Пересекая границы - Оксана Панкеева

Составив первое впечатление, глава Департамента Порядка и Безопасности принц Шеллар тут же закрыл окошечко на двери камеры, чтобы это впечатление не смешалось с потоком последующих, и подождал немного, чтобы придать ему устойчивость. Шеллар доверял своей интуиции и всегда придавал значение первому впечатлению. Начальник королевской тайной службы безопасности почтительно стоял рядом и ждал приказаний.

Подумав немного, Шеллар еще раз заглянул в окошко. Пленник снова вскинулся и обернулся на звук. На вид ему было не больше двадцати лет. Невысокий крепыш в изрядно потрепанной униформе мистралийской тайной полиции без знаков различия. Миловидное округлое лицо с мягкими чертами, дамы от таких приходят в умиление и обзывают «лапочками». Обычно эти «лапочки» и «душечки» легко ломаются при малейшем нажиме, странно, почему с этим возникли такие проблемы. Тут уже давить дальше некуда, и так губы дрожат, глаза перепуганные…

Пленник смотрел на окошечко, из которого за ним наблюдали, со странной смесью страха, отчаяния и надежды. Со второго взгляда паренек вызывал симпатию Шеллара, хотя такие понятия, как «лапочка» и «душечка», главе департамента были глубоко чужды.

— Его допрашивали? — спросил Шеллар, закрывая окошко.

— Пробовали, господин начальник. Он требует, чтобы его пустили к королю, и все тут.

— Какое воздействие оказывали?

— Пробовали пугать и уговаривать. Без толку. Его чем-то до этого так напугали, что нас он уже не боится. Уговоров не понимает. Бить мы его, правда, не пробовали. Вы не распоряжались, и я счел это нецелесообразным. Пленник настроен невраждебно, я даже сказал бы, достаточно конструктивно и желает сотрудничать, единственное, что его останавливает, это страх. Если с ним обойтись жестко, он станет относиться к нам как к врагам. А информация, которой он владеет, может быть действительно важной.

— Я понимаю, — прервал его глава департамента. — Ты совершенно прав, Флавиус. С ним вполне можно договориться по-хорошему, попробую это сделать. Беспокоить его величество, конечно, не стоит, надеюсь, меня этому упорному юноше окажется достаточно. Кстати, он пояснил, чего конкретно боится?

— Того, что кто-то из сотрудников департамента может работать на мистралийскую разведку и как только его показания попадут к ним в руки, они передадут сведения своим хозяевам, после чего его найдут, похитят и страшно подумать, что сделают. Мне он тоже ничего не сказал. Доставить его в кабинет?

— Да. Только не в кабинет для допросов, а в мой…

— Здравствуйте. Меня зовут господин Шеллар, я глава Департамента Безопасности и Порядка. А вас?

— Жак, — неохотно представился перепуганный парень и опустил глаза. — Я уже говорил, что расскажу все только королю.

— Король не будет с вами беседовать, господин Жак. Просто потому, что он вообще не занимается вопросами разведки. Это моя сфера деятельности. Если вас это утешит, я член королевской семьи, принц и четвертый наследник, представляю здесь его величество. Поэтому вы будете беседовать именно со мной. Даже если король и захочет вас выслушать, он сделает это в моем присутствии или же передаст мне все сведения, которые вы ему сообщите. Так что для вас не имеет никакого смысла настаивать на личной беседе с ним.

Странный молодой человек по имени Жак оказался напуган до потери способности логически мыслить. Шеллар бился с ним часа два, взывал к его рассудку, осторожно пугал, откровенно подлизывался, заводил разговор на отвлеченные темы, пытаясь окольными путями вытянуть из него хоть какую-то информацию, с которой можно было бы работать. Результаты оказались скудными. Единственное, что можно было утверждать достоверно, — парень был переселенцем. Он считал время не лунами, а месяцами, совершенно не знал географии и поминал бога в единственном числе. Из этого можно было сделать вывод, что доверчивый переселенец попал в лапы мистралийским спецслужбам и был использован для каких-то неблаговидных дел, причем в такой сфере, где мог получить полное представление о методах работы этих самых служб. Правда, оставалось неясным, как он ухитрился оттуда сбежать и добраться до ортанской границы, не попав в руки повстанцам. Хотя возможен вариант, что там он тоже побывал и натерпелся страху еще и от них. Но все это были сплошные догадки, что только разжигало природное любопытство Шеллара. На церемонию он все равно опоздал и теперь решил наплевать и все-таки дожать странного собеседника, чего бы это ни стоило. Он как раз обдумывал следующую линию разговора, когда в кабинет без стука ворвался Флавиус.

— Господин начальник! Ваше высочество! — взволнованно выкрикнул он и осекся, взглянув на допрашиваемого. — Господин начальник… случилось ужасное несчастье…

— Говори, — кивнул Шеллар, недоумевая, что могло заставить невозмутимого Флавиуса так паниковать. — Или это секретно? Я просто не хочу таскать его туда-сюда, если информация не особо конфиденциальна.

— Что тут может быть секретного, уже весь город знает… Ужасное, чудовищное преступление! В королевской ложе произошел взрыв…

— И? — Глава департамента застыл, внезапно захваченный незнакомым доныне ощущением.

— Вся королевская семья погибла. Все, кто там был. Его величество, оба первых наследника, ее величество королева Роана, юный принц Алеар…

— Подожди… — Шеллар прижал ладони к лицу и закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Принца Шеллара всегда считали не совсем нормальным. До года все были уверены в его умственной отсталости, потому что малыш не улыбался, как все дети. Когда в год с небольшим принц заговорил сразу связными предложениями, стало ясно, что с умственным развитием у него все в порядке, а дело в чем-то другом. Когда же маленький Шеллар научился читать в два с небольшим и к четырем годам освоил полный курс арифметики, а также продемонстрировал феноменальную память, было единогласно решено, что его странности являются неотъемлемым признаком гениальности. А странности были весьма заметные. Ребенок, который никогда не смеется и не плачет, ничего не боится и никого не любит, никоим образом не мог считаться нормальным, будь он хоть сто раз гениален.

Смеяться принц научился годам к пятнадцати, примерно в то же время у него прорезалось чувство юмора и чувство привязанности. Но по-прежнему никто и никогда не видел, чтобы он грустил или плакал, боялся или гневался. Шеллар был неизменно ровным и серьезным, и наставники всегда ставили его в пример кузенам. Только мэтр Истран, приходя в отчаяние от бесчувственности юного принца, говорил, что это, несомненно, результат какого-то проклятия и когда-нибудь плохо кончится. Впрочем, ничего похожего на проклятие ни один маг так и не обнаружил, хотя обследовали неоднократно и самого Шеллара, и его отца. Покойный папенька тоже отличался нестандартным поведением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});