Богачи - Юна-Мари Паркер

Резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Идиотское изобретение человечества! Почему же никто не берет трубку? Звонок оборвался. Морган вбежала наверх и свернула в коридорчик, ведущий в ее спальню. И вдруг остановилась как молнией пораженная. Пробегая через холл, она заметила на серебряном подносе для почты телеграфный бланк. Так и есть, вон он белеет в темноте. Если родители его не взяли, значит, телеграмма адресована ей.

Морган спустилась вниз, схватила телеграмму и опрометью бросилась к себе. Заперевшись на ключ, она дрожащими от волнения руками развернула листок.

Через миг ее торжествующий вопль сотряс сонную тишину дома и заставил вздрогнуть от ужаса Джо и Рут, которые мирно сидели у телевизора, слушая болтовню Джонни Карсона, заканчивающего свое «Шоу для полуночников».

Хант и Тиффани возвращались домой молча. Он мрачно смотрел на дорогу, крепко сжимая руль. Она тихо положила руку ему на бедро. Хант не сразу ответил на ласку — сжав ее пальцы в своей большой ладони, он уныло пробормотал:

— Прости меня, дорогая. Но после безумного дня есть дрянь в шумном кабаке и выносить эту парочку было выше моих сил.

— Я понимаю. Ты тоже прости меня, — с сожалением ответила Тиффани.

— У твоей сестры мозгов не больше, чем у курицы. А этот недотепа совсем свихнулся от любви. Они как нельзя лучше подходят друг для друга! — Хант резко ударил по тормозам и зло выругался в адрес пешехода, сунувшегося прямо под колеса. — Какие-то они были сегодня странные, тебе не показалось? Раньше, помнится, ворковали как голубки, а теперь словно кошка между ними пробежала. Разве они не собирались объявить о своей помолвке после возвращения Морган из Англии?

— Боюсь, что ее поездка разрушит их брачные планы, — осторожно высказалась Тиффани. — У нее в Англии был какой-то роман, оборвавшийся из-за ссоры. Морган немного не в своей тарелке… К тому же отец изводит ее расспросами — ты знаешь, он может душу из человека вытрясти. — Тиффани прижалась к Ханту. — Давай забудем обо всех на свете. Скорее бы уже добраться до дома. — Ее рука скользнула выше по его бедру. Как правило, Хант сразу же заводился от этого, но на этот раз насупился еще сильнее.

Тиффани резко отодвинулась от него и торопливо открыла сумочку, чтобы достать ключи. До тех пор, пока машина не остановилась у подъезда, они не проронили ни слова.

— Зайдешь? — самым беспечным тоном спросила она.

— Ты этого действительно хочешь?

— Поступай как знаешь, — ответила Тиффани и вылезла из машины.

Захлопнув дверцу, она, не оборачиваясь, пошла к двери, гордо расправив плечи. Через минуту Хант догнал ее.

В гостиной он первым делом подошел к бару и налил себе большой бокал виски, не предложив выпить Тиффани. Затем опустился в мягкое кресло, ослабил узел галстука и принялся большими глотками поглощать содержимое бокала. Все в поведении Ханта говорило о том, что внутренний разлад не позволяет ему преодолеть расстояние между ним самим и Тиффани, приблизиться к ней и найти в том утешение. Он был предельно серьезен; Тиффани вначале показалось, что в его глазах застыло равнодушие, но когда она поняла, что ошибается, неприятный холодок пополз у нее по позвоночнику. Хант готовился к разговору и не знал, как его начать. После долгой паузы он наконец выдавил из себя:

— Тифф… моя дорогая… ты ведь знаешь, что я люблю тебя…

Тиффани кивнула и с тоской взглянула в его карие глаза. Неужели настал тот миг прощания, которого она ждала и боялась больше всего на свете?

— Сегодня Джони устроила мне очередной скандал, — сказал Хант и, откинувшись на спинку, закрыл глаза, но тут же открыл их снова, почувствовав, что образ пьяной в стельку жены с искаженным от безумного визга лицом, немедленно пришедший ему на память, способен свести его с ума от ярости. — Я всем сердцем желал бы развестись с ней, но не могу покинуть сыновей. Они очень чуткие, от них ничего не скроешь. Им страшно от одной мысли, что когда-нибудь я могу уйти и не вернуться. Каждое утро Мэт провожает меня на работу в слезах, спрашивает, приду ли я к тому времени, когда мать отправит их спать — а в глазах у него страх. Я люблю их, Тифф. Если мы с Джони разведемся, дети останутся у нее, а я смогу их видеть лишь по выходным. Как я могу стать для них воскресным папой, сама подумай? Я постоянно думаю о том, как мой отец ушел от матери, не могу забыть, как мне было тогда больно и обидно. И потом, меня не покидало чувство, собственной вины. Теперь я понимаю, что все было не так. Но как объяснить это ребенку?

— Ты уверен, что суд оставит детей Джони? — тихо спросила Тиффани, подливая Ханту виски.

— Она — мать, к тому же она их тоже любит, да и дети к ней привязаны. Тифф, я в отчаянии, я не знаю, что делать. — Хант уперся локтями в колени и уронил голову на руки. Из бокала на пол потекла тоненькая струйка.

— Но… мы ведь можем продолжать видеться… иногда, не так ли? — сквозь пелену слез, застлавшую ей глаза, спросила Тиффани. — Даже если ты не разведешься.

Хант поднял голову и внимательно посмотрел на Тиффани, потом вскочил и, подбежав к ней, крепко прижал ее к груди.

— Тифф, я не могу жить без тебя. — Он зарылся лицом в ее волосы. — Я люблю тебя… тебя одну, но ведь мы не сможем пожениться, хотя я мечтаю о том, чтобы никогда с тобой не расставаться. А мои сыновья… — Его голос задрожал и оборвался. Тиффани поняла, что Хант близок к тому, чтобы разрыдаться.

— Я понимаю тебя, любимый. Хорошо, что ты обо всем рассказал мне. — Она запустила руку в его волосы и ласково погладила темные спутанные кудри. — Я не могу быть твоей женой, но жить без тебя тоже не могу. И если нам суждена такая доля, надо с ней смириться… — Она обняла его, словно не желая отпустить от себя ни на миг. — Пусть все будет по-прежнему.

— Но это ужасно, Тифф. Ты заслуживаешь большего, чем быть моей любовницей. — Непреклонность его тона заставила сердце Тиффани похолодеть.

— Мы ничего не можем изменить, Хант! — воскликнула Тиффани, вдруг осознав, что должна бороться, чтобы удержать того, в ком был сосредоточен смысл ее жизни. — К черту свадьбу! Меня не волнует, кем я буду тебе — женой или любовницей! Но ничто не заставит меня отказаться от тебя! — Она вдруг почувствовала себя невероятно сильной и способной самостоятельно решать свою судьбу. Хант ее любит, и это главное, а если приходится делить его с кем-то, то пусть будет так — половина все же лучше, чем ничего. — Послушай, Хант! — заявила она тоном, не терпящим возражений. — В глубине сердца я всегда знала, что нам никогда не быть вместе, поэтому и не рассчитывала всерьез на то, что ты разведешься с женой. Если я потеряю тебя, моя жизнь лишится смысла. Пойми, любимый, ты для меня — все… так что никогда впредь не говори мне о расставании, я не смогу его пережить.