Капитан Колдомасова. Следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам - Геннадий Даничкин

Тарасенко снова затянулся папиросой и под гробовое молчание офицеров выпустил вверх облачко едкого дыма. Мысли снова потекли в прежнем направлении. Теперь было выгодно многое не замечать в деятельности бывших недругов. Генерал располагал неопровержимыми фактами, что новоявленные друзья не только не торопятся свертывать свои оборонные и наступательные программы, но и наращивают их, не сильно сообразуясь с интересами налогоплательщиков. Конечно после перестройки и самоликвидации красной угрозы на востоке пыл американских политиков несколько поутих, а ассигнования на вооружение уменьшились. Однако, до полного разоружения США дело еще не дошло и в ближайшее время не дойдет. Америка начала все больше болеть имперскими замашками. За время великого противостояния янки накопили столь огромный арсенал, что он уже психологически давил на своих создателей. Как подмечено их же психологами, если под рукой есть оружие, его просто не терпится пустить в ход. И Америка все чаще начала вести «ограниченные войны», то есть стирать с лица земли неугодные ей правительства и режимы под предлогом защиты мира во всем мире. Оружие искало выход и находило его. Словно грибы после дождя в Европе начали расти военные базы США. В воздухе над Европой и Скандинавией уже чаще можно было встретить американские военные транспорты С-130 «Геркулес» и истребители F15, чем гражданские «Боинги» их же собственного производства. И тут вдруг на почти полностью потенциально захваченном американцами театре военных действий откуда ни возьмись появляется какая-то неведома зверушка с непонятными возможностями и начинает путать самоуверенным заокеанским воякам все карты. Самые современные ВВС в Европе моментально разбил паралич. Они начинают напоминать больного, у которого голова плохо соображает, что делают руки и ноги. А что это за зверушка – никто толком ничего не знает – ни американцы, ни сам генерал… Да, тут было над чем поломать голову. А думал генерал лучше всего когда играл в шахматы со своим бывшим сокурсником по академии генерального штаба Егором Иванычем Строевым, ныне действующим генералом ВВС России. Поэтому, затянувшись еще раз и затушив папиросу о стеклянную пепельницу в виде ладьи со стоявшими на носу витязями, по всей вероятности олицетворявшими варягов на долгом пути в греки, Тарасенко наконец открыл рот и произнес:

– Перерыв до утра. Завтра в четырнадцать ноль ноль всем быть здесь. Свободны.

Черная «Волга», мягко проседая на ухабах (рессоры на ней стояли качественные, еще с Брежневских времен) уносила генерала Тарасенко на юг, в подмосковную деревню Войбокало, отстоявшую от златоглавой столицы на целых восемьдесят километров. Только там, на природе, среди обширного березняка, раскинувшегося на берегу малоизвестной речушки Клони, генерал мог расслабится до такой степени, что пробуждал ото сна мыслительный процесс, напрочь пропадавший у него в на территории Москвы. А в самом Кремле генерал чувствовал себя чуть ли не радиотелефоном в экранированном подвале, неспособным ничего принять, понять, и тем более выдать в эфир.

Там, в лесу, стояла генеральская дача со всеми удобствами. Точнее, дачей она только называлась для конспирации, а на самом деле представляла из себя трехэтажный каменный особняк с лифтом, подземным гаражом и крытой автостоянкой на десять машин. На крышу дачи мог запросто сесть военный вариант вертолета «Ми-8» со взводом десантников и полной боевой загрузкой. Свой личный западногерманский хеликоптер-малютку «Швейцер» Тарасенко всегда держал в боевой готовности – в свободное от военных переворотов время его можно было с успехом использовать для охоты на лосей. После шахмат, охота на крупных животных была второй страстью генерала. Кроме неброского антуража дача была оснащена десятком спутниковых тарелок, обеспечивающих генералу внешней разведки все необходимые виды связи, а также массой незаметных датчиков сигнализации, двойным кольцом опоясывавших уединенное место отдыха. Со стороны домик походил на пристанище самого обычного миллиардера из новых русских.

Где-то по соседней автостраде ехал сейчас в такой же черной «Волге» на встречу с однокашником генерал Строев, с радостью согласившийся на предложение друга сыграть партейку в шахматы за стаканчиком доброго вина. По жизни Строев почти как две капли воды напоминал своего однокашника. Он даже загородную резиденцию выстроил на манер дачи Тарасенко, очень уж проект понравился. Собственный вертолет генерал ВВС правда так и не завел, поскольку предпочитал скоростные истребители «Су-27». Но даже генералам не разрешалось летать над Москвой на собственном истребителе, а тем более оборудовать в непосредственной близи от столицы частный аэродром, на котором могла приземлятся маневренная тактическая авиация. Кремлевские жители после 1991 года стали всерьез побаиваться возвращения эпохи дворцовых переворотов.

