Одержимость Малиновского (СИ) - Светлова Маргарита

— Тань, пора закругляться, скоро мелочь из школы явится.

— Может, ещё в душе разок? Я же знаю, что тебе одного раза мало, мой богатырь… — промурлыкала девушка, а я почувствовала влагу на щеках. Тогда я ещё не понимала, почему плачу.

— Я бы тебе ещё и не раз засадил, но семейные дела важнее. И не приходи больше без предварительного звонка, звёздочка не должна это бля**тво видеть, мала ещё для такого.

— Ты так нежно её называешь — «звёздочка», смотри, а то я ревновать начну.

— Ну и нах*й сразу пойдёшь, мне проблемные бабы не нужны. Всё, приводи себя в порядок и выдвигайся. Нечего тут передо мной голым задом вертеть в надежде, что ещё разок засажу.

— Грубый ты, Ванька.

— Зато е*у хорошо, за это ты мне всё прощаешь.

— Да за такой трах можно многое простить. И не злись, я не ревную тебя к подопечной. Просто, я же знаю, когда ты зол, то просто зверь. Жаль, в этот раз не прокатило.

— Завтра прокатит, мелочь верну родителям, оторвёмся.

И тишина. Я догадалась, что целуются, глаза открывать не стала. Видеть не хотела. Да и стыдно было, что оказалась в столь пикантной ситуации. Но больней стало позже, когда Ванька проводив любовницу и, проклиная меня, что-то швырнул в стену. Я не понимала, за что он так меня ненавидел? И зачем было делать вид, что я его сокровище? Только он вышел из дома, чтобы меня встретить, я схватила вещи и убежала. Созвонившись с Владом, попросилась переночевать у него. Ваню папа Влада предупредил, что я ночую у них. Малиновский перезвонил мне и наорал. Мог бы и спасибо сказать, что освободила от себя для очередного сексуально рандеву с Танюшей.

В тот день я увидела в Ване мужчину, это, наверное, было наказанием мне свыше за то, что не обнаружила себя. Но в оправдание могу сказать одно: вначале меня буквально парализовало от ужаса, а потом было поздно.

— Я бесила тебя всегда, — холодно отвечаю, всё ещё находясь под влиянием эмоций воспоминания. Только сейчас, помимо фантомной боли, появился гнев. Больше на себя за то, что позволила об себя ноги ему вытирать.

— Неправда, ты всегда была…

— Завязывай с воспоминаниями, я не настроена на лирический лад. — Понимаю, что грубо ответила, но я слышать не хочу ничего о прошлом, баста, достало всё это.

— Продолжишь в таком ключе со мной разговаривать, и я тебя настрою на нужный мне лад.

— Замучишься пыль глотать настраивая, — прожигая его злым взглядом, цежу. — И не смей со мной таким тоном разговаривать, ты начальник, а не мой отец. Хочешь по работе разговаривать — я вся твоя. Но, если вновь о прошлом заикнёшься, придётся тебе ехать домой одному, а я сама доберусь.

— Ты во всех случаях моя. — Тут я не выдержала и реально взвыла. — А насчёт прошлого согласен, нечего его ворошить, давай займёмся будущем.

Ну вот точно издевается!

— Предлагаю заняться работой, — сдержанно отвечаю.

— Хорошо. Твоя задача — достоверно играть роль моей жены, — после этих слов он коварно улыбнулся и прошёлся по мне красноречивым взглядом. — Вернее, быть ею. Тебе же Давыдов популярно объяснил, если я захочу интима, то ты не вправе отказать. Радуйся, что я не жирный воняющий мужик, а то туго бы пришлось. Как тебе заданьице, шикарное же? Нравится игра в шпионов? Увы, и такое может случиться, — подмигнул мне, издевательски усмехаясь.

— Вань, может, хватит уже? Мы или работаем…

— Нет у тебя больше или, — резко перебил он меня, — и не можешь ты выйти из игры. Ты, котёнок, по уши в дерьме, и выбраться из этого помочь могу только я. Так что не беси меня лишний раз.

— Есть, сэр! — отрапортовала и отвернулась к окну.

— Засранка! — процедил он сквозь зубы.

— Я всё слышу…

— Знаю.

