Киммерийская крепость - Вадим Давыдов

Домвайл лиловел, наливаясь дурной кровью:

– Что?! Что ты там бормочешь, узкоглазая обезья…

– Сэр Барри, – Рэйчел чуть побледнела, а румянец на скулах выступил ещё резче и ярче. Только голос её звучал ровно и тихо. – Пожалуйста, извинитесь поскорее. Если вы промедлите ещё секунду, будет поздно. Мистер Тагава отрубит вам голову, и никто не сможет ему помешать.

Она слегка поклонилась Тагаве:

– Прошу вас, Исаму-сан, не гневайтесь на этого человека. Он не в себе, он просто сумасшедший старик, понимаете? Нет смысла убивать того, кто не осознаёт, что говорит, не так ли? Исаму-сан, пожалуйста.

– Вы так бесконечно добры, Рэйчи-сама, – поклонился в ответ Тагава, не убирая ладони с рукояти меча. – Простите меня, но мне кажется, вы ошибаетесь. Я полагаю, этого человека следует убить немедленно. Несомненно, он одержим духами тьмы, – вы абсолютно правы, моя госпожа, в этом я не сомневаюсь. Тогда тем более его следует как можно скорее убить, чтобы духи тьмы не могли больше пользоваться его телом и разумом. Конечно, это совсем уже не моё дело, но он оскорбляет своего императора в присутствии нас, чужеземцев. Только за одно это он должен быть казнён без всякого промедления. Извините, пожалуйста, Рэйчи-сама, но я действительно так думаю.

Домвайл, пятясь, разевал и закрывал пасть, как выброшенная на берег рыба:

– Что… такое?!

Глокстон стоял ни жив, ни мёртв. Кажется, только Эдуард без всякого страха – напротив, с огромным любопытством, – наблюдал за разворачивающимся спектаклем. У Глокстона даже возникла в голове совершенно дикая, крамольная мысль о том, что король предвидел такое развитие событий. Нет, нет, невозможно, испугался этой мысли Глокстон. Не может быть. Невозможно! Он уже понял, что сейчас произойдёт. Ужас ледяной молнией проткнул ему позвоночник.

– Восхитительно. Правильно. Именно так, – одними губами произнёс король. – Господи Боже. Как это вовремя. И как это прекрасно. – Он поудобнее устроился на стуле, закинул ногу на ногу и громко сказал: – Тагава-сан. Благодарю вас. Как король этой страны, я разрешаю вам – да что там, я вам приказываю! – защищать честь вашей госпожи всеми способами, которые вы находите правильными. В конце концов, для чего мне нужен адмирал, который не способен осознать совершенно очевидных фактов. Да ещё и столь явно одержимый духами тьмы, которые подталкивают его оскорблять своего короля в присутствии благородных воинов. Вы действительно считаете, будто его нужно убить, Тагава-сан?

Ответа не последовало. Что-то сверкнуло, и на шее Домвайла появилась толстая чёрно-багровая полоса. Губы адмирала искривились, явно пытаясь произнести что-то, но не сумели этого сделать: голова, подпираемая током крови, медленно откинулась назад, продемонстрировав присутствующим анатомические подробности ровного, как стекло, среза, и, упав, откатилась на несколько ярдов, застыв в неустойчивом равновесии. Тело адмирала, нелепо дёрнувшись, шумно осело на ковёр, заливая его тёмной кровью. Эдуард заставил себя посмотреть в лицо тому, что секунду назад было адмиралом сэром Барри Домвайлом, и ему почудилось: лицо кривится и двигает мимическими мускулами. Он с усилием отвёл глаза. Находящихся в королевском кабинете охватило полнейшее оцепенение – всех, кроме Рэйчел, короля и японцев.

Боже мой, подумала Рэйчел. Боже мой. Всё-таки мужчины – настоящие звери. Домвайл – кретин. Бедняжка Исаму! Я ведь не могу его осуждать, сердиться на него. Не имею права бояться. Господи, сделай, пожалуйста, так, чтобы меня не стошнило прямо здесь и сейчас! Он выполняет свой долг. Да. Клянусь маминой памятью и моей любовью к Джейку, – я никогда не покажу Тагаве, что расстроена его жестокостью. Конечно, он всё прочтёт по моему лицу, но… Боже мой, Джейк. Боже мой. В кого же мы все превращаемся? Проклятая война. Чёртово время.

У неё на глазах закипели слёзы.

– Да, – вздохнул король, посмотрев на Рэйчел. – Я вижу, Исаму-сан, вы действительно так считаете.

Рэйчел, ни на кого не глядя, произнесла:

– Домо аригато[20], Исаму-сан.

– Дотасимаситэ. Оясуй гоё гири дэс[21], Рэйчи-сама, – поклонился Тагава. Меч снова был в ножнах, словно и не покидал их никогда.

Тагава учтиво, едва ли не до самой земли, поклонился Эдуарду:

– Тэнно хэйко банзай[22]. Прошу извинить меня.

Самурай занял своё неизменное место позади Рэйчел и снова застыл совершенным истуканом. Осоргин вытащил странный, ни на что не похожий пистолет, перекрестился, вполголоса прошептав что-то – вероятно, какую-то молитву, тщательно прицелился в башку Домвайла и плавно потянул спуск. Раздался глухой, напоминающий кашель звук, сопровождаемый негромким лязгом затвора, и голова адмирала с треском разлетелась ошмётками во все стороны. Эдуард непроизвольно вздрогнул, и Рэйчел, передёрнув плечами, резко вскинула подбородок. Осоргин, пряча пистолет, спокойно пояснил:

– Так надёжнее, Ваше Величество. Извините, миледи.

– Да? – с сомнением посмотрел на кровавое пятно на полу король. – Вы уверены? А, впрочем, у вас, насколько я знаю, богатый опыт. Что ж, возможно, это действительно так. Как вы полагаете, дорогая, – снова обратился он к Рэйчел. – Наши адмиралы – все такие идиоты или хотя бы через одного?

– Надеюсь, адмирал Домвайл – последний из этой славной когорты, милорд, – кожа на скулах Рэйчел по-прежнему рдела лихорадочным румянцем, а её взгляд – устремлён куда-то в пространство.

– Я тоже на это надеюсь, – со значением проговорил Эдуард и оглядел присутствующих долгим, задумчивым взглядом. – Благодарю вас, джентльмены, вы можете чувствовать себя в безопасности. Глокстон, старина, прикажите рассадить наших доблестных офицеров по одиночным камерам и позаботьтесь о том, чтобы их допросили сегодня же, – король ещё раз демонстративно благодарно кивнул Осоргину и Тагаве. – Леди Рэйчел? Как вы себя чувствуете?

– Благодарю вас, Ваше Величество, – Рэйчел прикрыла веки. – Я в полном порядке, спасибо.

– Превосходно, – кивнул Эдуард и поднявшись, подошёл к Рэйчел. – Глокстон, распорядитесь, чтобы здесь навели порядок. Ковёр придётся выбросить ко всем чертям, стены… Какая жалость! Разрешите предложить вам руку, дорогая леди Рэйчел? Журналисты, вероятно, вот-вот лопнут от нетерпения!

* * *

Когда бурная, хотя и весьма непродолжительная пресс-конференция, на которой Эдуард заявил о роспуске правительства и том, что принял решение поручить формирование нового кабинета сэру Уинстону Черчиллю, закончилась, и Глокстон с королём остались с глазу на глаз, Эдуард пересел в кресло и с наслаждением принялся раскуривать сигару:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});