Расчет только наличными, или страсть по наследству - Людмила Глухарева

Новости отравляли Машкино жизнерадостное настроение. А фильмы, особенно дневные сериалы, нагоняли тоску и вызывали жестокое раздражение.

Главные положительные герои в сериалах производили впечатление людей на редкость тупых и заторможенных. Как правило, ключевая сцена серии держалась на недоразумении, возникшем между благородными героями.

То ли они (герои) относились к категории слабослышащих, слабовидящих и отвратительно соображающих людей, то ли просто были неграмотными. Но за сорок пять минут действия героиня еле-еле успевала уронить несколько огромных и неправдоподобно прекрасных слезинок, так и не поняв ни слова из обязательных косноязычных оправданий героя.

Сюжет развивался мутно и чрезвычайно медленно. Герой отчаянно пучил глаза и выдавливал из себя по слову в минуту. После длинных-длинных пауз шла затяжная панорама красот природы. Так и хотелось крикнуть: «Шибче, шибче!»

Телевизор отменялся. Но и бездействовать Сергеева не могла. Вся ее натура жаждала активных поисков.

«Ладно, помою и уложу волосы, сделаю маникюр и педикюр, а дальше видно будет».

Она активно принялась за дело. В квартире громко играла музыка, Машка напевала песенки, укладывая феном волосы. Ей совсем не было страшно. Она пыталась придумать для себя безопасное, но полезное занятие. И в этот момент раздалась трель мобильного.

«А, это Тонька».

– Ну что, подруга, ты жива? – беспокойно кричала в трубку Александрова.

– Жива и мучаюсь заточением. У тебя идеи есть?

– А как же, конечно. Потому и звоню. Сегодня Печкин заедет за нами и отвезет в больницу к Оле, но это будет часа в три-четыре. Но ты же не усидишь до трех дома. Давай встретимся.

– У меня идея получше. Помнишь, я тебе рассказывала о женщине, которая экстрасенс. Она и живет неподалеку от меня. Может, нам к ней сходить, время много это не займет, ты меня проводишь и со мной на сеансе побудешь.

– С удовольствием. Я, конечно, тебя провожу. Все равно на работу я сегодня не пойду. Но стоит ли обращаться к доморощенным экстрасенсам?

– Она необычная женщина, ты сама в этом убедишься. Договорились?

– Не убедила ты меня, но раз я на работу все равно не собираюсь… – кротко ответила Тонька.

«Ну да, конечно». Так называемая работа Тоньки сводилась к свободному графику посещений маленькой замызганной конторы и такому же свободному и крохотному заработку.

– Все, я жду тебя через пятнадцать минут, – скомандовала Марья.

– Ты чего? – обиженно протянула Антонина. – Я так быстро не смогу, давай через двадцать пять. Мне еще одеться надо.

– Ладно, жду. Пока.

Марья покосилась на велотренажер в углу комнаты и вздохнула.

«Хорошее, конечно, дело – спорт. Но почему меня тошнит только от одной мысли о спорте? Странно. Наверное, потому, что мне и без спорта совсем не скучно и комплексов по поводу фигуры у меня нет. Лучше, пожалуй, купить абонемент в бассейн. Н-да, а потом плюнуть на него и не ходить. Где же Тонька? Двадцать минут уже прошло. Копуша».

Мария выключила телевизор и подошла к домофону. Раздался противный писк. Марья сняла трубку.

– Открыто, – закричала она, – заходи.

И нажала на кнопку.

Через две минуты в дверь позвонили. На пороге стояла и радостно улыбалась Тонька.

Антонина Александрова не изменила собственному вкусу. Жутковатые разношенные джинсы, балахонистый свитер (фасон – распашонка), полное отсутствие макияжа и волосы, закрученные в кривой хвостик, замотанный неопределенного цвета ленточкой.

– Синхронизировать надо бы, – мрачно заметила Машка, оценив концептуальность подруги.

– Ух ты, какая быстрая, – недовольно буркнула Тонька.

– Какая есть, уж не взыщите. Синхронизировать и точка. Ты что на себя нацепила? Хуже ничего не было? – Машка волновалась за Антонину.

– Почему не было? Было, но я постеснялась, – Александрова пожала плечами.

– Да, я вижу. Господи, что же это будет, когда ты смущение свое переборешь, вот ужастик-то выйдет. – Марья покачала головой и втянула подругу в квартиру.

Тоня категорически возражала против такой постановки вопроса. Во-первых, у нее, Тоньки, стиль такой: свободно-спортивно-демократический.

Во-вторых, не все же могут себе позволить «от кутюр».

В-третьих, мир разнообразен и потому прекрасен. В его разнообразии и заключена вся прелесть. Слава богу, что люди все разные и вкусы у них тоже разные.

– Я надеюсь, ты уже готова? – Тоня с любопытством разглядывала Машку.

