Изумрудная песнь - Олеся Рияко

руки, а не прямо в сердце?

– Я уже сказала тебе почему. Потому что ты отвратительна! И если в тебе самой еще осталась хоть капля гордости твоего лесного народа, ты знаешь что с ним делать. Убей себя. Сегодня же!

Нера окинула воительницу презрительным взглядом. Весь ее вид кричал о раздирающей сердце ненависти и испепеляющей ревности. С удивлением для себя, эльфийка вдруг поняла что ей почти жаль Асгерд. Ведь подумать только, она была рядом с Ульдом столько лет, ни разу не получив от него чего-то больше дружеского взгляда, а тут явилась она…

– А он? – с интересом спросила Нерандиль.

– Что?

– Он не отвратителен?

Судя тому как вспыхнули черым пламенем глаза воительницы, эльфийка только что перешла грань, которую не должна была даже касаться, в разговоре с ней!

– Ульд – потомок древней крови, он наш будущий правитель, агахан Облачной Долины! Я знаю, ты околдовала его своими дрянными эльфийскими штучками… да, сука? Подсыпала ему что-то, от чего он теперь стелиться за тобой, как прошлогодняя листва за весенним ветром?!

– Так вот оно что, ты хочешь его? – Нера зло рассмеялась ей в лицо, упиваясь своей властью над гневом орчихи – Так забирай!

– Дело не в том, чего я хочу. Ему просто нельзя мараться об тебя. Он надежда племени, а ты… ты гниль приставшая к подошве его сапог!

– Я гниль, а ты тогда кто? Ходишь за ним след в след, в рот заглядываешь, а он бы хоть раз на тебя не как на пустое место посмотрел…

Не стерпев такое, орчиха дернулась к клетке и ударилась об нее, пытаясь схватить Неру, сунув за прутья свои мощные руки. Но не тут то было – эльфийка была готова к такому, и, вместо того чтобы попасться в смертельный для нее захват, ловко извернулась и приставила орчихе к горлу тот самый нож, пустив по оливковой коже тонкую струйку крови, показавшуюся черной в туском лунном свете.

– Эх, жаль все ж коротковат. – Посетовала девушка, с наслаждением разглядывая выражение из смеси недоумения и бессильного гнева на перекошенном лице Асгерд. Но убивать ее Нерандиль не хотела. Полюбовавшись еще мгновение, с силой оттолкнула от себя, отойдя в то же время глубже в клетку, на безопасное от решетки расстояние. – Убирайся.

– Грязная эльфийская подстилка…

– Я и без тебя знаю кто я. – Зло оборвала поток оскорблений Нера. – Уходи или я все ему расскажу.

Голая рукоять бестолково маленького ножа холодила ладонь, пока в груди ее пылал пожар, выжигающий все что до этого момента еще хранило сердце Нерандиль. Как бы не была ей противна Асгерд, орчиха говорила чистую правду.

Все что происходило сейчас между эльфийкой и Ульдом было неправильно. Против природы и воли Богини. Отвратительно. Грязно. Невозможно… сложно даже представить чья злая воля могла позволить такому случиться, чтобы дитя леса и сын пустошей оказались предназначены друг для друга.

Но чем бы это ни было, происками подлой Немлы, злой и завистливой сестры всемилостивой Лантишан или страшной ошибкой природы, к которой богини не имели никакого отношения, Нерандиль поняла для себя одно – она не готова была с этим смириться.

Девушка задумчиво раскрыла ладонь и в ней тускло блеснуло короткое лезвие ножа.

Слишком маленькое для защиты… но вполне подходящее для взлома замка.

Глава 13

Как не старался, заснуть Ульд не мог. Он вертелся на подушках из стороны в сторону, не в силах избавиться от мыслей об эльфийке. Они настойчиво пробирались в его голову, стоило лишь на миг потерять бдительность и перестать настойчиво концентрироваться на чем-то другом.

Вздорная, упрямая и… глупая! Ведь как можно отрицать очевидное? Ей давно стоило смириться с предначертанным судьбой. Будто ему самому просто принять, что его истинная, мягко говоря, не отвечает стандартам принятым в его племени. А ведь Ульд скоро займет место своего отца, получив, наконец, цепь агахана Облачной Долины из рук дяди.

И что тогда? Каково ему будет объяснять всем вокруг, почему он не может взять в жены нормальную женщину из своего племени и заняться своей прямой обязанностью, укреплением линии власти, путем создания наследников!

“А ведь она может быть и не виновата…” – с удивлением подумал Ульд, широко распахнув глаза от столь внезапной и справедливой мысли. – “Ведь не просто же так жрецы всех с юношества увещевают о том, что если уж Немла благословила тебя встретить арану, то ты, как аранд, должен овладеть ею сразу же!”

И это было похоже на правду. По всему выходило, что проблема могла быть вовсе не в природной упрямости эльфийки и ее скверном непокладистом характере, а именно в том, что она все еще боролась с ним. Так сказать, мерилась силами, чего между предназначенными друг другу быть не должно.

Дурак… трухлявый пень! Поосторожничать он решил, ага! И причем именно тогда, когда им обоим больше всего на свете требовалось встать на одну сторону, а не каждому продолжать тянуть одеяло на себя!

Всклокоченный от бессонницы и рассверепевший от гнева на свою собственную недальновидность, Ульд спешно поднялся и широким шагом вышел из своего шатра.

Снаружи властвовал тот час, когда тьма вокруг чернее всего. Наполненная звуками ночных насекомых и птиц, она меж тем казалась тихой. Кое-где догорали костры бурвадегов, от выставленных по периметру стоянки постов доносились негромкие разговоры.

Непорядок, разумеется… Но ближайшая эльфийская деревня была разорена и никого в ней не осталось в живых, потому его орки расположились в лесу почти не таясь. Просто им неоткуда было ждать нападения. Разве что от диких зверей, но то, не насытившимся хилой битвой бурвадегам, было бы даже в радость.

Полный решимости сейчас же забрать эльфийку к себе в шатер и довершить начатое, Ульд вдруг снова обрел способность здраво мыслить. Ведь разве это не самоубийство делать все именно так, в открытую? Пожалуй, единственный шанс поступить как должно, был им безнадежно упущен тогда, на берегу реки Кер, когда помешать им было просто некому.

И все же он не нашел в себе сил вернуться обратно к холодной смятой постели. Пожалуй, после всех передуманных за этот вечер мыслей, сон бы к нему все равно не пришел. Поэтому Ульд решил еще раз попробовать просто поговорить с эльфийкой. Быть может, сторговаться с ней, пусть бы и в убыток себе. Лишь бы умерила наконец свой пыл хотя бы до возвращения бурвадегов в Облачную Долину.

Конечно надежды на то было мало, но все же не он один чувствовал их