Обреченные эволюцией, Или новые приключения мусоров - Дмитрий Черкасов

Мастер компьютерной графики, убивший всю ночь на сбор картинок с буржуазных порносайтов, ничем не выразил своего удивления невиданной щедростью обычно прижимистого Василия Акакиевича и продолжал смотреть на издателя слегка осоловелым взглядом.

– Эту практику надо распространить. – Трубецкого целиком захватила идея активизации рекламной кампании путем охвата секс-меньшинств и людей с отклонениями в сфере половой жизни. – Я тут вечером почитал справочник по патологиям, – гендиректор потряс шикарным альбомом, приобретенным им в Амстердаме, – и выяснил, что их сотни!

“Ага, почитал, – про себя усмехнулся непочтительный художник, – С каких это пор ты по-голландски читать научился? Небось, картинки порассматривал чуток…”

С иностранными языками у Трубецкого действительно все обстояло из рук вон плохо.

Английский он учил в школе, но так и не выучил. Пристрастившись к поездкам во Францию вместе со своими урюпинскими партнерами, Василий Акакиевич принялся овладевать французским, ибо хотел блеснуть перед коллегами, заказав что-нибудь в ресторанчике.

Издатель нанял преподавателя с филологического факультета питерского Университета, однако через три месяца тот сам покинул ученика, сославшись на невероятную занятость на своей кафедре. Долбить по пятидесятому разу в течение одного квартала спряжение глагола “etre” [Есть в смысле “быть” (фр.)] в настоящем времени показалось доценту-романисту слишком тяжелым трудом за те жалкие десять долларов, что Трубецкой соизволял платить за два академических часа.

Василий Акакиевич, который и сам был рад избавиться от зануды-преподавателя, воспрял духом, наотрез отказался отдавать деньги за последние шесть уроков и купил на рынке компьютерный CD-диск с “суперпрограммой”, якобы обучающей пользователя посредством гипнотического воздействия.

Результат не заставил себя ждать.

После пятиминутного просмотра мелькающих на жидкокристаллическом экране цветовых пятен, сопровождаемых льющимися из акустических колонок фразами на французском, Трубецкой со всего маху опустил физиономию на клавиатуру и отключился. Мозг издателя оказался не готов к таким интеллектуальным перегрузкам, как суггестативное обучение. Единственным, что у него намертво впечаталось в память, было сильное желание собрать все свои деньги и отнести их на Сытный рынок какому-то Гиви, торгующему мандаринами на первом лотке справа от главного входа.

Системный администратор, в дальнейшем изучивший запись на лазерном носителе, подтвердил, что в мерцании пятен действительно просматривалось требование спонсировать Гиви, но это говорило лишь о том, что некто использовал методы внушения для улучшения своего финансового положения за счет таких пользователей, как Трубецкой.

Возмущенный генеральный директор съездил на то место, где он покупал диск, продавцов не нашел и наехал со своими претензиями на несчастного Гиви с рынка, оказавшегося мирным сухоньким старичком. Но с тремя великовозрастными крепкими сыновьями, затолкавшими истошно вопящего Акакиевича в контейнер мусоровоза…

– Немного не хватает известных фамилий, – осторожно намекнул Шариков, памятуя об успехе сериала о “Народном Целителе”. – С именами авторов бестселлеров мы могли бы продать еще больше…

Точно! – Издатель потер влажные ладошки и посмотрел на художника. – Сделаем так… Подберешь под каждый плакат одну-две фамилии и поставишь крупно сверху. Типа, “такой-то под таким-то псевдонимом представляет…”. Список возьми в бухгалтерии.

– А на всех плакатах – это не перебор? – поинтересовался художник.

– Василий Акакиевич совершенно прав! – с энтузиазмом воскликнул начсбыта и главный торговец продукцией “Фагота”. – С такой рекламой мы увеличим оборот вдвое!

В дверь постучали, и на пороге появилась секретарь.

– К вам пришли, – проворковала блондинка, славящаяся тем, что наклеивала почтовые марки на отправляемые ею факсы. Другие сотрудники издательства ее не останавливали, с восхищением наблюдая за тем, как Трубецкой каждый месяц оплачивал постоянно возраставшие счета. – Из милиции.

– Откуда? – испугался генеральный директор. Секретарь сверилась с бумажкой.

– Из N-ского РУВД.

– Надо принять, – пожал плечами Шариков. – Если пришли, то просто так не уйдут…

– Зови. – обреченно махнул рукой Трубецкой.

«Операция Ъ» и другие приключения дурика

Пленение Игоря Плахова завершилось гораздо благополучнее, чем можно было ожидать.

С ним не только не поступили как с врагом трудового народа и вшивым интеллигентом, но даже предложили посильную помощь в вызволении из контрразведки Мухомора.

Правда, дядька Мефодий тут же заметил, что долг оперативников помочь подпольщикам заполучить план белогвардейских укреплений, которые хранятся в сейфе Кудасова. Плахов, естественно, заверил в полной поддержке этих начинаний.

Подпольщик категорически отверг предположение о своей причастности к исчезновению шкафа-купе из дома сапожника Сердюка. Более того, сославшись на конспирацию, он заметил, что вообще ничего не слышал о подобном аппарате. Если машина и была, то, скорее всего, ее забрали при обыске, тем более о чем-то подобном говорил солдат на кладбище (“Я правильно вас понял, товарищ Рогов”?). Значит, поиски придется вести в логове белых.

Что касается судьбы подполковника Петренко, то, посовещавшись, все пришли к выводу, что хитроумный контрразведчик специально таскает Мухомора с собой, чтобы выявить его возможные связи.

Самое деятельное участие в планировании принял и Вася Рогов, которого, разбудив, доставила в аптеку Ксанка. Он авторитетно заявил, что начальник РУВД – человек бдительный, а потому на контакт с незнакомыми людьми (имея в виду “мстителей”) не пойдет. Значит, надо подумать, каким образом можно попытаться организовать встречу с Петренко.

Быстрее других нашелся Буба.

Он что– то пошептал на ухо дядьке Мефодию, тот довольно засмеялся и милостиво позволил Бубе публично огласить свою идею.

Артист сказал, что, по его разумению, встретиться лучше во время какой-нибудь суматохи. При этом он скромно заметил, что является истинным мастером по организации подобных мероприятий.

– Вы ж представить себе не можете, какой фурор произвело недавно исполнение “Боже, царя храни” в исполнении вашего покорного слуги и его милых воробышков! – начал было хвалиться Касторский, но, смутившись под хмурым взглядом карусельщика, осекся, продолжив изложение плана.

Если сократить постоянные отступления в стиле конферанса о бедной бабушке Бубы, его родственниках и друзьях-одесситах, то суть тирады сводилась примерно к следующему: известно, что полковник Кудасов тайно боготворит канкан, считая его лучшим из танцев. С этим мнением (увы!) согласны далеко не все из посетителей кабаре. Поэтому, если начать исполнять искрометный танец в нетрадиционной форме, то, скорее всего, в увеселительном заведении вспыхнет скандал. А во время перестрелки, которой он будет наверняка сопровождаться, можно попытаться вывести “главного народного товарища милиционера” в укромное место и установить с ним связь.

Касторский развеял и сомнения оперативников по поводу дебоша.

– В крайнем случае, дорогие вы мои, даже если морды бить не будут, Буба вам все равно устроит это свидание!… Господин Кудасов… Чтоб я никогда не увидал родимой Одессы, если это не так!… Об чем думает такой человек? После исполнения номера он обязательно пойдет за кулисы, чтобы выразить восхищение артистам. Но прошу прощения, вы мне только скажите, какой барыга оставит без присмотра товар на привозе? И какой-такой Кудасов бросит свою жертву?… Или он должен думать, что ваш главный народный милиционер будет-таки спокойно жрать водку, ожидая возвращения тирана? Я умоляю вас…

– Правильно! – Плахову явно понравилась идея артиста. – А за кулисами мы повяжем этого урода!…

– Я умоляю вас! – снова взмолился артист. – Не надо никого вязать. Вы за кулисами будете иметь спокойную беседу со своим товарищем, пока господин Кудасов станет целовать ручки вашему другу!…

– Не понял, – враз насторожился Рогов. – А кого, собственно, вы имеете в виду? Кому целовать ручки?

Но Бубу, казалось, не смутило это замечание.

– Целовать? Естественно, артисткам. Я уверен, что к завтрашнему вечеру сумею сделать из вас настоящих мастеров сцены! Или ж вы думаете, что за вас таки танцевать будет Касторский? А может, вы надеетесь, что ваш товарищ Петренко внимательно выслушает бедного куплетиста?…

– А нельзя ли без ручек? – осторожно поинтересовался вмиг погрустневший Вася, которого успел исподтишка ткнуть кулаком в бок Плахов. – Я же его, гада, на месте придушу!…

В конце концов консенсус был достигнут.

Времени до концерта оставалось мало, а оперативникам еще надо было успеть отыскать злополучный контейнер.