Хозяева-2 (СИ) - Хлыстов Вадим

Старший ученик вновь осознает себя в личных покоях Верховного жреца Бога Смерти. Воздух вокруг него теперь гораздо плотнее вод Великой Зелени. Но его тело сейчас черпает от неизвестного, стороннего источника силы, позволяющие не просто начать делать третий шаг, а делать его гораздо быстрее. Однако и тот, кого Кеб знал как своего учителя и наставника, внезапно начинает двигаться стремительнее. Он уже стоит на ногах, его правая рука тянется к магическому посоху, а ставшие вертикальными зрачки глаз на зеленом фоне пылают расплавленным золотом, и в них плещется жажда крови хищника, выходящего на охоту.

Кеб твердо ставит ногу на плиты пола, заканчивая третий шаг, при этом глядя прямо в глаза Верховному магу Империи Тукан. Травяная зелень за вертикальными зрачками у того внезапно сменяется бирюзой вечернего неба, ярость расплавленного золота плавно перетекает в безмятежность янтаря, и сознание старшего ученика вновь возвращается в подвал. Оказывается, что он сейчас смотрит в глаза Первой Матери, называющей себя Мартой, а та терпеливо-снисходительно отвечает Кебу на его вопрос:

— Ты спрашиваешь, зачем мы тут? Да нам по большому счету на вас наплевать, хезур. Если бы Невр со своей женой не применили «оружие последнего дня» и Тропа, о которой тебе рассказал твой мнимый наставник, оставалась бы открытой, мы бы и пальцем не пошевелили, даже начни вы истреблять друг друга под корень. Подумаешь — одной культурой больше, другой меньше в бесконечном многообразии разветвлений Тропы.

Ты даже представить себе не сможешь, сколько я видела руин цивилизаций, гораздо более развитых, чем ваша, среди которых сейчас гуляет лишь ветер. А по развалинам великолепных храмов, грандиозных дворцов, бывших прекрасных светлых школ, среди некогда чудесных садов, превратившихся в непроходимые леса, теперь скачут лишь безмозглые животные.

Но сейчас мы все в одной лодке, как это ни печально. То, что делает с вами Второй Отец Дома Пикчу, не просто опасно, а смертельно опасно для нас всех…

У Яра, сидящего рядом с ней, внезапно на указательном пальце правой руки отрастает звериный коготь, и он осторожно, но все же вполне ощутимо стучит им сначала по голове старшего ученика, а потом тычет в левую часть груди:

— Не знаю, поймешь ли ты меня, человечек. Но все же попытаюсь объяснить. То, что у тебя под костями черепа, должно соответствовать тому, что у тебя бьется в груди. Говоря проще — уровень знаний должен соответствовать тому, что мы все, разумные, называем моралью. Обладание знаниями — это ответственность. Громадная ответственность. А вы с помощью Невра сейчас превращаетесь в одну огромную, беспринципную, бездумную обезьяну. Для которой вот-вот выкуется огненный меч, способный одним ударом уничтожать не только десятки и десятки тысяч подобных вам, но и угрожающий нам, Высокородным. Я и Первая Мать, после того, как вытащили из тебя даже то, что ты давно забыл, совершенно уверены, что Невр из человеческих магов подготавливает замену кланов, уничтоженных нашим Домом в последней битве. Второй Отец Дома Пикчу готовит вас для войны, для абсолютной власти над Террой, а не занимается тайной благотворительностью по распространению знаний и обучению магии, хезур! Можешь убедиться, мы не лжем тебе!

Пальцы рук старшего ученика оказываются сцепленными с пальцами Второго Отца и Первой Матери Дома Ибер, и в сознании Кеба яркой звездой вспыхивает объединенный циклопический внутренний мир Высокородных, по сравнению с которым его «я» кажется лишь маленькой, никчемной песчинкой. В этой разверзшейся вселенной все грандиозно. Свершения. Желания. Чувства. Мечты. Память. Пороки. Добродетели. Поступки — одни достойные тех, кого когда-нибудь назовут святыми, а за другие Бог семисвечника, в другой реальности, низвергнет с неба своего Архангела. Нет в этом мире только лжи, которая именно сейчас относится к старшему ученику. И поэтому Кеб сразу верит этой вселенной. Безоговорочно.

Образ соединенного духовного мира двух Высокородных исчезает из сознания Кеба, и его глаза опять отражаются в бирюзе взгляда Марты:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Так что бы ты сделал, человек, считающий себя разумным, с тем, кто сознательно вооружает тупую, беспринципную обезьяну?! Ну?!

После долгой паузы старший ученик слышит свой тихий, полный печали голос:

— Я бы убил его…

— Ну, так пойди и убей. Убей! Убей!! Убей!!!

