Каникулы принцессы - Галина Анатольевна Гордиенко

боявшейся потерять хорошо оплачиваемую и необременительную работу в замке.

Лечебный чай Кате не понравился, показался слишком пахучим и странно терпким, доктор Веласкис явно перестарался с травами. Катя с трудом допила горячий пряный напиток и вернула тонкую прозрачную чашку из костяного фарфора горничной. Без сил нырнула в свою огромную постель и, проваливаясь в сон, услышала звонкий голосок Лилли:

– Еще раз – счастливого Рождества, ваша светлость…

Глава 11

Письмо

Просыпалась Катя трудно, почему-то кружилась голова. Что-то раздражало девочку, какой-то странный дребезжащий надоедливый звук, чем-то знакомый и в то же время забытый. Она протяжно зевнула и перевернулась на другой бок, вставать совершенно не хотелось. Где-то рядом загудела машина, Катя досадливо поморщилась – разъездились с утра пораньше!

И тут же резко села в постели, не открывая глаз.

Вдруг стало ясно, что напомнил странный звон: так обычно дребезжал трамвай, сворачивающий на ее улицу с Воскресенского проспекта. Потрясенная открытием, Катя замерла, прислушиваясь. Сердце колотилось так отчаянно, что стук отдавался в ушах, заглушая звуки с улицы, на лбу выступила испарина.

– Где я? – выдохнула Катя, страшась открыть глаза.

Она слепо протянула руку и вскрикнула от неожиданности, сразу же наткнувшись на стену. Причем не на шершавую тканую поверхность гобелена, а на гладкую, чуть шелковистую, явно бумажную. «Неужели…»

Катя всхлипнула, нащупав прикроватную тумбочку, что-то упало, и Катя в панике открыла глаза: будильник. Ее старый пластмассовый будильник, подаренный папой почти восемь лет назад, как только она пошла в школу!

Не веря себе, Катя оглянулась и зажала рот ладонью, чтобы не закричать: она… дома! Вот ее письменный стол, как всегда заваленный учебниками, тетрадями, дисками и всякой девичьей мелочью, мисс Глюк позеленела бы от злости, увидев такой беспорядок… С ума она сошла, какая мисс Глюк?!

Катя рассматривала свою комнату, как настоящее чудо, жадно отмечая взглядом любой пустяк: компьютерный столик, вокруг монитора и над ним – любимые мягкие игрушки. Белый медвежонок по-прежнему сидит на правой колонке, левая – занята смешной рыжей обезьянкой, а на верхней полке расположился самый настоящий зоопарк… Цветы на подоконнике: китайская роза собирается цвести, Катя насчитала три бутона. А вот – гардения, и тоже бутон, жаль, один. Катя сама ее вырастила, взяв у Ленки небольшую веточку. И мелколистный фикус в углу детской, разросшийся в пышный куст… Старенькое кресло, разбитое и потертое, папа давно уговаривал сменить его на новое, а Катя не соглашалась: в нем так уютно сидеть вечерами с книжкой или наушниками… Узкий диван, на нем пестрой россыпью Катина одежда, никак она не приучит себя перед сном убирать все в шкаф, вот мисс Глюк ругалась бы…

Катя потрясла головой: опять этот сон! Неужели только сон?!

Она осторожно сползла с постели. Прошлась по комнате и прошептала:

– Какая маленькая…

Дверь чуть скрипнула, в детскую заглянула мама, и Катя с коротким всхлипом бросилась ей на шею, едва не сбив с ног. Прижалась к ней, вся дрожа и с трудом сдерживая слезы. Жадно вдохнула такие родные запахи – нежную смесь туалетной воды, любимых маминых духов и кухни.

– Мамочка, я так тебя люблю, я так по тебе соскучилась…

Мама судорожно вздохнула и крепко обняла Катю. Зарылась носом в ее волосы и прошептала:

– Ты выздоровела, солнышко, слава Богу…

Катя вздрогнула и подняла голову: в маминых глазах стояли слезы.

– Я… болела?

– Д-да, целую неделю…

– Неделю?! – ахнула Катя. – Мам, сегодня какое число?

– Двадцать пятое.

– Декабря?

– Конечно, декабря.

– Суббота?

– Да, солнышко.

