Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах

– Посадка классная, – сказал Арцев.

Пётр Петрович подрулил к стоянке, вылез из кабины, Егор подошёл помочь снять парашют.

Смирнов похлопал его по плечу, сказал:

– Молодец, Егор, самолёт исправный, может летать куда угодно!

У Егора камень с души свалился, он так обрадовался, что ему захотелось обнять Петра Петровича, но не решился, субординация и природная скромность не позволили.

После ремонта самолёт летал на любое задание и днём и ночью.

Пагубная поспешность

Лётчики вернулись с боевого задания, и стоянка самолётов превратилась в муравейник. Авиаспециалисты всех рангов не ходили, а бегали. Надо всё делать быстро, надо бегать, так предписывалось всеми инструкциями. Электрики меняли аккумуляторы, моторист заряжал горючим и маслом, затем тянул на тележке баллон со сжатым воздухом, прибористы проверяли приборы, смотрели в трубку показания скорости, не попала ли туда муха, оружейники торопились подвесить бомбы и реактивные снаряды. Техник проверял весь самолёт на выявление пробоин и повреждений. Без дела никто не сидел. Вот в такой суматохе погиб оружейник старшина Николай Анисимович Хромев. Он подвешивал реактивные снаряды, а электрики в это время меняли аккумулятор. Вопреки их воле сработали кнопки пуска реактивных снарядов. Николай находился под крылом самолёта и над его головой просвистел сорвавшийся снаряд. Стабилизатором была рассечена его голова, снаряд взорвался в воздухе. Благо, в это время в воздухе не было самолётов. Старшина упал. Прибежал военфельдшер Василий Николаевич Озёрный, открыл веки глаз и посмотрел на зрачки. Затем встал и снял головной убор, ему последовали все присутствующие возле самолёта. Постояв немного, Озёрный достал из сумки простыню и накрыл ею Николая. Все приступили к выполнению своих обязанностей. Подъехала санитарная машина и увезла тело погибшего.

Так не стало Николая Хромеева, тихого и скромного, хорошего товарища по взаимной выручке, душевного собеседника.

Владимир Михалёв – Герой Советского Союза

Герой Советского Союза майор Владимир Александрович Михалёв

В свободное от полётов время парторг 12-й КОИАЭ Федот Гаврилович Дьяченко собрал всех на политинформацию. На этот раз он говорил о подвиге лётчика Михалёва.

В 12-й КОИАЭ его все знали, он прибыл из училища и служил длительное время в подчинении А.А.Денисова, затем его перевели в 71-й авиаполк.

Началась война, в задачу 71-го авиаполка входила охрана железнодорожного моста через реку Нарву. Этот мост связывал сообщение Ленинграда с Таллинном. Налёт фашисты производили группами и в одиночку. Так повторялось несколько раз в день.

Восемнадцатого июля В.А.Михалёв вылетал на боевое задание восемь раз. Почувствовав усталость, он вылез из кабины самолёта, отошёл в сторону, опустился на траву и закрыл глаза.

– Полежать бы хоть с полчасика, – подумал он.

Не успели оружейники пополнить запас патронов, как объявили вылет. Вражеский бомбардировщик Хе-125 летел к мосту с полным боезапасом. Послать на его уничтожение некого, все самолёты находились в воздухе.

Михалёв спросонья услышал хлопок ракеты, быстро вскочил на ноги, надел на ходу парашют и взлетел. Фашисту осталось лететь до моста несколько секунд, бандит уже держал руку на пульте сбрасывания бомб, как увидел сзади себя приближающуюся краснозвёздную «Чайку». Михалёв настиг врага, а поразить нечем.

– Таранить и немедленно! – мгновенно возникла мысль.

Подлетая сверху, он придавил собой хвост врага, где сидели стрелки, и воздушным винтом начал рубить всё хвостовое оперение. Фашист потерял устойчивость, свалился в штопор и не вышел из него, подорвался на собственных бомбах.

Сделав своё дело, «Чайка» затряслась, накренилась влево, но отличная тренировка и мужество Владимира привели её в горизонтальный полёт. Долетел до своего аэродрома. Посадка. Нормально. Варуливание на стоянку. Подбежавшие техники увидели погнутые лопасти винта, верхнее крыло изуродовано, элероны не работают.

Тринадцатого августа 1941 года Указом Президиума Верховного совета СССР Владимиру Александровичу Михалёву было присвоено звание Героя Советского Союза.

Уходя с политинформации, каждый тихо сказал:

– Честь и слава тебе, наш дорогой Володя Михалёв!

