверенный в своем коммерческом чутье, Александр убедил друга Левена в том, что очень выгодно было бы опереться на плывущую им прямо в руки группу любителей французского языка для того, чтобы начать издавать великолепный журнал. Если у него самого не было за душой ни гроша, который он мог бы вложить в дело, Адольф Левен благодаря своей семье в средствах не нуждался и легко дал себя уговорить, даже поблагодарив Александра за предложение. Радостно перекупив «клиентов» Марля, друзья основали ежемесячный журнал «Психея». Теперь у них будет по крайней мере приличный «канал сбыта» для собственных творений! Александр, используя удобный случай, принялся строчить стихи по любому поводу и даже без всякого повода. Вооружившись пером, он с готовностью воспевал то влиятельных политиков, то людей, царствовавших в парижских гостиных. Разумеется, он вполне мог бы довольствоваться прославлением их в своих статьях. Но Александр давно уже заметил, что слава достается в первую очередь тем, кто занимается стихосложением. Все, от Ламартина до Гюго, в том числе и Виньи, заливали Францию потоками гармонии. В любом доме желанным гостем был тот, кто умеет жонглировать рифмами. Проза же, несмотря на мощный голос Шатобриана, оказалась несколько заброшенной. Разве создание ее не доступно всякому желающему? О великих страстях, великих скорбях, великих радостях и великих надеждах не повествуют – о них «поют». Стало быть, если молодой писатель жаждет добиться успеха, он должен «петь». Даже в том случае, если он, как Александр, поет фальшиво. Пусть пока и фальшиво, думал он про себя, но ведь тесное общение с музами в конце концов, безусловно, поможет найти верный тон.

Дюма тем увереннее двигался по этой главной на тот момент для него дороге, что Казимир Делавинь, Марселина Деборд-Вальмор и Арно согласились печататься в «Психее», и даже сам Гюго отдал в его журнал два неопубликованных стихотворения: «Сильфа» и «Фею и Пери». А Жан Вату предложил Александру сотрудничество в выпуске дорогого издания, «Галереи литографий», – своего рода каталога всех картин, составляющих сокровищницу Пале-Рояля, с поэтическим комментарием к каждому из полотен.

Александр был счастлив, что именно он выбран для того, чтобы возвеличить художественные богатства рода герцогов Орлеанских, и с радостью согласился. В сотне стихов он воспел красоты литографии с полотна Монвуазена, где был изображен спящий пастух на фоне римского пейзажа, и остался весьма доволен результатом. Особенно ему нравилось, как легко бежит по бумаге перо, но не меньше грело убеждение, что чем больше он станет писать стихов по случаю, тем громче прозвучит его имя в ушах всех любителей литературы.

Тем не менее Дюма сознавал и то, что стихотворные опыты никогда не принесут ему славы Гюго. Удача, думал он, ждет его скорее на сцене. Бесспорно, самые удивительные, самые яркие имена появляются сейчас в театре. Во всех молодых головах кипит романтизм. И, если хочешь быть современным, надо присоединиться к этим революционерам языка и мысли. Почему бы мне, размышлял Александр, не написать вызывающую, необыкновенную пьесу для гениального Тальма, ведь он так ласково меня принял во время первого моего приезда в Париж?

Как и тогда, Адольф согласился сопровождать друга к Тальма и помочь ему в этом деликатном деле. Актер выглядел похудевшим и беспокойным, но о своем будущем спектакле, «Тиберии», трагедии Люсьена Арно, говорил так же восторженно, как если бы речь шла о его дебюте на подмостках. И вот тут Дюма отчаянно не повезло: всего через несколько дней после этой встречи Тальма скончался от «кишечной болезни». Александр пришел в отчаяние: один из лучших козырей уплыл у него из рук!