Ты – мое cолнце - Тереза Саутвик

Он не питал к ней большого уважения, и не скрывал этого. Разве из этого могло вырасти что-то большое и серьезное? Было глупо надеяться, что он полюбит ее, как бы ей того ни хотелось. Она инстинктивно понимала, что он мог бы причинить ей такую боль, какую никто и никогда не причинял и не смог бы причинить.

– Ты должна была рассказать мне о результатах анализа, – нежно пожурил он ее низким, чарующим голосом, от которого у нее перехватило дыхание. – И вообще, я бы мог пойти с тобой.

Она отдернула руку, избегая его прикосновений.

– Зачем? Никому не нужен твой вес, анализ крови или давление. Хотя, если судить по выражению твоего лица, свидание с манжетой для измерения давления тебе не помешает.

– Ты меня осуждаешь? Это и мой ребенок тоже. Я хочу знать обо всем, что происходит.

– Так ты изменил свое мнение по поводу желания иметь детей? – спросила она с вызовом.

Мэдисон поняла, насколько важен для нее его ответ, только после того, как задала вопрос. Когда она напомнила ему об этом, он не стал ничего отрицать, более того, попросил извинения за свои слова. Учитывая опыт своего далеко не идеального детства, она никогда не решилась бы забеременеть при подобных жизненных обстоятельствах. Еще недавно она не представляла себя в роли матери семейства. Но сейчас, когда такая возможность ей представилась, она с удивлением обнаружила, что очень хсчет этого ребенка, чувствовала, что будет любить его всей душой. А как же Люк?

Это была еще одна причина, по которой Мэдисон так долго откладывала разговор о ребенке, она боялась услышать, что он не хочет его.

Люк провел рукой по волосам, а потом сложил руки на груди.

– Я имею право обсуждать все, что касается ребенка, – сказал он.

– Понимаю, – ответила она. Ощущение было такое, словно огромный кулак сжал ее сердце и оно остановилось. Она надеялась услышать совсем другой ответ.

Мэдисон открыла дверь, дотянулась до двух выключателей и зажгла свет на крыльце и в гостиной. Встретившись взглядом с Люком, она устало вздохнула. В памяти промелькнуло воспоминание о том, как он нес ее в спальню, когда был здесь в последний раз. Вместе с этим воспоминанием она ощутила прилив теплоты и нежности к нему.

Но его ответ доказывал, что он не изменил своего мнения и по-прежнему не хотел иметь детей.

Она остановилась в дверях. Вопреки желанию, ее душа рвалась к нему. Но, увидев его хмурое лицо, она заставила себя быть строгой.

– Я буду сама растить этого ребенка и дам тебе знать, если появится что-либо, требующее совместного обсуждения. Спокойной ночи.

Она попыталась закрыть дверь. Он придержал ее ладонью.

– Постой. Судя по твоему обычному поведению, я сомневаюсь, что ты проинформируешь меня об этом.

Она положила руку на талию и встретилась с ним взглядом.

– О чем ты говоришь?

– О том, что ты часто утаиваешь важную информацию, о которой мне должно быть известно.

– Как они быстро все забывают, – пробормотала она. – Как насчет презумпции невиновности? Ты обвинил меня во лжи, когда речь шла о твоем отце, и понял, что ошибался. Я не старалась скрыть от тебя, что беременна. Ты случайно узнал об этом от другого человека, прежде чем я успела сама рассказать.

– У тебя было множество возможностей, но ты предпочла промолчать. Я никогда не узнаю наверняка, собиралась ли ты поставить меня в известность о том, что я стану отцом.

– Мне не удастся доказать тебе, что я ждала подходящего случая. Поверь мне как адвокату. – Она смотрела на него, одновременно желая ударить и поцеловать, чтобы в любом случае оказаться в его теплых и сильных руках. – И к чему это нас приведет?

– К тому, что мы должны пожениться.

– Пожениться? – Она заморгала и уставилась на него. Выражение его лица было совершенно серьезным, в глазах не было дразнящих искорок, а на губах ни тени усмешки, подтверждающей, что он шутит, и ямочек на щеках не было видно. – Это несерьезно.

– Я никогда в жизни не говорил ничего серьезнее, – ответил он.

Люк понял, что говорит правду. Он не собирался делать ей предложение таким образом, но сейчас, когда это произошло, чувствовал, что поступил правильно. Лучшую часть своей взрослой жизни он провел в безуспешных поисках своей второй половины. Он хотел быть таким, как его братья и сестра, – связать свою жизнь с единственной женщиной. Но ему не довелось встретить ту, которая стала бы для него светом и воздухом, нежной музыкой и соловьиной трелью. Просто он пришел к выводу, что ему уже пора связать с кем-то свою судьбу, а на эту роль может подойти практически любая женщина.

Потом однажды он поцеловал Мэдди, и огонь, который она зажгла в нем, не поддавался никаким разумным оценкам. Затем он испытал еще больший шок, потому что она оказалась девственницей и захотела, чтобы именно он стал ее первым мужчиной. Он стал надеяться, что нашел то, что искал. Люк был потрясен, узнав, что не может больше доверять своим родителям, а потом – что не может верить и Мэдисон. Но, несмотря на это, он не мог справиться со своим влечением к ней. Он постоянно думал о ней и стремился быть рядом с ней, хотя и не сомневался, что рано или поздно эта потребность пройдет.

Математика приучила его мыслить логически. Обычно он испытывал бурное влечение к женщине, которое затем быстро проходило. По непонятным ему причинам влечение к Мэдди со временем не ослабевало, а лишь усиливалось. Но, если основываться на прошлом опыте, оно все равно должно было пройти. И коли он готов связать свою судьбу с кем-то, то почему не с женщиной, которая носит его ребенка?

– Думаю, тебе лучше войти, – вздохнув, сказала она и, отступив назад, открыла дверь шире. – А то, похоже, у нас вошло в привычку обсуждать важные вопросы на пороге.

– Хорошо. – Люк подавил желание улыбнуться. Как ей это удается? Вся его жизнь катится в пропасть, а она способна заставить его смеяться.

Он прошел мимо нее, вдыхая сладкий цветочный аромат ее духов. Если бы завтра он ослеп, то все равно нашел бы дорогу к Мэдди по этому запаху, присущему лишь ей одной.

Мэдисон поставила свой портфель рядом с бежевым пуфиком. В отличие от его дома, ее гостиная была полностью обставлена. Лежащие на кушетке подушки с цветочным рисунком в зеленых, бежевых и персиковых тонах гармонировали с обивкой кресел и дивана. Кофейный столик и придиванные столики из красного дерева, разные безделушки создавали уютную атмосферу.

– Ты ужинал? – спросила она. Он покачал головой.

– Это не важно, а ты?

– Я как раз собиралась сделать сэндвич с арахисовым маслом, – ответила она. – Постепенно это стало для меня волшебным средством. Хочешь?

На этот раз он не мог сдержать улыбку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});