Полёты в логово врага-Берлин

В начале августа немецкие дивизии были под Смоленском на подступах к Таллину и Ленинграду. Немецкие самолёты бомбили крупные административные и промышленные центры, Ленинград, Киев, Севастополь и другие города. Двадцать второго июля их самолёты появились над столицей нашей Родины – Москвой. Их же промышленные центры находились на недосягаемом расстоянии для наших самолётов. Геринг, министр авиации Германии, заверял немцев, что русские самолёты никогда не появятся над немецкими городами. Так и заявил:

– Ни один камень русские не сдвинут с места!

Надо было проучить фашистов, ох как надо! И внести в их ряды неуверенность и посеять панику!

В ставке Верховного Главнокомандования ломали над этим головы. При тщательном подсчёте получалось, что наши самолёты не смогут вернуться обратно из-за нехватки горючего. Осенила мысль, летать на Берлин с острова Эзель, горючего хватит туда и обратно. Задание готовиться к таким полётам было дано командиру первого мино-торпедного авиаполка полковнику Евгению Николаевичу Преображенскому. Четвёртого августа над аэродромом Кагул появились бомбардировщики ИЛ-4. Двадцать экипажей были способны выполнить эту сложную задачу.

Для встречи самолётов и оказания помощи в организационном периоде из 12-й КОИАЭ был назначен заместитель инженера эскадрильи воентехник второго ранга Усатов Иван Андреевич. Все самолёты приземлились нормально. Стоянку самолётов на аэродроме определил сам Преображенский. К аэродрому прилегали крестьянские постройки, между этими постройками и разместили самолёты. Маскировка получилась надёжная, много раз потом фашисты летали на разведку, но обнаружить не могли.

Грунтовая взлётно-посадочная полоса с травяным покровом и длиной 1200 метров была крайне мала, но выбора не было. Для определения погоды по маршруту до Германии были выделены две летающие лодки Че-2. Их разместили на морском аэродроме Кихельконе, руководил их полётами капитан Ф.А.Усачёв. Экипажам так же вменялась в обязанность помощь экипажам самолётов, оказавшимся на воде Балтийского моря при вынужденной посадке. Охрану аэродрома и самолётов в воздухе выполняли лётчики 12-й КОИАЭ. После того, как все организационные вопросы были утрясены, Иван Усатов попросил у Евгения Николаевича разрешения вернуться в свою часть, но ему было отказано. Преображенскому очень понравился скромный и умный воентехник, который выполнял все распоряжения с предельной деловитостью и быстротой. Ему отвели место в землянке, где находилось инженерное руководство полка, и был он там до последнего дня пребывания самолётов на острове Эзель. Усатов был одет в комбинезон, на ногах простые сапоги. При рассредоточении самолётов, он не заметил в траве колючую проволоку и порвал сапог. Починить было негде, он так и ходил в рваном сапоге в сухую и дождливую погоду. Занимался в основном снабжением горюче-смазочными материалами. А в то время это было не так просто.

Старший инженер полка Г. Г. Бара нов тщательно готовил самолёты к такому ответственному заданию. Весь технический состав был предельно собран и внимателен, выпущенные самолёты должны вынести всю нагрузку так же, как и люди. Отомстить фашистам для всех было клятвой!

Все верили авторитетному руководству полка, командиру авиагруппы полковнику Е.Н.Преображенскому, комиссару Г.В.Оганезову, штурману полка капитану П.И.Хохлову, от них зависело многое. Для усиления руководства этой операцией прилетел на аэродром Кагул сам командующий ВВС Военно-Морского флота генерал-лейтенант авиации Семён Фёдорович Жаворонков. Его постоянным местом нахождения стал подземный командный пункт (землянка) 12-й КОИАЭ. Теперь этот пункт стал и штабом оперативной группы во главе с С.Ф.Жаворонковым. Появление Командующего ВВС ВМФ в подземном пункте не смутило оперативного дежурного лейтенанта П.Д.Серова, он был заранее предупреждён. Серов доложил по-уставному, командующий вежливо поздоровался.

– Часто вам приходится дежурить? – Спросил командующий.

– Да, часто, – ответил Серов.

– Сколько осталось самолётов в 12-й КОИАЭ? – спросил генерал.

– Четырнадцать «Чаек», – ответил Серов.

– Кроме самолётов, что имеется для прикрытия Кагула с воздуха, если появится вражеская авиация? Садитесь, товарищ лейтенант.

Серов непринуждённо смотрел на командующего и думал, – «экзаменует генерал, будто сам не знает этого». В тон беседы ответил:

– Имеются две батареи 76-миллиметровых зенитных пушек. Вот и всё наземное прикрытие, да и они часто бывают беспомощны, посты воздушного наблюдения ВНОС поздно оповещают, они находятся всего за 15 километров отсюда. Не успевают наши самолёты взлететь.