И тишина. Которая меня немного успокоила. Прикинув, я поняла, что, возможно, Ваня и прав, не туда я сунула голову. Так что лучше с ним не воевать, а попытаться наладить контакт, иначе моя психика не вынесет регулярных с ним скандалов.

— Вань, а ты давно на разведку работаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— С какой целью интересуешься? — усмехнулся он и по-доброму посмотрел на меня.

— Любопытно.

— С шестнадцати лет я в этом дерьме варюсь.

— Что? С шестнадцати? Как же родители подобное допустили? — ужаснулась я, всё ещё не веря в услышанное.

— Они не знали, и пусть так и остаётся дальше.

— Ты сам захотел этим заняться? — это единственное логическое объяснение его работы там.

— Это не было моим выбором, больше ничего не скажу. Теперь ты поняла, почему я знаю чертовски хорошо эту кухню, и меня бесит, что ты добровольно сунула голову в петлю. Ты хоть понимаешь, что твоей внешностью могли пользоваться, подкладывая для сбора информации то под оного, то под другого?

— Теперь понимаю. Нет, я слышала о таком, но меня направили совсем по другому профилю, думала, до этого не дойдёт. Теперь я знаю, что меня не трогали, всё из-за отца.

Иван лишь усмехнулся, напряжённо смотря на дорогу. Значит, это не папа, а Малиновский. Совсем забыла, Сашка об этом говорил.

— Это твоих рук дело, да?

— С чего тебя вдруг на лирику потянуло? Котёнок, завязывай, иначе я подумаю, что твоя крепость пала без единого выстрела. А как же долгая и изнурительная осада? Не разочаровывай меня, побрыкайся ещё немного.

— Вань, вот почему ты себя ведёшь как мальчик, что любит дёргать девочку за косичку?

— Ты забыла добавить «понравившуюся»… Но это определение тебе не подходит. — Мог бы и не вносить уточнения, я прекрасно об этом знаю. — Он резко проворачивает руль влево.

— Малиновский! — взвизгнула я, поняв, что он съезжает с трассы. — Ты куда?

— Хочу тебе продемонстрировать, какое подходит. Слова ты не готова воспринимать, а вот действия…

Глава 15

— Ваня, прекрати сходить с ума. Ты меня пугаешь! — вцепилась руками в кресло автомобиля. Будто бы это поможет справиться с зарождающейся паникой. Пока я, шокированная его поступком, пыталась прийти в себя, он уже заехал в лес и остановился. Хоть не далеко от трассы забрались. Уже легче.

— И правильно делаешь, что боишься. Ну хоть инстинкт самосохранения не атрофировался. — Он открывает водительскую дверь и выходит из автомобиля. Подходит к капоту и, достав платок из кармана, многозначительно посмотрев на меня, начинает протирать поверхность. Это уже перебор, я к такому повороту вот совсем не готова. Я же, не медля ни минуты, начала отстёгивать ремень безопасности, чтобы рвануть от психа куда глаза глядят. Нет, я не боялась, что он мне навредит, знаю же его с детства. И всё же Сашка был прав, он изменился, и я реально не была готова к нему другому. Только я собралась открыть дверь, как он направился в мою сторону.

— Вот чёрт! — чуть слышно пробурчала и, взобравшись коленями на кресло, начала ползти к водительскому креслу в надежде, что успею выбраться. Иногда мне кажется, что Фортуна за что-то меня невзлюбила: дверь с пассажирской страны открылась, и Малиновский, ухватив меня за щиколотки, потащил к себе. Я, как порядочная девушка, попыталась его лягнуть, вернее, освободить ногу, чтобы от души ему врезать, и плевать, что в шпильках. Но, как назло, узкая юбка-карандаш не давала совершить манёвр нормально. — Гадство! — продолжая бухтеть себе под нос, чуть ли не сплёвывая от досады, но не оставила попыток к освобождению. Наконец, я изловчилась и вновь смогла встать на четвереньки, чтобы отползти. Тут послышался треск ткани, и я получила долгожданную свободу для решительных действий. Только мне уже было не до них, я задохнулась то ли от возмущения, то ли от шока. Представьте картину: я на карачках с оголённым задом, а сзади Иван лицезрит мою красоту. У меня, наверное, глаза в этот момент были, как фары КамАЗа.

— Шикарный вид! — присвистнул он и опустил руку на мою попу, сжимая её пальцами.