Разум Кеба рывком возвращается в реальность, и оказывается, что он делает уже пятый, завершающий, очень быстрый шаг по направлению к тому, кого он считал своим наставником и учителем. В его голове всесокрушающим набатом гремит слово «Убей!!!», а прямо из мышц предплечья вытянутой вперед правой руки вырос странный обсидиановый меч с очень тонким хрупким острием. И это острие несется к груди приземистой, но судя по всему очень сильной твари из ночных кошмаров, за спиной которой трепещут громадные, полупрозрачные зеленые крылья. Однако и существо, в которое превратился Главный маг Империи Тукан, не стоит на месте. Оно замахнулось бывшим посохом, ставшим секирой, широкое лезвие которой сейчас перерубит руку Кеба. Но неизвестный, сдвоенный источник силы, подпитывающий стремительность старшего ученика, настолько мощен, что крылатый монстр опаздывает на тысячную долю удара одного из двух его сердец. Кончик острия меча все же достигает груди лже-Ако, вонзается в нее, обламывается, и только потом лезвие секиры отрубает по локоть правую руку Кеба!

И сразу же время возвращается к своему неторопливому ходу. В его теперь медленно истаивающих мгновениях старший ученик с Невром кричат дико и страшно, но каждый по своей причине. Кеб потому, что удар оружия лже-Ако не только отсек ему руку, но и моментально лишил магии. Лишил навсегда. Сам же Невр кричит от отчаянья. Его перехитрили. С ним поступили гораздо хуже, чем просто убили. Его пометили как дичь для охоты, вживив метку Великого Дома Ибер. Он теперь никуда не сможет скрыться от объединенной крови Яра и Марты, две крохотные частички которой навечно соединились с его кровью. Планы, чаяния, даже бегство из Тукана с этого мгновенья потеряли всякий смысл. Единственным шансом выжить и защитить свою беспомощную супругу для Второго Отца Великого Дома Пикчу теперь стало нападение первым. И как можно скорее. А он к этому еще не был готов…

Невр в ярости замахнулся секирой на лежащее в луже собственной крови, едва дышащее тело Кеба. Постоял так несколько мгновений, потом его оружие нехотя опустилось, принимая вид жреческого посоха, а образ Второго Отца Дома Пикчу перетек в личину согнутого годами Верховного жреца Сешта. Он теперь злился на самого себя. Неимоверное количество лет, проведенных среди хезуров, по-видимому, стало сказываться даже на нем. Похоже, он действительно перенял от них заразную каплю спонтанности в поступках и чувствах, если начинает испытывать эмоции к чужому, бездумному орудию. Ведь даже из поражения надо извлекать хоть какую-то выгоду. Пусть то, что осталось от старшего ученика, послужит живым, а не мертвым, примером для вероятных отступников.

Усилием воли лже-Ако заставил себя успокоиться и принять равнодушный вид. Старческим шагом подошел к креслу, сел в него, отставил посох, а затем два раза громко хлопнул в ладоши. Сразу после последнего хлопка в комнату ворвались пятеро жрецов-магов, слышавшие оба крика, но так и не посмевшие потревожить своего наставника и учителя без особой на то команды.

Ако брезгливо указал пальцем на тело своего бывшего старшего ученика:

— Он — предатель, лишенный волшбы и получивший по заслугам. Бросьте его в трущобах возле западной стены столицы. Пусть догнивает там…

Это были последние слова, которые слышал Кеб. А потом его мозг утонул в боли и черном безумии, приходящих ко всякому человеку, потерявшему навсегда часть тела и магические способности…

* * *

Вестник Императора, тяжело сопя и постанывая, вылез задом наперед из носилок, с кряхтеньем попытался распрямиться, но его в этот момент так качнуло, что он едва не впечатался головой в уличные плиты. Хвала Богам, один из бывалых в подобных делах воинов — начальник караула, успел ухватить его, правда, совсем бесцеремонно, сзади за парадную юбку, поставить прямо, а потом еще и развернуть лицом к воротам. Но такая бесцеремонность все же лучше, чем совсем уж неподобающее валяние в пыли перед домом персоны, приглашаемой Владыкой в гости. Дело в том, что за сегодняшний день посланник должен был посетить десять таких лиц и передать им приглашение на пир от имени Повелителя, силы, конечно, ему, радости и здоровья. И все бы ничего, если бы не одно «но». После зачитывания приглашения, в соответствии с дурацким законом, утвержденным еще дедом нынешнего Императора — большим выпивохой и жизнелюбом, хозяева преподносили посланцу радостной новости два объемистых, в четверть кувшина, кубка димашского белого крепкого. Первый — в честь Богов Тукана, второй — во здравие Императора. И отказаться от подношения, в соответствии с тем же законом, было ну никак нельзя. Отказ граничил с государственным преступлением, со всеми вытекающими. А подобных приглашений вестник передал за сегодня уже пять…  Зная от таком положении дел, опытные чиновники договаривались со своим почетным караулом, состоящим из четырех воинов, о перераспределении ролей. После каждого второго будущего гостя Самодержца очередной воин надевал на себя юбку, парик и медальон вестника, по памяти зачитывал приглашение, выпивал положенные ему кубки и величественно покидал посещенный дом в сопровождении подельников. Поэтому послания передавались быстро и четко. Можно даже сказать — весело и с огоньком. Однако этим воинам, как назло, достался совсем неопытный, только-только получивший свое первое назначение чиновник, абсолютно не ведающий, как с достоинством выходить из подобных ситуаций ко всеобщему удовлетворению. Он по незнанию, пес, принял весь груз официоза на свое бренное тело, совершенно испортив настроение сопровождающему его почетному караулу.