Лепесток красной розы (СИ) - Миланз Анна

Попыталась сделать вдох, но грудная клетка только подергивалась от моих стараний. Господи, как же теперь стыдно будет смотреть в глаза Алекса. На мгновение что-то мелькнуло на дне зрачков парня, что-то похожее на сетование, но тут же как самолет, исчез с радаров, его взгляд ожесточился, чем пригвоздил меня к полу.

― Вот скажи, зачем тебе нужно было влезать? Неужели ты не понимаешь, что без тебя было куда удобней наслаждаться приятной беседой?! ― Сжала руки в кулаки и сделала уверенный шаг к нему, что наши лица были максимально близко.

Краем глаза заметила любопытный взгляд девчонки, о которой знать бы не хотела и видеть здесь тоже. Одним своим присутствием заставляет волосы на затылке встать дыбом: весь пафос и лицемерие так и выделяется на ее идеальном личике.

― Мне противно осознавать, что ты бросаешься из крайности в крайность, Ханна…

― Ох, значит, ты считаешь, что я просто использую тебя или мистера Эндрюса? ― зашипела и ткнула в его грудь ногтем. ― Спешу тебя огорчить, ты ни черта не знаешь обо мне!

Спину закололо от пронзительного взгляда мужчины, который продолжал следить за этот перепалкой со стороны. С какой-то стороны было безопаснее ограничить его от нападок Эрика, с другой, ― как никогда нужна была поддержка. Хотя бы оптическое ощущение того, что кто-то за меня.

― Как раз только узнаю о тебе!

― Ты и так многое знал обо мне, Эрик. И, если в тебе была хоть капля уважения, ты не стал бы встревать между мной и моим преподавателем. Я не спрашиваю же, с какого перепуга ты привел сюда эту фифу, так прошу, и ты не лезь!

― Ревнуешь? ― зловеще ухмыльнулся, что руки зачесались смыть с лица желчное надмение.

― Не мечтай! Для меня ты давно вымер! ― Попыталась как можно больше яда втиснуть в слова.

Мускул скулы парня дернулся из-за удара, который рассек его былую решительность. Он оскалился, таки не произнеся больше ни слова, но продолжал смотреть на меня, вылавливать в моем взгляде другие ответы, хотя я сказала правду. Мы так ненадолго замерли: глаз в глаза, мертвенная тишина и только наши частые вздохи. Затем Эрик выпрямился и выпалил:

― Хорошо. Тебе хочется меня принимать мертвым, так пусть и будет. Ты эгоистка, Ханна, если плюешь на мои чувства. ― Шагнул назад, добавляя сантиметры. Некая пронизывающая тяжесть коснулась меня, стоило ему оставить после себя гуляющий ветер. ― Пошла ты, Эллингтон! Пошли вы все!

Прикусила губу, так как конец лезвия чрезвычайно адски пронзил мою грудь. Вдруг меня пошатнуло, и я хотела было сказать ему совсем другое, как пространство затрещало от вероломного тона.

― Мы уходим Мишель! ― рявкнул он, не дождался, пока девушка соизволит подчиниться ему, и направился на выход, даже не попытавшись оглянуться. Люди провожали его взглядом, я же вся наливалась краской, осознав, где мы вообще находимся. Боже, на глазах стольких людей.

Девушка оглядела меня еще раз, хмыкнула и, гордо приподняв подбородок, зашагала за испарившимся парнем. Я усмирила такую мучительную потребность схватить за волосы эту Мишель, что мне должны присудить премию «Невозмутимый человек года». Теперь ясно, как ее зовут, и это нисколько меня не успокаивает. Внутри больно жжет.

Повернулась к Алексу, тот смерил меня задумчивым взглядом, в связи с этим прогадать ход его мыслей было практически невозможно. Такое шоу на глазах многих людей еще и перед ним было равно хуже загрызенной совестью, ибо я уже не понимала, как после этого будет относиться ко мне мужчина, кто вправду не вызывал во мне столько противоречивых чувств, которые умышленно причиняли боль.

― Думаю, лучше нам разойтись по домам, ― заключила и потянулась за своей курткой. Глаза немного защипало, поэтому приложили максимум усилия усмирить слабость. Эрик не должен на меня влиять. У нас все кончено. ― Можешь, пожалуйста, подвезти меня?

