Газета "Своими Именами" №4 от 24.01.2012 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Каждый знает, что творчество гениального русского поэта А.С. Пушкина принадлежит не только России, но и всему миру. Творчество русского композитора П.И. Чайковского, немецкого – Л. Бетховена, итальянского – Дж. Россини и других гениев мировой культуры принадлежит не только народам, на национальной почве которых оно выросло, но и всему человечеству. И действительно, по-настоящему интернационально только то, что глубоко национально.

«Не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры», - говорил В.И. Ленин.

Таким образом, основной закон нашего культурного строительства – принцип социалистического реализма требует от искусства быть национальным по форме и социалистическим по содержанию.

Многих советских композиторов, несмотря на то, что они в своё время отдали дань формализму, можно назвать последователями принципа социалистического реализма. Так, С.С. Прокофьева называют русским советским композитором, А.И. Хачатуряна – армянским советским композитором, В.И. Мурадели – грузинским советским композитором и т.д.

Но кто может сказать, каковы национальные корни в музыке Шостаковича? Очевидно имея в виду будущее разложение буржуазного искусства, его космополитизацию, великий русский композитор А.К. Глазунов сказал о музыке Шостаковича: «Его музыка ужасна, но за ней будущее».

Наибольший вред творчества Шостаковича заключается в том, что он облёк формализм в музыке якобы в классическую форму, стёр грань между музыкой классической и формалистической и тем самым подготовил ухо массового слушателя к восприятию формалистической, космополитической музыки, к восприятию буржуазной «массовой культуры»8.

Лев Николаевич Толстой сказал: «Всякое ложное произведение, восхвалённое критиками – есть дверь, в которую тотчас же врываются лицемеры искусства».

Признавая эту роль Шостаковича как лидера формалистического направления в музыке, товарищ Жданов при перечислении сложившейся в Союзе композиторов олигархии отнюдь не случайно назвал фамилию Шостаковича под №1.

Таким образом, в условиях Советской России зеркальным отражением троцкизма в политике и явился формализм в искусстве. Наша партия разгромила политический троцкистский заговор, субсидировавшийся германским фашизмом, однако формализму в искусстве был дан лишь отпор9. Поэтому восстановление ценностных критериев в музыкальном искусстве, восстановление правильного соотношения между классической музыкой и формализмом вряд ли нанесёт такой «ущерб» престижу Советского Союза, о котором говорил тов. Оганов. (Странное дело, о действительном ущербе, нанесённом престижу Советского Союза в 20-х - начале 30-х годов в период наибольшего разгула формализма, у нас почему-то предпочитают не говорить, но как только речь заходит об ограничении представителей формализма, со всех сторон раздаются голоса о нанесении «ущерба» и без того ущербному формалистическому «искусству».)

Далее. Говоря о Совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б) в январе 1948 года, на котором с глубоким анализом положения в советском музыкальном искусстве выступил выдающийся деятель нашей партии Андрей Александрович Жданов, тов. Оганов сказал, что Постановление ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 г. и другие партийные документы с критикой Шостаковича и возглавляемого им направления были впоследствии отменены (имея в виду документ ЦК от 28 мая 1958 г.).

Однако, во-первых, ни один известный партийный документ ещё не отменял основополагающего в советском искусстве принципа социалистического реализма и не реабилитировал формализм.

Во-вторых, период конца 50-х – начала 60-х годов был временем, когда наряду с правильными решениями зачастую принимались и такие, которые впоследствии были осуждены нашей партией и лично товарищем Леонидом Ильичём Брежневым, как волюнтаристские ошибки Хрущёва (например, в книге Л.И. Брежнева «Целина»). Широкому советскому читателю также известна книга чехословацкого публициста Милоша Марко «Чёрным по белому» о развитии контрреволюции в Чехословакии в 1968 году (М., 1974 г.), в которой автор прямо говорит: «Чехословацкие ревизионисты, так же как и международные, по-своему ис-пользовали результаты ХХ съезда КПСС, извратили его решения и под лозунгом борьбы со «сталинизмом» выступили против марксизма-ленинизма».