Подкатив спустя полчаса к высоким чугунным воротам, «Волга» Тарасенко остановилась и просигналила. С другой стороны к воротам никто не подошел, однако спустя несколько секунд они отворились автоматически, пропуская автомобиль на территорию усадьбы – встроенных датчиков и систем наблюдения хватало для того чтобы насквозь просветить автомобиль и доподлинно выяснить кто и что в нем находится, и не спрятано ли под сиденьем неучтенной атомной бомбы. «Волга» въехала за ворота и медленно покатила по сузившейся дороге меж леса, подступавшего с обеих сторон. Вскоре лес кончился и открылось небольшое пространство, на котором и располагалась ощетинившаяся тарелками генеральская дача, утопавшая с трех сторон в березняке. Навстречу «Волге» от стены отделились двое охранников, невидимых с первого взгляда, и встали у порога с автоматами на перевес, словно эсэсовцы в подвалах рейхсканцелярии.

Тарасенко грузно вылез, природная лень и ненависть по отношению к физкультуре давали себя знать и, не обратив на «эсесовцев» никакого внимания, направился прямехонько к невзрачной дверце, притулившейся сразу за углом особняка и напоминавшей скорее черный ход для прислуги. В действительности невзрачная дверь и являлась главным входом в дом, а парадное крыльцо на поверку оказывалось полной мистификацией – сразу за огромными дубовыми створками находилась метровая кирпичная стена. Случись что, штурмовать начнут именно парадный вход, снаружи большой и широкий, потеряют кучу времени, а этого времени как раз хватит на то чтобы улетучиться в неизвестном направлении – места вокруг глухие. Конечно, и помимо хозяина могут найтись умники, обладавшие подробным планом домика с секретом, но и этот случай был предусмотрен. Домик постоянно находился в движении, в процессе внутренней перестройки помещений с целью улучшения интерьера, что твой кубик-рубика, и секретов в нем все прибавлялось. Генерал любил секреты.

Пройдя сквозь узкую дверь, Тарасенко попал в микроскопический предбанник, выражаясь более фигурально – прихожую, и произнес вслух пароль, известный ему одному. Левая стена бесшумно отъехала в сторону, обнажая утопленную в стене дверь обычного лифта. Обычного только с виду – за тоненькой прослойкой обшивки под красное дерево скрывалась цельная броневая пластина, способная выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда среднего калибра. Справа, в стене, находилась небольшая панель со стеклянным прямоугольником. Тарасенко приложил свой левый мизинец к стеклу и подождал несколько секунд, пока центральный компьютер охранной системы идентифицирует отпечаток. Вскоре на панели зажглась зеленая лампочка, и металлический голос откуда-то сверху произнес «Отпечаток идентифицирован, вход внутрь периметра разрешен». Тотчас двери бронированного лифта мягко разъехались в стороны, впуская генерала внутрь. Тарасенко вошел и нажал на кнопку третьего этажа, именно там находились его любимые апартаменты. Скоростной финский лифт так плавно вознес генерала на третий этаж, что тому показалось, будто он стоял на месте. Двадцать лет пользования советскими лифтами давали себя знать до сих пор. Тарасенко никак не мог привыкнуть, что импортный лифт не дребезжал и не громыхал как раздолбанная телега при езде по проселочному тракту. Выйдя из лифта, Тарасенко оказался в небольшом коридорчике, который упирался в неширокую дубовую дверь. У двери стоял очередной охранник, выражением лица и осанкой напоминавший остальных. На плече у «эсэсовца» висел автомат Калашникова. «Интересно, – подумал генерал, – чего это они у меня все под нацистов косят? Запретить что-ли?«Он остановился и посмотрел на охранника. Под внимательным взглядом генерала тот подтянулся по самое не могу, и обратился в соляной столб. «Ну теперь прямо кремлевский курсант или гвардеец датской королевы.» – подумал генерал, а вслух душевно сказал:

– Смирно!

Охранник, казалось, зазвенел позвоночником как натянутая струна и, словно хамелеон, стал почти одного цвета со стеной. Не забыл он и звонко щелкнуть каблуками. Тарасенко снова почувствовал себя как в Рейхсканцелярии у Гитлера. Отдавая дань выучке армии нацистов, Гитлера он все же не уважал, поскольку тот не внял известной на весь мир пословице про фраера, которого сгубила непомерная жадность. Мало ему, понимаешь, Европы, так он в Россию попер, где ему благополучно и закономерно обломали рога. А потому Тарасенко не очень нравилось, что молодежь прямо из кожи вон лезет, чтобы походить на бравых «эсэсовских» выкормышей, покупаясь на показуху. Он еще внимательнее посмотрел на охранника и спросил: