Игра в чужую жизнь - Елена Гриб

Третье – ночлег. Правда, о такой мелочи они пока всерьез не задумывались, наслаждаясь первым днем среди людей.

К паломникам вырвавшиеся на свободу присоединяться не спешили. Нет, они не боялись, что в седом, побитом жизнью мужчине и в молодом охламоне хоть кто-то (разумеется, кроме немногих, помнящих времена Последней войны) опознает братьев, родившихся в один день. Просто… Береженого и боги берегут, верно? Этот день принадлежал только им, а завтра… Завтра Первые маги готовились показать себя миру. И узнать, к чему был сон, приснившийся Ангасу. Той, чужой магии, уничтожившей их власть, братья не чувствовали, но заточение сделало их осторожными.

* * *

Портал неслышно открылся посреди пепелища. Ни души вокруг, лишь легкий ветерок время от времени налетал из пустыни, унося запах гари. Пепел… всюду пепел… Как же его много! И на душе тоже пепел… Кто знает, где его больше…

Девушка по щиколотку стояла в мягком теплом порохе и не могла найти в себе силы сдвинуться с места. Наконец медленно побрела туда, где всего несколько часов назад была деревянная ванна… где был друг…

Шаг, еще один – казалось, она идет по вязкой затягивающей глине. Вот… где-то тут… о чем ты думал в последний миг, Кари?!!

Едва поднятая над землей нога наткнулась на преграду и Лин упала в рыхлую массу. Непонятно, откуда здесь взялся камень, но свое «грязное» дело он сделал: теперь девушку в темноте не заметил бы никто, поскольку ее светлая рубашка решительно сменила окраску. Не пытаясь отряхнуться, она села на так кстати подвернувшуюся «лавочку» и задумчиво уставилась вверх. Искать веллийцев не хотелось… вообще никого не хотелось видеть. Прилечь бы здесь… или хоть полулежа, опираясь на локоть… никуда не идти… ничего не делать… застыть, как этот камень.

А небо… Оно было бескрайним и глубоким… и мириады звезд сплетались в созвездия, такие далекие и непривычные… и мерцали, мерцали… как его глаза… Ну почему так всегда – только утратив что-то, понимаешь его ценность?!

На западе медленно поднималась небольшая луна, пятнистая и сморщенная, как тыква, выросшая дождливым летом. Каково ей – вечно скитаться в бесконечном одиночестве? Вряд ли очень весело…

Или нет?..

С востока показалась еще одна луна, гораздо больше и ярче. Двигалась она намного быстрее, и должна была вскоре приблизиться к напарнице, затмевая ее своим сиянием. Но все оказалось не так. Большая луна лишь придала эффектности меньшей, и на мгновение они застыли рядом: крупный светлый диск без единого пятнышка и мелкая, в темных ямочках, его соседка. Затем каждая из лун направилась своей дорогой.

А Лин впервые заплакала. В первый раз в этой, осознанной, жизни…

– Рун и Рунна, – услышала она тихий голос. – Значит, уже полночь… В детстве я тоже грустил, видя их разлуку. Но мой учитель объяснил, что горечь прощания – ничто по сравнению с радостью новой встречи, а расставание – лишь краткий миг, который не должен затмевать собой прелесть жизни. Не надо, принцесса… Я ведь чувствую твою тоску… и я ее тоже переживаю.

– Две луны, – задумчиво потянула девушка, – Надо же, никогда бы не подумала… К-кари?!! – внезапно идентифицировала она невидимого собеседника. – Ты… где ты? – даже вытертые глаза отказывались видеть поблизости кого-либо.

Откуда-то снизу донеслось смущенное похмыкивание. И правда, где ж еще находиться сгоревшему, как не средь пепла? Рыдания возобновились с новой силой – почему-то лить слезы перед призраком не казалось Лин слишком зазорным.

– Кари, ты как там-м-м?.. – поинтересовалась она.

И получила неуверенный ответ:

– Да ничего, нормально. Честно, совсем не тяжело!

У Лин сердце кровью облилось, и она хотела тут же заверить его, что все будет хорошо, всегда есть выход…

Но метаморф продолжил:

– …если можно, подвинься чуть-чуть, ладно? То есть, пожалуйста, локоть убери, а? Нет-нет, мне не больно… просто неудобно как-то.

Она вскочила, как ошпаренная. Слезы высохли мгновенно, в груди кузнечным молотом грохало: «Неужели?!! Неужели?!! Неужели?!!».

Вот оно, истинное счастье!

Упав на колени, Лин принялась разгребать недавнюю окаменелость, которая отчаянно сопротивлялась. Но что может поделать какой-то метаморф против девушки, охваченной настоящим счастьем и великой целью? Оказалось, только скорчиться на корточках и жалобно просить:

– Лин, ну, Лин! Принеси мне одежду…

О таких прозаических вещах она пока не задумывалась. И где взять мужскую одежду средь ночи, не имела ни малейшего понятия. Марка бы спросить, да где его сейчас искать? А весь гардероб «Ее Высочества» по милости Геданиота развеялись по ветру, причем в буквальном смысле…

– Может, подождем до утра? – неуверенно предложила девушка.