Наглядный пример этому – попытки реабилитации предателя революции Троцкого-Бронштейна. Аналогичные методы были использованы и в трактовке Постановления ЦК КПСС от 28 мая 1958 г., в котором ни слова не говорится о реабилитации формалистических тенденций в творчестве Шостаковича и яркого примера этих тенденций – оперы «Катерина Измайлова». Более того, в этом Постановлении подчёркивается, что Постановление ЦК от 10 февраля 1948 года «в целом сыграло положительную роль в развитии советского музыкального искусства. В этом постановлении определились задачи развития музыкального искусства на основе принципов социалистического реализма, подчёркивалось значение связи искусства с жизнью советского народа, с лучшими демократическими традициями музыкальной классики и народного творчества. Справедливо были осуждены формалистические тенденции в музыке, мнимое «новаторство», уводившее искусство от народа и превращавшее его в достояние узкого круга эстетствующих гурманов. Развитие советской музыки в последующие годы подтвердило правильность и своевременность этих указаний партии».

Что же касается замечаний по поводу «неоправданно резких оценок», содержащихся в постановлении от 10 февраля 1948 г., то это уже дело вкуса (в данном случае – вкуса Хрущёва).

Далее тов. Оганов сказал, что в некрологе Шостакович назван великим композитором и что под этим некрологом стоят подписи Леонида Ильича Брежнева и других руководителей нашей партии и государства.

Но некролог – это некролог; как гласит народная мудрость, «о покойниках плохо не говорят». Однако действительную оценку деятельности того или иного человека, тому или иному явлению выносит время.

В конце 20-х – начале 30-х годов диктатором нашей литературной и искусствоведческой критики был главарь рапповцев «непогрешимый» критик и «теоретик литературы» Леопольд Авербах, который «терроризировал на протяжении 10 лет самые выдающиеся кадры советской литературы – М. Горького, В. Маяковского, С. Есенина, М. Шолохова, В. Вересаева, А. Толстого,

К. Федина, Л. Леонова, М. Пришвина» и других (С. Шешуков, «Неистовые ревнители», М., 1970 г.). А кто сейчас знает Л. Авербаха?

Другой пример. Владимир Ильич Ленин высоко отзывался о ранних теоретических работах К. Каутского («Аграрный вопрос» и др.), но когда в период Первой мировой войны, развязанной крупной международной буржуазией за захват и передел мира, Каутский перешёл на сторону руководителей II Интернационала, предавших рабочий класс и поддержавших захватническую империалистическую войну, а после победы Великой Октябрьской социалистической революции открыто выступил против Советской власти, В.И. Ленин в глубоко научной работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (1918 г.) разоблачил предательскую деятельность «революционного Иудушки Каутского», которого международная буржуазия наградила «поцелуями Иуды».

Впоследствии Владимир Ильич Ленин говорил: «Отношение политической партии к её ошибкам есть один из важнейших и вернейших критериев серьёзности партии и исполнения ею на деле её обязанностей к своему классу и к трудящимся массам. Открыто признать ошибку, вскрыть её причины, проанализировать обстановку, её породившую, обсудить внимательно средства исправить ошибку – вот это признак серьёзной партии, вот это исполнение ею своих обязанностей, вот это – воспитание и обучение класса, а затем и массы».

Однако прервём, на время, анализ связанных с Шостаковичем проблем и кратко остановимся на некоторых вопросах общего состояния музыкального искусства.

(Продолжение следует)

В.В. ПОПОВ, Е.В.ПОПОВ

1 Например, многие художники писали и пишут лучшие свои картины под классическую музыку (под Диму Билана и «Квадрат» Малевича не напишешь). Особенно развивает образное мышление игра на струнных музыкальных инструментах и фортепиано. (Здесь и далее прим. авт.)

2 Некоторые эстеты, музыкально необразованные, обвиняют авторов в «музыкальном национализме». Авторы не возражают против такого определения.

3 Авторы являются принципиальными сторонниками сохранения буквы ё в русском алфавите.

4 В апреле 1981 г. во время гастролей симфонического оркестра Гостелерадио в ФРГ М. Шостакович (руководитель оркестра) бежал в США к Ростроповичу, став «политическим невозвращенцем». Трасса побега – Париж-Вашингтон. Уровень организации – Госдеп США. (М. Ростропович, возглавлявший тогда «национальный симфонический оркестр» в Вашингтоне, принял М. Шостаковича в оркестр 2-м дирижёром.)