Ретроспект: Витки Спирали - Виктор Моключенко

- Плиты? – округлил глаза путник – Зачем плита. У нас замечательная столовая. Не морщься, это не те убогие забегаловки, в которых чтобы есть, надо закрывать глаза и глотать быстро и с трудом. Готовят не хуже чем в том ресторане, где мы были.

Наталья подхватила его под руку, пропуская спешащих к детсадику мамаш, направилась в корпусную столовую. Кормили, действительно вкусно, и самое главное, не чувствовалось приторности химических добавок. Брама сгреб тарелки на поднос, отнес в моечную, и поблагодарив расцветший от похвалы персонал, поспешил наружу.

- Погоди – одернула его Наталья – а как тут платить?

- Платить? Наташенька, тут не рыночно-продажная демократия, а коммунизм, все бесплатно.

Они поднялись в номер, едва не налетев на мающегося Шуню. Тот был при полном параде, в лихо заломленном зеленом берете пограничников и камуфляже лесников выглядел весьма внушительно. На груди уже звенело несколько медалей, что не ускользнуло от приветственно кивнувшего путника:

- Ты чего тут?

- Я, собственно, по ваши души – проходя в распахнутую дверь и рассматриваясь кинул Шуня – ты сейчас пока между дел,  может подключить к ловле выворотников? Что-то они в последнее время зашевелились. Наташка, не делай такие страшные глаза, это всего на несколько дней. Кстати вот, тут все твои документы, паспорт и прочее.

Наталья с интересом посмотрела на собственную фотографию в советском паспорте и неопределенно хмыкнула:

- Поддельные?

- Настоящие. Ты с нашей, то есть с вашей …в общем, вы одно лицо и характер. Как не тасуй вероятности, а кем ты был, тем и будешь, в разных условиях исторического развития. Согласно легенде дома тебе показываться пока нельзя, вот решил помочь. Мама с папой ожили, словно их подменили, хорошо ты их раньше не видела. Все уши прожужжали Брамой.

- Мной? – опешил путник, застегивая ворот уника.

- Ну да, это благодаря тебе Наташка снова с нами. Пусть ты не из Зоны арт притащил, а проломался сквозь вероятности.

Они довели ее до самого детского сада, и попрощавшись, направившись на доклад. Некоторое время она с сомнением разглядывала цветастые игровые площадки и группки на выгуле, и, вздохнув как перед прыжком в воду, направилась в сторону административного корпуса. Не успела она пройти ко входу, как группа сорванцов громко поздоровалась с ней по имени отчеству, оставив в полном замешательстве. Холл разительно отличался от задрыпанных полутемных, пахших прогорклой кашей и борщами детских садиков, которые она знала. Борщами не пахло, зато было много света от широких металлопластиковых окон и мягких пастельных тонов, вместо старой облупившейся краски в несколько слоев, и кривых потолков с облупившейся штукатуркой и проступающими желтыми пятнами. Вопреки совдеповскому раздолбайству в холле дежурила сотрудница, подняв при появлении Наташи голову:

- Вы Брамская?

Ей только и оставалось что кивнуть. Дежурная улыбнулась, что в исходном отражении было явлением невозможным:

- Документы уже оформлены, осталось только подписать, вот тут и тут. Да, спасибо. Нагружать не станем, ясельники все пристроены, а вот в старшей группе как раз освободилось место, справитесь?

- Думаю, справлюсь, смотря какие требования к сотрудникам.

- У нас требования не к сотрудникам, а к соответствию занимаемой должности. У вас педагогическое образование, трудностей не возникнет, главное найти к детям подход, а остальное формальности. Пойдемте знакомиться.

Дежурная вышла из-за стойки и, цокая по дубовому полу каблуками, повела за собой. Садик понравился не только ухоженным жилым видом, но и ярко оформленными стендами, аккуратно сложенными симпатичными игрушками, вместо опостылевших гламурных Барби и всяких человеко-пауков со зверскими рожами, от которых у детей случались истерики. Группа  встретила ее напряженностью внимательных глаз, а дежурная вышла на средину:

- Дети, это ваша новая воспитательница, Наталья Львовна. Ведите себя хорошо, а то она на вас обидится.

Разноголосый детский хор пискляво протянул:

- Здравствуйте, Наталья Львовна! А вы от нас не сбежите?

Наталья засмеялась и отрицательно покивала.

-  Вот и хорошо. Осваивайтесь. Личные дела и распорядок дня лежит в столе. Дети, что у вас сегодня за занятие?

- День героизма! – засмеялась группа и вопросительно уставилась на нового воспитателя.

Дежурная ободряюще улыбнулась и вышла, Наталья прошла к столу, посмотрела на распорядок, а потом промолвила:

- Давайте познакомимся, а потом поговорим о героизме. Договорились?

- 02 -

Верес и Самум выглядели измочаленными. Брама прикинул, как же надо вымотать синхров, чтобы они так выглядели, и вздрогнул. Могло казаться, что страной правит консультационный совет, дергает за необходимую ниточку и все решается словно по волшебству само собой. На самом же деле они делали то, что умели лучше всего – занимались вопросами Зоны и аномальной энергии, которая охватывала все сферы жизни громадного организма. Страной правили те, кто умел делать это профессионально, выжимая не выгоду, а максимум возможностей для дальнейшего развития и прогресса, решая вопросы, которые семьдесят лет или замалчивались, или попросту игнорировались. Решали, перебарывая трудности бюрократии и всеобщего наплевательства, ставшего культовым и впитавшегося в социум едва ли не на генетическом уровне. Оттянув страну от кризиса в девяносто первом, принялись спешно перестраивать не только разваленную и истощенную экономику, но и идеологию. По-прежнему жить было невозможно, но и в светлое демократическое будущее верилось слабо. Особенно после Севастопольского инцидента и несостоявшегося переворота. Народ очнулся от дурмана вместе с морализированным правительством, осознав, что бесплатный сыр в заграничной упаковке скрывал мышеловки. Преодолевать трудности и не сломаться под ношей безысходности и серости, можно только веря. Веря в себя и свою страну, как веровали наши деды, дойдя до Берлина и возвратившись победителями. Вера в светлое будущее в реформацию общества стала новой идеей. Былые вожди с культами личностями и неудавшейся перестройкой подверглись критическому разбору, однако не обливались грязью. Однажды пытались построить общество на руинах старого, едва к ним не вернувшись. Ходить по сбойному витку эволюции можно до бесконечности, но не всегда.

Верес постукивал карандашом по столу, задумчиво разглядывая фотографию Звездочета на стене. Не любил он все эти новомодные голографические дисплеи, консоли. Никто не спорит, удобно, только нет в этом живой души. И человек служит ей придатком, а не она. Карандаш вроде нехитрая вещь, а покрутишь в руках, и порой в голову приходят нужные мысли. А что взять со Звездочета? Ему-то хорошо: висит-красуется, сияя на портрете искренней улыбкой. Кстати интересно, когда же успели так снять? Он если и улыбался, то скупо и невпопад. А вот гляди, смотрится не хуже чем Мао Дзедун на иконостасе. Как же некстати ты ушел, оставив ворох проблем которые разгребать и разгребать. То там, то сям, а синхров на все не хватает, не умеем еще проецироваться, чтобы быть аки Господь Бог во многих местах и за всем поспевать. Наташка это да, хорошо, но когда еще созреет и войдет в нужную силу и состояние ума. Тут, бывает, такое учудят, никакого ума не хватит сводить концы с концами. Что же ты смотришь-улыбаешься, старый друг? Хорошо тебе, наверное, в заоблачном далеко? Хотя это спорно, спорно. А вот что доподлинно известно, так это то, что ты возведен в герои советского союза и числишься безвести погибшим при локализации Зоны. На которую порой весьма удобно списывать в глазах мирового сообщества многие необъяснимые явления, наподобие исчезновения ядерного оружия, радиоактивных элементов и невозможность цепной реакции. И правильно: спички детям не игрушка. Приписать все эти действия им не удастся при всем желании: про синхров если и знали, то считали такой же Зоновской байкой, как существование черного сталкера или болотного доктора.

Самум молча плеснул в стаканы, и Мак-Грегор благодарно кивнул:

- Сенкс.

- Да не за что, воды у нас много. Крепче не предлагаю.

Прямой как палка американец натянуто улыбнулся:

- Не за это, за семью спасибо. После моего бегства они стали мишенью спецслужб. Теперь я спокоен.

- Мак, не напрягайтесь, никто не делает из вас предателя родины и не заставляет сотрудничать.

- Это успешно сделали за вас. Общественное мнение столько лет демонизировало русских, что невольно этому веришь. Но за два года проведенных в этом аду, мы успели убедиться в обратном.

- Хотя бы тогда, когда Вишневский вас не пристрелил.

- Я бы на его месте пристрелил – кивнул Мак-Грегор –  я ни на миг не сомневался в правоте нашей миссии у Севастополя. Но увидев, что мы сообща натворили, во что превратили и могли превратить весь мир, поменял свое мнение. Пристрелить  нас было за что. Двести тысяч в один момент обратились в пепел, не меньше чем в Хиросиме, а может и больше.