Бояръ-Аниме. Романов. Том 11 (СИ) - Кощеев Владимир

И только в Русском царстве они попытались захватить власть, посадив на трон своего человека. Впрочем, что мне известно о внутренней политике наших соседей? Может быть, со временем члены общества и взойдут на свои престолы, избавившись от прочих конкурентов.

— К какому роду принадлежит Людвиг? — уточнил я, когда список имен закончился.

— Я не знаю этого, — ответила бывшая государыня.

И на месте самого Людвига я бы тоже придерживался такой идеи. Если бы мне нужно было следить за всеми ключниками, которые охватили всю Европу, тоже не стал бы никому представляться настоящим именем. Так что вполне вероятно, что и Людвиг — псевдоним, призванный запутать следы.

А царица совсем поникла. Если мы будем продолжать, это попросту убьет ее мозг. Впрочем, государь и сам все видел, так что, не скрывая недовольства, махнул рукой.

— Отпускай ее, больше все равно ничего не узнаем, — велел Михаил II, глядя на бывшую супругу без всякой жалости.

Я развеял технику и подхватил биологическую мать, чтобы та не рухнула на пол. А сидящий на диване Игорь Михайлович добавил:

— А мне кажется, мы узнали самое главное, государь, — произнес цесаревич. — Против нас весь западный мир. И от своих планов по захвату Русского царства они не откажутся. Никакой Людвиг, каким бы цепным псом Кодекса он ни был, не остановит будущих королей.

Михаил II кивнул в ответ на слова наследника и молча смотрел, как я сажаю Юлию Александровну в кресло.

— Полагаю, вам не нужно напоминать, что обо всем здесь услышанном следует молчать, — произнес царь. — Мне необходимо подумать, что теперь со всем этим делать. Ультиматум Германскому рейху может привести к войне, и я уже не уверен, что, начни мы войну против кайзера, против нас не восстанет вся Европа.

Я промолчал, никак не комментируя его выводы. Молчал и Игорь Михайлович. Решать подобные вопросы не в моей компетенции, однако мне хватало ума понять, что мировая война в мире магии — это самый настоящий апокалипсис.

Но меня новые сведения не пугали. Я и раньше-то не считал, что удастся прожить без войн. Теперь мы просто узнали имена противников, и от этого можно было сыграть.

В конце концов, ни в Поднебесной, ни в Османской империи ключников не было. А обе эти державы — уже наши союзники. Ко всему прочему русский князь даже взял в жены дочь китайского императора.

Пожалуй, стоит навестить Пермск. Я как раз хотел прикупить на Дальнем Востоке немного земли, чтобы разместить там сервера «Оракула».

* * *

Русско-германская граница, губерния Литовская.

— С какой целью прибыли в Русское царство?

Именно этот вопрос должен будет задать дежурный таможенник, когда Ганс Петер Вульф встанет перед ним и протянет документы. И услышать эту простую фразу мужчина мечтал с каждым мгновением все сильнее.

Граница, установленная на территории бывшей Речи Посполитой, пока что была обустроена чисто символически: асфальтированная дорога вела через два таможенных пункта, установленных на небольшом расстоянии друг от друга. Пока еще не было разделения на дорогу для благородных и простолюдинов, все двигались вместе.

Несмотря на лицо лет тридцати, мужчина, только что покинувший территорию Германского рейха, был совершенно седым. По-военному короткая стрижка, резкие черты, выступавший вперед подбородок. Он сошел бы за благородного, но гербов не имелось.

А потому и вел себя соответственно своему положению. Ганс Петер уступил дорогу кабриолету, в котором сидела какая-то благородная девушка, одетая в по-весеннему короткий сарафан. Густые черные волосы ее были распущены, на лице — солнцезащитные очки, хотя погода стояла пасмурная.

Вместе с ней в машине ехало трое охранников, в которых опытный взгляд Ганса Петера сразу же определил сотрудников Царской Службы Безопасности. Все-таки опричники вели себя совсем иначе, чем кадровые армейские офицеры.

Герб на машине был не родовым, а государственным. И опознать, что за девушка возвращается из неметчины в Русское царство, Ганс Петер не смог. Зато лицо у благородной было знакомым, но сейчас увидел седой ее мельком, а потому так и не определился, кто эта девушка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Седой немец улыбнулся, провожая автомобиль взглядом, и продолжил путь.

Ганс Петер Вульф, а семь лет назад Геннадий Петрович Волчий ступал по тротуару, и с каждым шагом с него слетала привычная за годы работы на чужбине строгость и напряжение.

Семь долгих лет он не был на родине. Семь лет работал управляющим в родовом особняке Бисмарков. А теперь все закончится, и больше никогда Геннадий Петрович не переступит через границу своей страны.

В портфеле, который не вызвал никаких подозрений у таможенников Германского рейха, лежали украденные из дома кайзера документы. Они не были целью работы, но, получив ультиматум, Вильгельм фон Бисмарк распорядился рассчитать всю стороннюю прислугу, чтобы заменить уроженцами города Бисмарк.

Геннадий Петрович не мог не воспользоваться случаем. Он добился в Германском рейхе определенной репутации, построил карьеру, которая не каждому немцу снилась. И когда получил известие о грядущем увольнении, поступил так, как ожидалось бы от человека его биографии.

Сперва разобрался с прислугой, часть из которой пришлось уволить, затем передал дела новому управляющему. Никто бы и не заподозрил, что Ганс Петер, блестящий управляющий, ставший уже почти своим в родовых землях кайзера, на самом деле разведчик другой страны. И никто тем более не мог ожидать, что управляющий сможет изъять документы из сейфа монарха Германского рейха.

Расстояния до русского терминала оставалось всего метров пятьдесят. Пройти их можно за минуту, никуда не спеша. И хотя Геннадий Петрович всей душой хотел их пробежать, но держал себя в руках, продолжая играть роль солидного немца.

Ему казалось, он спиной чувствует, как за ним пристально следят с германского терминала. Вдоль хребта прокатилась капелька пота, но внешне мужчина все еще оставался спокойным.

— Стоять! Задержите его! — услышал он крики за спиной на немецком языке.

И, уже не скрываясь, Геннадий Петрович рванул со всех ног к русскому терминалу. Там как раз из машины вышла благородная девушка, решившая размять ноги, пока ее люди оформляют документы.

Она же первая и увидела, как седой мужчина, прижимая к себе чемодан, бежит что было сил к русской границе. Увидела она и выбежавших из своих кабинок солдат Германского рейха.

С каждым ударом сердца все сильнее чувствуя, что от первой пули его отделяют считаные мгновения, Геннадий Петрович не оборачивался. Его взгляд впился в лицо черноволосой девушки и ее охраны. Он видел, как напряглись и потянулись за оружием опричники в машине.

— Капитан Волчий, разведка! — закричал Геннадий Петрович. — Прошу...

Выстрел грянул, оборвав его речь, но не прервав действия. Уже занесший руку для броска мужчина споткнулся и, теряя равновесие, взглянул за черту, за которой начиналась родная земля, стиснув зубы. Он закончил движение, отправляя в полет свой чемодан.

Вторая пуля пронзила его ногу, едва отстав от первой. Все произошло почти одновременно.

Чемодан еще крутился в воздухе, а немецкий солдат в боевой броне зажал спуск, и в сторону разведчика устремилась автоматная очередь.

Вот и все, успел подумать Геннадий Петрович, начиная падать в сторону так и не достигнутой границы. Он падал наземь лицом вперед и потому прекрасно видел, как вспыхнули глаза девушки странным голубым огнем.

Сзади грохотали выстрелы, но почему-то не достигали цели. А Геннадий Петрович, лежа на земле, пополз вперед, оставляя за собой кровавый след. Из перебитой артерии хлестало, как из дырявого сита, нога не слушалась и не ощущалась.

Сцепив зубы, Волчий продолжал ползти, казалось, целую вечность. Он смотрел только туда, где начиналась земля Русского царства, и не мог себе позволить отвлекаться. Чувствовал, что стоит отвести взгляд, закрыть глаза — и умрет, так и не добравшись до конца.