Сергеева всегда следовала только одной моде – своей собственной. Она могла носить несочетаемые цвета, разнокалиберные по стилю, форме и металлу украшения, а могла вся с ног до головы следовать одному цвету, варьируя его оттенки, от самых светлых до самых темных. Каждый день приносил Машке новые идеи и свежее решение. Как в рекламе.

Александрова обожала эту манеру подруги. Естественно, перенять стиль Сергеевой было невозможно, но Тонька и не стремилась к этому.

Она с удовольствием фыркнула и ехидно спросила: «Сегодня в белом? А я так надеялась полюбоваться фиолетовой гаммой».

– Нет, день другой. Захотелось светлого и прохладного. Пошли? Хватит ухмыляться. И все-таки, что это за балахон на тебе?

Александрова с удовольствием одернула мужской свитерок, размера на три превышающий габариты ее фигуры.

– Я люблю объемные вещи. Чувствую себя в них комфортно.

– Да, и заодно выглядишь лет на десять старше. Что ты надеваешь на себя, прости господи, ужас какой-то!

Тонька радостно оскалилась.

– Это мой выбор! Так мы идем или нет?

– Идем-идем, – недовольно пробурчала Сергеева и взяла сумочку.

Мария закрыла дверь и вызвала лифт.

– Может, пешочком, – тоскливо заныла Тоня, – и для здоровья полезно.

– Нет, ты что, с ума сошла? Седьмой этаж! – Машка округлила глаза. – Я не пойду пешком. Не бойся, ты же со мной, поехали на лифте, ничего не случится.

– Я лучше пройдусь, – заупрямилась Тоня и помчалась по лестнице вниз.

Минут через десять они дошли до дома, где жила Елена Коршунова, которая помогала Марии в трудные моменты жизни.

Коршунова выслушивала все жалобы Сергеевой и давала советы, а главное, давала объяснения всем положительным и отрицательным процессам в жизни Марии. Елена проповедовала философию, которая напоминала буддизм, и обладала несомненными качествами и талантами экстрасенса. Маша бесконечно доверяла ей.

– Ты не одна, – хрупкая блондинка поздоровалась и улыбнулась подругам.

– Это Тоня, моя подруга, я тебе рассказывала о ней. Лен, разреши, она побудет на сеансе, мне это очень важно, пожалуйста, – торопливо выпалила Марья и искательно взглянула на Коршунову.

– Хорошо. Заходите. Вас, Тоня, я попрошу соблюдать тишину и ни во что не вмешиваться. Договорились?

– Да. Я буду тихо, – покорилась Тоня и с любопытством огляделась.

Обычная трехкомнатная квартира казалась просторной и светлой. Песочные стены, темный паркет, плоские молочные светильники. Практически полное отсутствие мебели, за исключением гибких черных канделябров, расставленных по периметру комнаты. Свечей в канделябрах не было.

В левом углу комнаты расположилась огромная, зеленая китайская ваза, заполненная сухими хрупкими веточками. Ваза заворожила Тоньку. Она подошла к ней поближе и погладила гладкие рифленые бока китайского производства.

Вот, ничего особенного, а впечатление перерастает в потрясение. И запах. Что за удивительный запах? Смесь ладана и апельсина? Спрашивать Коршунову было как-то неловко. И Тонька промолчала.

Хорошо бы здесь сеанс проходил!

Но Елена провела их в другую комнату. Совершенно обычная комната: диван, два кресла, стол, кривые книжные полки.

Хозяйка усадила Тоню в кресло, а Марью на диванчик, сама прислонилась к стене и спросила: «Что за спешка? Маша, случилось что-то серьезное?»

– Да, кажется, меня пытались отравить, и я хочу узнать почему, – ответила Сергеева.

– «Кажется» пытались или действительно пытались?

– Я не могу ответить точно, но ощущения и подозрения у меня противные. Дурные.

– И чем я могу помочь? – Лена скрестила руки и прищурилась.

Вдруг дверь в комнату с грохотом захлопнулась, словно от сквозняка, которого не было. Где-то в глубине квартиры мяукнула кошка. Тоня и Марья вздрогнули. Переглянулись.

– Это сквозняк, – успокаивающе заметила Коршунова, – так что я могу для тебя сделать?

«Да, как же, сквозняк. Рассказывай. Нет тут сквозняка. Все окна и двери наглухо закрыты», – быстро подумала Тонька и приготовилась открыть рот, чтобы возразить хозяйке, но остановилась под сверлящим многозначительным взглядом Машки. Тонька покорилась.

«В чужой монастырь и со своим уставом? Будем соблюдать нейтралитет».

– Лен, у меня необычная просьба. Я хочу, чтобы ты ввела меня в гипнотический транс или не гипнотический, я забыла это слово… что-то, связанное с астральной составляющей. Короче, я хочу увидеть и понять, что случилось с Гришкой, или, на худой конец, получить хоть небольшое пояснение к творящемуся кошмару. Помнишь, я жаловалась тебе по телефону? Я хочу понять, что вообще происходит.