Том 2 - Иосиф Сталин

Однако, кому все это нужно, для чего навязываются рабочим бесславные тени темного прошлого? Не поджигать ли вышки приглашают они рабочих? Или ругать партию и топтать ее в грязь? Итти на совещание без рабочих и затем обделать делишки с г. Джунковским?

Нет! Шендриковы хотят “спасти” бакинских рабочих! Они “видят”, что после 1905 года, т. е. после изгнания рабочими Шендриковых “рабочие очутились на краю пропасти” (см. “Правое Дело”, стр. 80), и вот, Шендриковы написали “Правое Дело”, чтобы “спасти” рабочих, вывести их из “тупика”. Для этого они предлагают вернуться к старому, отречься от приобретений последних трех лет, стать спиной к “Гудку” и “Промысловому Вестнику”, махнуть рукой на существующие союзы, послать к черту социал-демократию и, выгнав из рабочих комиссий, всех нешендриковцев, сплотиться вокруг камеры соглашения. Не нужно больше забастовок, не нужно и нелегальных организаций — рабочим нужна только камера соглашения, где Шендриковы и Гукасовы[71] будут “решать вопросы” с разрешения г. Джунковского…

Так они хотят вывести из “тупика” бакинское рабочее движение!

Точь-в-точь как хамелеон из “Нефтяного Дела”, г. К-за (см. “Нефтяное Дело” № 11).

Но разве не так же “спасали” рабочих: Зубатов в Москве, Гапон в Петербурге, Шаевич в Одессе? И разве все они не оказались отъявленнейшнми врагами рабочих?

Так кого же хотят надуть среди бела-дня эти фарисеи-“спасители”?

Нет, гг. Шендриковы, — хотя вы и утверждаете вместе с К-за, что бакинский пролетариат еще “не созрел”, что он еще “должен выдержать экзамен (перед кем выдержать?) на аттестат зрелости” (см. “Правое Дело”, стр. 2), — но вам все-таки не удастся обмануть его!

Бакинский пролетариат достаточно сознателен для того, чтобы сорвать с вас маску и указать вам подобающее место!

Кто вы, откуда вы?

Вы не социал-демократы, ибо вы выросли и живете в борьбе с социал-демократией, в борьбе с партийностью!

Вы и не профессионалисты, ибо вы топчете в грязь рабочие союзы, естественно проникнутые духом социал-демократии?

Вы те же гапоновцы и эубатовцы, фарисейски скрывающиеся под маской “друзей народа”!

Вы внутренние и потому самые опасные враги пролетариата!

Долой шендриковцев! Спиной к шендриковцам!

Вот как мы отвечаем на ваше “Правое Дело”, гг. Шендриковы!

Вот как ответит бакинский пролетариат на ваши фарисейские заигрывания с ним!..

Газета “Бакинский Пролетарий” № 5, 20 июля 1908 г.

Подпись: Ко…

Печатается по тексту газеты

Совещание и рабочие

Кампания по совещанию приостановлена. Переговоры между сторонами прерваны.[72] Старое, но вечно новое, совещание еще раз сорвано. Совет уполномоченных, организационная комиссия, выработка требований, доклады в массах, широкое объединение рабочих вокруг своих комиссий, комиссий вокруг союзов, союзов вокруг социал-демократии, — все это прервано и отброшено в область прошлого. Забыты и старые фарисейские речи об “урегулировании производства” путем совещания, об “облагорожении отношений” между рабочими и хозяевами. Старый клоун из Тифлиса, г. Джунковский, объявляет “представление” закрытым. Истасканный лакей капитала, г. Кара-Мурза, хлопает ему в ладоши. Занавес падает и перед нами открывается давно известная картина: нефтепромышленники и рабочие остаются на старых позициях в ожидании новых бурь, новых столкновений.

Немного только “непонятно”: ведь вчера еще нефтепромышленники умоляли рабочих идти на совещание, покончить с “анархией частичных забастовок”, “сговориться” с ними, а власти, в лице пресловутого Джунковского, приглашали к себе влиятельных рабочих, устраивали с ними официальные переговоры, убеждали их в выгодности коллективного договора, — и вдруг такая резкая перемена, — совещание объявляется излишним, коллективный договор вредным, “анархия частичных забастовок” желательной!

Что это значит, чем объяснить эту “странность”, кто же, наконец, является “виновником” срыва совещания?

Виноваты, конечно, рабочие, отвечает г. Джунковский: мы еще не начинали переговоров, а они лезут с ультимативным требованием о союзах, пусть рабочие откажутся от союзов и тогда у нас будет совещание, в противном случае нам не нужно совещания!

Согласны, повторяют хором нефтепромышленники, именно рабочие виноваты, пусть откажутся они от союзов, нам не нужно союзов!

А ведь они правы, ведь в самом деле рабочие виноваты, повторяет за врагами рабочих союз без рабочих, “союз механического производства”: отчего бы в самом деле не отказаться рабочим от союзов, не лучше ли было бы сначала поторговаться, отказавшись от своих требований, а потом заговорить о требованиях?

Так, так, поддакивает союзу без рабочих газета без читателей, “Промысловый Вестник”: порядочные рабочие сначала торгуются, а потом говорят об ультиматумах, сначала сдают позиции, а потом их обратно завоевывают, у бакинских же рабочих не хватило этой порядочности, они оказались слишком непорядочными, почти бойкотистами.