Он кивнул и встал с места. Мы бесшумно испарились под красноречивыми взглядами, при этом заплатили каждый за себя, и также без перекидывания фраз добрались до моего дома. Но, когда я решила открыть дверь машины, тут же обратно ее захлопнула, повернулась всем телом к нему и наткнулась на недоуменное выражение на лице:

― Прости, что ты это услышал. Я не знаю, какой бес вселился в этого человека, ― вытолкнула из себя воздух, опустила глаза и нервно потрепала корешок сумки. Стыдно принимать во внимание его нахмуренность и не желание со мной разговаривать или, куда хуже, сидеть рядом. ― Я никогда бы не стала использовать людей ради каких-то целей…

― Понимаю, Ханна, ― сухо изрек он и протянул ко мне руку, приподнимая голову за подбородок. Алекс придвинулся чуть ближе. ― Мне было неприятно это слышать со стороны малолетнего сосунка, но в какой-то степени понимаю его вспыльчивость. Мои молодые годы тоже были наполнены несерьезностью и за гранью уравновешенности.

― Но он же сказал…

― У нас с тобой ничего не было в этом кафе, понимаешь? ― настойчиво проговорил он, повысив голос. ― Мы сидели и обсуждали, как унылые люди, некоторые вещи. Это уже его проблема, считать, что между нами что-то есть.

Только сейчас заметила, до чего же близко он был. Мне не составило труда разглядеть глубокие морщинки вокруг глаз, небольшой шрам на лбу, утонченные мраморные глаза обрисовывались крапинкой дремучего леса, чем только выделял необычный цвет глаз. Губы были обветрены, чем вызвало трещины в некоторых местах; овал лица квадратный, без сомнений можно было заметить напрягающиеся желваки. Я смогла даже разглядеть тайный образ, танцующий в недрах зрачка, который разгадать было уже не в моих силах. Он до сих пор остается для меня загадкой.

― Тебе не за что извиниться, по крайне мере это не ты грубила, ― усмехнулся Алекс, на минуту отведя глаза.

Салон машины наполнился тягостным жаром.

― Все же по моей вине это произошло… ― хмыкнула и оглядела сидячих бабушек на скамейке, которые не упускали возможность вставить свои пять копеек, оценивая данную машину. Они мне казались намного живее, нежели мои затекшие суставы.

― Ханна, понимаю, что не должен вмешиваться в принципе и быть назойливым. Ты точно уверена в том, что делаешь? Я в том плане, что правильно ли ты поступила, поцеловав его? ― вдруг парировал мужчина, вынуждая меня проморгать несколько раз.

Оу, вот это странный вопрос. Никак не ожидала его услышать от своего преподавателя.

― Ну…мы не так давно расстались, и пока я не знаю, может ли нас что-то снова связывать.

― То есть ты его любишь? ― Мистер Эндрюс отстранился, немного отклонившись назад, чтобы видеть меня лучше и считывать мои открытые эмоции.

Я ничего не ответила, выдерживая его пронзительный взгляд. Сердце заныло, когда та незабытая рана снова закровоточила. Возможно, для кого-то слова покажутся легкой поступью, вместе с тем идя без оглядывания, у меня же чаши весов сходят с ума из-за незнания, как быть.

Эрик Росс любит меня. И он не побоялся это сказать, тем временем я страшусь снова попасться на удочку.

― Значит, любишь, ― лишь проконстатировал он и повернулся к окну. ― Ханна, ты же пострадаешь из-за него и сильно наречешь на себя огромную и глубокую пропасть, из которой будет сложно выбраться.

― Я знаю, но, смею заметить, вы ― мой педагог и у вас нет прав решать за меня, читая сейчас нотации, ― пробормотала стальным голосом, заприметив вольность в его словах и решениях за меня. ― Наверное, я лучше пойду. Прощай, Алекс…

Выбралась из машины и громким ударом закрыла дверь машины, желая скрыться в стенах своего родного дома. Бабульки подозрительно следили за моими шагами, шептались или же смеялись, ни капельки не скрывая своих вычурных фантазий. Подошла к металлической двери и тут же услышала позади себя:

― Ханна, подожди…

Дверь хлопнула. Развернулась на пятках и встретилась с приближающей фигурой Алекса, нависающей надо мной решительной и вызывающей стеной. Приподняла подбородок, смиряя презрительным взглядом.

― Прости, не хотел на тебя давить. Я сам не понимаю, зачем такое ляпнул, ― нервно прошелся по своим волосам, подходя ко мне ближе. Я в ответ назад. ― Не пойми меня не правильно, просто я желаю только хорошее в твоей жизни, хоть мы знакомы недолго. Ты можешь легко пострадать, даже не заметив этого…