Сто имен - Сесилия Ахерн

— Как давно вы уже вместе? Пару месяцев?

— Пять.

— Пять? Господи боже, Стив, да ты, того гляди, женишься. Пора мне присматривать себе шляпу.

— Не стоит. У тебя из-под шляпы уши торчат, как у Спока из «Звездного пути».

Китти снова засмеялась:

— Значит, та девушка из Румынии?

— Из Хорватии.

— Да-да. Художница?

— Фотограф.

— Ага. — Китти пристально вгляделась в Стива.

— Чего? — Он захихикал смущенно, как мальчишка, впервые обзаведшийся подружкой.

— Ничего.

— Полно.

— Не знаю, Стив. — Она аккуратно отрезала кусочек мяса. — Ты изменился. Бросил писать о Виктории Бекхэм. Обзавелся подружкой. Думаю…

— Что ты думаешь?

— Не знаю… Конечно, я вторгаюсь в очень личную сферу, но я думаю, а вдруг ты все-таки не голубой.

На этот раз ей в голову полетели чипсы.

До конца ужина Китти ела с трудом, словно комок застрял в горле, а отчего — сама не понимала. Прежде ее как-то успокаивала мысль, что Стив ненавидит свою поганую работу, одинок и бездомен. И вдруг он не только осознал необходимость что-то исправить, но и решительно изменил свою жизнь. Выходит, теперь она одна такая — с проблемами?

— Как подвигается статья? — прервал затянувшееся молчание Стив.

— Ох! — вздохнула Китти, внезапно от всего этого устав. — Сама не знаю. Сегодня я познакомилась с милейшей старухой, и она рассказала мне про свою милейшую жизнь, и все это было очень мило, но… — Китти выразительно потерла руки. — Ничего такого. Ни мяса, ни сока. Придется поискать скелеты у нее в шкафу. Что-то не столь «милое». Мой шанс доказать многим людям, что я чего-то стою, — вероятно, мой последний шанс. И пожалуйста: я никак не могу увидеть то, что видела Констанс. Не очень-то обнадеживает, черт побери!

Стив притих. Китти глянула и испугалась: все его тело напряжено, подбородок выпячен, и смотрит он на нее так, словно собирается причинить боль — физическую.

— Ты поговорила с Колином Мерфи?

— Я прямо сейчас ему позвоню, если ты проглотишь ту гадость, которая вертится у тебя на языке, и не примешься снова ругать меня.

— Значит, ты в центре внимания. Ты, ты, ты. Ты просишь у него прощения — но опять-таки только ради себя.

— Стив, я пошутила. Давай, вижу, ты опять собрался задать мне головомойку. — Но, так и не предоставив Стиву шанс «задать головомойку», она поспешила защитить себя: — Учти: я действительно очень сожалею обо всем, что с ним произошло.

— Произошло? Да не произошло, Китти! Ты это сделала, ты причинила человеку зло, это не какой-то необъяснимый несчастный случай, который произошел, и все тут!

— Знаю! Знаю! Хорошо, я неудачно выразилась. Не придирайся, Стив. Это моя вина, у меня совесть нечиста, я буду терзаться из-за этого до конца своей жизни.

— Задним числом! — выпалил Стив, вновь застав Китти врасплох. — Так всегда: сперва натворишь дел и только потом пожалеешь. Заранее ты никогда не думаешь ни о других людях, ни о собственных чувствах. Вот я о чем. Эта история с Колином Мерфи тебя ничему не научила: сегодня ты уже беседовала с милой простой старушкой, и ее простая милая история тебя ничему не научила.

Такого яростного нападения Китти никак не ожидала. Глаза наполнились горячими слезами, она отвернулась от Стива, поискала, во что бы упереться взглядом, отвлечься, чтобы не разреветься. Она вовсе не была плаксой, но за последнее время на нее и так много чего обрушилось, и никогда прежде Стив не был с ней так суров, а ведь Китти дорожила его добрым мнением. С января Китти привыкла к материнским упрекам — в чем только мать ее не обвиняла, — но ничто, ничто не задевало ее так, как разочарованный взгляд Стива.

Они доели в молчании, Китти расплатилась, и в молчании они вернулись к ее дому.

— Проверю, все ли в порядке, — негромко предложил Стив и первым взбежал вверх по лестнице.

Дверь на лестницу всегда оставалась открытой. Сколько бы Китти ни настаивала, запереть эту дверь было невозможно, поскольку она вела не только к лестнице, но и к двери в химчистку. Таким образом, в любое время суток всякий желающий мог подобраться к студии Китти.

— Чисто, — сообщил Стив, вернувшись. — Но дерьмом все равно пованивает.

— Спасибо за помощь. Ценю, что уделил мне время. Тем более когда у тебя имеется подружка, — по-девчачьи поддразнила Китти и даже ткнула Стива локтем в бок.

— Она хочет с тобой познакомиться, — смягчился он.

— О, здорово, это классно! — с избыточным (и до очевидности притворным) энтузиазмом откликнулась Китти. — Ладно, я прячусь, пока мне в голову горшком с блевотиной не запустили. Рада, что ты нашел свое счастье, Стив. — Она старалась придать своему голосу искренность, благожелательность, но сама слышала, как это звучит: «Я завидую тебе, Стив, мне плохо оттого, что тебе хорошо, я такая скверная, я совсем запуталась».

Прикрыв рот и лицо рукавом, Китти взбежала по лестнице, заперлась в квартире и попыталась уверить себя, что плачет только от вони.

Глава девятая

— Мы ведем передачу из «Арноттс», из нового отдела личных подарков. С нами мегасуперзакупщик подарков для звезд Эва Ву, ведущая всемирно известного блога «Идеальный подарок».

Китти стояла чуть сбоку от камеры, рядом с Гэби, помощницей Эвы по пиару, и наблюдала за происходящим вместе с дюжиной покупателей, которые мотыльками слетелись на камеру. Первый же оператор, с которым Китти довелось работать в «Тридцати минутах», объяснил ей: камера — «магнит для маньяков». И точно — распакуй на публике профессиональную камеру, и вполне обычные люди, заметив, что попали в кадр, начнут вести себя как идиоты. Бо́льшая часть отснятого отправлялась в помойку: за спиной у Китти какой-нибудь придурок махал рукой мамочке.

Китти явилась в магазин на Генри-стрит, чтобы взять интервью у Эвы Ву. После выволочки от Стива она не смогла уснуть и бо́льшую часть ночи рылась в Интернете в поисках информации об Эве и ее блоге. Гэби из кожи вон лезла, организуя эту встречу, только за утро она успела позвонить Китти трижды. Напористая, громкоголосая, никому не дающая вставить слово, — типичная пиарщица, она и Землю заставит вращаться в обратном направлении, если ей так удобнее. Эва — так заранее решила Китти, — наверное, полная ее противоположность. Пока что она убедилась, что говорит Эва тихо: приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. Однако это казалось сдержанностью, а не зажатостью.

Интервью у Эвы брала ведущая телепрограммы «Сенсация», чья личная жизнь вовсю обсуждалась таблоидами. «Сенсация» интересовалась сплетнями и шоу-бизнесом, модой и чудесами пластической хирургии.