А мы ведь это знали, ведь мы все это давно предвидели, глубокомысленно замечают дашнаки и социалисты-революционеры: вот если бы рабочие прокричали бойкот, совершенно порвав с союзами, да ударили бы пряно в забастовку без всякой подготовки и сплочения каких-то там широких масс, то они бы поняли, что без “земли и воли” не быть совещанию и что “в борьбе обретешь ты право свое”…[73]

Так говорят “друзья” и недруги бакинского пролетариата.

Нужно ли доказывать необоснованность этих обвинений против бакинского пролетариата? Стоит только противопоставить друг другу дашнаков и социалистов-революционеров, обвиняющих рабочих в любви к совещанию, механикам и нефтепромышленникам, обвиняющим тех же рабочих в бойкоте совещания, — стоит, я говорю, противопоставить друг другу эти взаимно исключающие взгляды, чтобы сразу понять всю вздорность и лживость упомянутых обвинений…

Но кто же в таком случае является настоящим “виновником” срыва совещания?

Бросим беглый взгляд на историю совещания. Нефтепромышленники не первый раз приглашают рабочих на совещание, — мы переживаем уже четвертое совещание (1905, 1906, 1907, 1908 гг.), Всегда нефтепромышленники первые призывали на совещание и всегда власти помогали им “сговориться” с рабочими, заключить коллективный договор. У нефтепромышленников была своя цель: они хотели за маленькие уступки гарантировать себя от забастовок, обеспечить себе непрерывность черпания нефти. Власти еще более были заинтересованы в “тишине и спокойствии” в нефтяном царстве, не говоря уже о том, что очень многие из членов правительства являются акционерами крупнейших нефтяных фирм, что налоги на нефтяную промышленность составляют одну из важнейших доходных статей государственного бюджета, что бакинский мазут питает “отечественную промышленность”, ввиду чего малейшая заминка в нефтяной промышленности необходимо отражается на состоянии промышленности России.

Но это не все. Не говоря уже обо всем сказанном выше, мир в Баку важен для правительства еще в том отношении, что массовые выступления бакинского пролетариата как нефтяного, так и связанного с ним морского, заражающе действуют на пролетариат других городов. Вспомните факты. Первая общая забастовка в Баку, весной 1903 года, открыла собой знаменитые июльские забастовки-демонстрации южных городов России.[74] Вторая общая забастовка в ноябре — декабре месяцах 1904 года[75] послужила сигналом славных январско-февральских выступлений по всей России. В 1905 году, быстро оправившись от армяно-татарской резни, бакинский пролетариат вновь врывается в бой, заражая своим энтузиазмом “весь Кавказ”. Наконец, начиная с 1906 года, уже после отступления революции в России, Баку все еще не “унимается”, до настоящего времени пользуется на деле некоторыми свободами и ежегодно, лучше чем где бы то ни было в России, празднует пролетарскую маевку, вызывая в других городах чувство благородной зависти… После всего этого не трудно понять, почему власти старались не раздражать бакинских рабочих, каждый раз поддерживая нефтепромышленников в их попытках совещаться с рабочими, “сговориться” с ними, заключить коллективный договор.

Но мы, большевики, каждый раз отвечали бойкотом.

Почему?

Потому, что нефтепромышленники хотели совещаться и заключить договор не с массой, не на глазах у массы, — а с кучкой лиц, за спиной массы: они хорошо знают, что только таким путем можно обмануть многотысячную массу нефтяных рабочих.

В чем суть нашего совещания? Наше совещание — это переговоры о требованиях между нефтяным пролетариатом и нефтяной буржуазией. Если переговоры приводят к соглашению, то совещание оканчивается коллективным договором на известный срок, обязательным для обеих сторон. Говоря вообще, мы ничего не имеем против совещания, ибо оно, при известных условиях, на почве общих требований, может объединить рабочих в единое целое. Но совещание может объединить рабочих только в том случае: 1) если массы примут в нем самое активное участие, свободно будут обсуждать свои требования, контролировать своих делегатов и т. д.; 2) если массы будут иметь возможность, в случае необходимости, поддержать свои требования общей забастовкой. Могут ли рабочие активно совещаться, обсуждать требования и т. д. без известной свободы собраний на промыслах и заводах, без свободно собирающегося Совета уполномоченных, без руководства союзов? Конечно, нет! Можно ли поддержать свои требования зимой, когда навигация закрыта и вывоз нефти прекращается, когда хозяева дольше, чем когда бы то ни было, могут сопротивляться общей забастовке? Опять-таки нет! Между тем все имевшиеся до сих пор совещания приурочивались именно к зиме и предлагались именно без свободы обсуждения требований, без свободного Совета уполномоченных, без вмешательства союзов, рабочие массы и их организации тщательно устранялись со сцены, все дело передавалось кучке шендриковски настроенных “индивидов”. Дескать, вы там, господа рабочие, выбирайте делегатов, а потом можете расходиться по домам! Совещание без рабочих, совещание для обмана рабочих — вот что нам предлагалось в продолжение трех лет. Такие совещания достойны лишь бойкота, и мы, большевики, объявили им бойкот…