– И я целую неделю не ходила в школу?

– Ты в сознание практически не приходила, температура почти не спадала, какая-то редкая форма гриппа, хорошо, что все кончилось благополучно…

В мамином голосе звучало такое явное облегчение, что Катя поверила: оказывается, она была элементарно больна! Как все просто. Больна! Но разве бывают такие последовательные, такие логичные сны?

– Какие сны, детка? – мама отвела со лба дочери спутанные темные кудряшки, и Катя поняла, что задала последний вопрос вслух.

– Та-ак… – она неуверенно пожала плечами. – Разные…

– Кошмары?

– Да нет, пожалуй…

Катя неохотно выбралась из кольца маминых рук и вернулась в постель. Похлопала по смятому одеялу, приглашая маму сесть рядом, и задумчиво протянула:

– ТАМ я была принцессой. Настоящей, понимаешь? Ну, маленькой герцогиней, это практически одно и тоже. Меня называли «ваша светлость»… Все было как по правде, мам, вот честное слово!

Мама забралась с ногами на диван и обняла дочь за плечи. Поцеловала в висок и осторожно произнесла:

– По-моему, прекрасный сон.

– Да, наверное…

– Ты ведь давно мечтала пожить как настоящая аристократка. В старинном дворце, со слугами… – Мама прижала Катину голову к своему плечу и лукаво спросила: – Надеюсь, в твоем сне не было недостатка в бальных платьях и драгоценностях?

– Да уж, хватало!

В дверь заглянул папа и радостно улыбнулся, увидев Катю:

– Доктор был прав, ты выздоровела!

– Доктор? – рассеянно переспросила Катя, думая о своем.

– Он сказал, – пояснил папа, – что к субботе ты встанешь. Этот странный грипп протекает тяжело, но держится ровно неделю. Слава Богу, он не ошибся!

Катя жадно всматривалась в лицо отца и молчала, не зная, что сказать. Пусть она лежала всю эту неделю тут же, в родном доме, на диване – надо же, ничегошеньки не помнит! Все равно кажется, что вечность не видела папы. Он такой… такой… такой родной!

– Па, я тебя люблю, – пробормотала Катя.

– А уж как я тебя люблю, Катюха! – папа хрипло раскашлялся. Потом взлохматил себе волосы и с фальшивой бодростью воскликнул: – Пойду-ка я лучше чайник поставлю. Доктор велел побольше теплого питья тебе давать, как придешь в себя!

Катя огорченно вздохнула. Ей хотелось смотреть и смотреть на папу, просто чтобы знать: он рядом и никуда больше не исчезнет. Жаль, ушел!

– Я что, целую неделю была без сознания? – Катя посмотрела на маму.

– Скорее, солнышко, ты просто спала. Доктор колол тебе какие-то препараты, в них входит снотворное, кажется.

Он сказал – так легче переносится болезнь.

– Ничего себе – дрыхнуть без задних ног целую неделю!

– Ну, не все время. Мы тебя кормили с ложечки, умывали, причесывали. Говорили с тобой, ты иногда даже отвечала…

– Ничегошеньки не помню!

– Не страшно, солнышко, зато все позади.

– Ты б еще сказала, мам – ничего страшного!

Катя вдруг покраснела. В ее ушах и сейчас звучало любимое выражение Ройса. Так он обычно говорил, когда она, Катя, делала очередную глупость.

– Ну и скажу, – мамин голос дрогнул. – Главное: мы сидим с тобой рядышком, ты здорова, с тобой все в порядке, я ведь целую неделю с ума сходила…

Они помолчали. Мама прижала дочь сильнее, Катя с любопытством рассматривала собственную комнату.

– Но тебе же понравился сон? – робко спросила мама.

– Да, он классный, – Катя горько усмехнулась: – Все как в жизни, из-за лекарств, наверное…

– И… каково?

– Что «каково», мам?

– Быть принцессой.

Катя удивленно посмотрела на маму:

– Хлопотно. И потом, знаешь, мам…

– Что, солнышко?

Катя тяжело задумалась. Долго подбирала в уме слова, потом глухо произнесла:

– Там, во сне, у меня было все. ВСЕ, понимаешь?

Мама кивнула.

– Платья, драгоценности,