Чародей в ярости - Кристофер Сташеф

— Серебро, — трактирщик казался озадаченным этим.

— Натуральное, — согласился Род.

Трактирщик смотрел на Рода.

— Ну, и что?

Род произнес:

— Мы хотели бы что-нибудь поесть.

— Мы? — трактирщик оглянулся по сторонам, осматривая стены и углы.

— Мои жена и дети, — объяснил Род. — Я думал вы не захотите видеть нас в трактире.

Трактирщик некоторое время подумал, а затем кивнул, хмуря брови. Род был удивлен, как такой человек вообще ухитрялся извлекать прибыль. Наконец, трактирщик заговорил.

— Разумно. — Он продолжал кивать. — Разумно. — А затем снова кинул взгляд на Рода. — И что же вы желаете отведать?

— О, мы непривередливы. Нас вполне устроят большая миска тушеного мяса, тарелка колбасы, пара буханок хлеба, кувшин молока и кувшин эля. О, и конечно же, шесть пустых чашек. И шесть ложек.

Трактирщик, понимающе, кивнул.

— Тушеное мясо, колбаса, хлеб, молоко и эль. — Он повернулся и пошел, все еще кивая. — Тушеное мясо, хлеб, молоко и эль. — И направился к кухне вновь и вновь повторяя этот перечень блюд.

Род глядел ему в след. А потом пошел к выходу за Гвен и ребятами.

Он нашел их сидящими под старым, широким дубом с огромной раскидистой кроной.

— Нам дадут поесть, муж? — Судя по ее голосу, Гвен это, в общем-то, не волновало.

— О, да. — Род поджал под себя ногу и уселся рядом с ней, привалившись спиной к стволу. — Трактирщик стал очень любезен, когда попробовал на зуб наше серебро и обнаружил, что это не сплав олова со свинцом.

— Что же тогда тревожит тебя?

— Честно говоря, дорогая, ему было, в общем-то, на... — Род взглянул на окружавшие его внимательные лица и закончил: — ...наплевать.

— Безусловно, Тюдору недостает обходительности, — сказал входящий со своими спутниками в трактир рослый мужчина.

— Да, мне больно говорить об этом, но наш благородный граф всегда был сквалыгой, — ответил его спутник. — А вот колдун Альфар — все говорят о его щедрости.

Они прошли в трактир. Род сидел, уставясь в пространство.

Магнус выразил в словах, что чувствовал.

— Они выступают против собственного лорда?

— Выступают, — прошептала, глядя огромными глазами Гвен.

— И публично! — изумился Род. — Я хочу сказать, крестьяне и раньше выступали против своих правителей, но все делалось скрытно. При всем, что они знают, мы могли быть... — У него иссякли слова.

— И все же их лорд, видимо очень злой, если на него жалуется его народ! — воскликнула Корделия. — Могли его люди так легко потерять веру в него?

— Обычно, это быстро не делается, — мрачно отозвался Род. — Но мы ведь отправились сюда не потому, что дела тут обстояли благополучно.

К ним просеменила служанка, несшая поднос с едой. Лицо у нее было испачканным, а передник засаленным. От мытья посуды, — догадался Род. Он подобрался, готовясь к пренебрежению, которое привык встречать со стороны крестьян, и напомнил себе, что всем требовался кто-то, на кого они могли смотреть свысока. Возможно, именно потому они, действительно, и нуждались в лудильщиках.

Но служанка лишь держала поднос, опустив его так, чтобы они могли дотянуться до него. Она покачала головой с недоумением.

— Лудильщики! Почему хозяин уделяет добрую еду лудильщикам?

Род осторожно взял тарелку и понюхал. По лицу его расползалась восторженная улыбка.

— Эй! А она и впрямь добрая!

— Можно мне? — Магнус сидел, не шевелясь, положив руки на колени. Так же сидели и другие дети, но глаза их так и пожирали еду на подносе.

— Ну, да... удивительно. — Посудомойка, казалось, поразилась их дисциплинированности.

Магнус схватил блюдо.

— Можно мне? — крикнула Корделия и двое младших бухнули хором:

— Можно мне? — вслед за ней.

— Удивительно, — сказала, моргая, служанка и три ручонки схватились за блюда.

Род передал тарелку Гвен и снял с подноса огромную миску с тушеным мясом, а затем кувшины.

— Возьмите себе чашки, дети. — Гвен сгребла две оставшиеся кружки и ложки.

Судомойка выпрямилась. Между бровей у нее пролегла глубокая борозда.

— Странные вы лудильщики.

Она пыталась думать, сообразил Род — и пыталась очень усиленно, если б ей не мешала умственная ограниченность.

— Все еще гадаешь, почему твой хозяин подает нам больше, чем кухонные остатки? — обратился к ней Род.

Лицо ее просветлело.

— Да. Именно о том я и думала.

— По самой веской из причин, — заверил ее Род. — Мы заплатили серебром.

Она медленно подняла голову, рот ее открылся, округлившись.

— О! Да, понимаю. — И все еще кивая, засеменила обратно на кухню.

— Почему она не спрашивает, откуда взялись серебряные деньга у каких-то лудильщиков, пап? — поглядел ей в след Магнус.

— Я надеюсь, что она додумается до этого вопроса, когда доберется до кухни...

— Отчего она так туго соображает, папа? — Озабоченно спросила Корделия.

Род покачал головой.

— Не только она, милочка. Трактирщик тоже такой же. — Он, нахмурясь, поглядел вслед судомойке.

Мимо них неторопливо прошли к двери трактира двое мужчин с седеющими висками в парчовых накидках.

— Нет, но наш граф хочет управлять всей нашей торговлей, — говорил один. — Попомни мои слова, в скором времени он будет указывать нам, какие товары нам нельзя продавать, так как он предоставляет разрешение на торговлю только тем купцам, которые к нему подлизываются.

— Да, и, вероятно, заберет в налог половину наших прибылей, — согласился другой, но говорил он довольно безразлично.

Они прошли в трактир, оставив Рода ошарашенным услышанным.

— Это наглая ложь, какую я слышал с тех пор, как сюда прибыл! Граф Тюдор настолько не вмешивается в экономику, что можно даже подумать, будто ему наплевать на нее!

— Народ доверяет любым слухам, — предположила Гвен.

— Да, но бизнесмены проверяют их, а эти двое были купцы. Если они не будут руководствоваться фактами, то попросту обанкротятся.

Во двор трактира проследовала вереница ослов с низко опущенными головами, усталых от тяжелых тюков. Погонщики кричали им последние приказы, когда мимо семейства Гэллоугласов к ослам неторопливо прошли трактирные конюхи, болтая между собой.

— Говорят колдун Альфар человек справедливый.

— Да, и вдобавок щедрый. Я слышал, тем кто попал под его власть больше не нужно беспокоиться ни о еде, ни о выпивке.

Первый печально покачал головой.

— Нашего графа Тюдора мало волнует бедный люд.

— Они спятили? — прошипел Род. — Да Тюдор практически государство всеобщего благоденствия!

— Все так, как ты говоришь, — задумчиво произнес второй. — Но, по крайней мере, наш граф не накладывает на крестьян такие подати, что крестьянам остается ходить в лохмотьях да жить на хлебе и воде, как это делает герцог Романов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});