Кари горестно застонал, выражая полное несогласие. Проворчав под нос: «На дружка учишься, эксплуататор!», Лин покинула пепелище. Впрочем, она слишком обрадовалась его чудесному возвращению и готова была пуститься даже за Руном или за Рунной. Причем всерьез!

Не мудрствуя лукаво, девушка направилась к покоям императора, справедливо полагая, что там разжиться нарядом удастся без проблем. Вот только охрана… Объясняться с ними, снова что-то врать… Но ведь в веллийском дворце стража у комнаты Его Величества не стояла? Так, может, и здесь улыбнется удача?

Везение не подвело, более того, фортуна, похоже, к ней благоволила – на пустом крыльце императорского домика обнаружился чей-то белый плащ, развешенный на двух копьях и старательно распрямленный до полного сходства с силуэтом человека. Собственно, Лин поначалу приняла это за пресловутую охрану, однако, приглядевшись получше, убедилась в отсутствии у фигуры лица. Поскольку чернокожих воинов среди гвардейцев она раньше не видела, то решила проверить подозрительное нечто самостоятельно – и не прогадала.

Кари опознал одежку как хламиду, подобную бывшей на нем до огненного погребения, но… что есть, то есть, и привередничать не приходилось. Присутствие сего предмета перед дверью Малдраба могло толковаться по-разному, метаморф даже предположил, будто это – некая инициатива Марка.

Затем последовала бессонная ночь (как же уснуть на пепелище?), скрашенная рассказом Кари о его метаморфских особенностях («Разумеется, я могу превратиться во что угодно… но пока умею только окаменевать. Ну, и некоторые другие мелочи…») и повествованием девушки о внезапной заинтересованности ими богини Жизни («Не хочу пересказывать дословно, просто будь осторожнее…»).

А потом наступил рассвет, и пришла необходимость объяснять куче народа, где, что и как случилось без их участия. Справедливости ради следует заметить, что после насыщенного событиями дня (и явления самой Зелины!) на правдивость истории внимание обращали меньше всего. Лишь бы чудес побольше!

* * *

– Ванис! Слышишь?!! Да просыпайся ты, чурбан старый! – маг без особого почтения расталкивал ногами брата, уснувшего прямо на земле.

Тот тяжело ворочался с боку на бок, никак не реагируя на довольно-таки чувствительные пинки. Казалось, сейчас он живет там, во сне…

– Ванис!!! – уже гораздо обеспокоеннее крикнул ему в самое ухо Ангас, перейдя на звонкие пощечины.

Никакого результата. Младший маг скривил губы в усмешке. Ничего, братишка, одно средство для пробуждения такого любителя поспать, как ты, еще ни разу не подводило!

На Ваниса обрушился поток ледяной воды… и тут же Ангас затрепыхался в тугих кольцах черного удава, возникшего по воле всхрапнувшей «жертвы». Он попытался развеять создание брата, но любое заклинание делало тварь сильнее. Чувствуя, что вот-вот задохнется, Ангас прохрипел:

– Я нашел ее…

Тварь замерла.

– Брат, очнись! Я нашел чужую…

Ванис медленно, словно действительно только проснувшись, раскрыл глаза. Недоуменно (стараясь при этом не переборщить с удивлением) посмотрел на Ангаса, почти скрытого в черных кольцах, укоризненно покачал головой и щелкнул пальцами. Змея истончилась и пропала, а изрядно помятый младший брат хлопнулся на землю, судорожно глотая воздух.

Старший маг бесцеремонно приподнял его:

– Можешь говорить? Кто он?

Ангас очумело помотал головой, за что заработал несколько энергичных пощечин сродни тем, которыми он совсем недавно награждал брата.

– Придурок! Ты способен связно выразить свои мысли? – кипятился Ванис, совершенно необоснованно решив, будто младший попросту решил выторговать себе несколько мгновений жизни.

– Принцесса, – маг быстро приходил в себя, ведь такие происшествия случались и раньше, о несдержанности старшего ходили легенды. – Она вчера дважды была в мире Зелины. Слышишь, дважды!

– Откуда ты узнал? – недоверчиво переспросил его брат, разжимая пальцы. – Ты был там?!! Признавайся, дурак, ты ходил к людям?!!

Ангас ничего не ответил. Зачем лишние слова? И так понятно: новость о принцессе ему не сорока на хвосте принесла. Это Динас умел разговаривать с любой тварью, даже рыб понимал, а больше ни у кого из братьев такого таланта не проявилось. Что же касается людей… Младший из магов имел одну слабость. Вернее, две, но кто ж слепую любовь к брату посмеет назвать слабостью? А вторая… Ангас не мог жить без общения. Он слишком долго довольствовался исключительно обществом брата, и, увидев неподалеку новых собеседников, не смог сдержаться.