Мой (не)выносимый сосед (СИ) - Сакру Ана

– Да, прикинь? Я в шоке ночью была вообще…– отвечаю ей точь- в -точь таким же жарким шепотом.

– Вот это кри-и-инж, – Кира округляет глаза, – Мне его даже немного жалко. И как же он объяснился, что свалил? Наплел же что-то наверняка.

– Ага, как же! Даже не пытался! – закатываю глаза, – Будто так и надо! Я бы вообще решила, что он меня и не вспомнил, если бы по имени не назвал, а потом еще две тысячи молча вернул, которые я ему через друга его передала.

– Вернул?! – Кира начинает смеяться, чуть не подавившись чаем, – Может обиделся, что мало?

– Не помню, чтобы там было на больше, – весело язвлю я, тоже хохоча.

– А-а-а, я хочу его увидеть! Пошли к тебе, а? Ну пошли-и-и! – и Кира уже подлетает со своего видавшего виды кресла.

– Нет! – я выкрикиваю так резко, что подруга замирает, удивленно поднимая брови, а я теряюсь, сама не понимая, откуда этот внутренний протест. Знаю только, что пока не готова знакомить Лютика со своими неугомонными, и…что скрывать, очень симпатичными подружками. Сначала хочется как-то наладить с ним отношения самой…

– Нет, – более мягко повторяю, – У меня курсовая по международке не оформлена, буду доделывать, завтра Прокофьеву надо уже сдать. Давай потом?

– М-м-м, ну давай, – Кира строит разочарованную моську и садится обратно в кресло, демонстративно отбирая мой шоколад в качестве компенсации, – Слушай, а как кстати с Арсом прошло?

– Ой, там… – тяну я, готовясь изложить события вчерашнего культурного похода в театр.

И начинаю рассказывать. Обстоятельно, в красках, до мельчайших подробностей. Моментов с Арсом мне не жалко, а вот про Лютика делиться я почему-то не готова.

*** Возвращаюсь домой я ближе к пяти. На улице уже темнеет, зимние сумерки сгущаются вокруг меня за считанные минуты. После утреннего снегопада потеплело, и ботинки месят тающую грязь. Нажимаю "вызов" на домофоне, только сейчас понимая, что забыла позвонить и предупредить, что иду.

Вдруг он ушел?

Пока вслушиваюсь в скрипучие гудки транслятора, рассеянным взглядом скольжу по двору и замечаю свою очищенную от снега машину. На губах начинает играть нервная улыбка. Убрал…

– Лиз, ты? – доносится Сашкин голос из динамика.

– Да.

Пиликает открывшаяся дверь. И сердце тут же срывается на бег, а адреналин подскакивает в крови до шкалящих величин от осознания, что я сейчас поднимусь, а там он.

И никакие обиды, опасения и предубеждения не способны это остановить. Чисто телесная, глубинная реакция на голос другого человека, переломанный домофоном.

И как это контролировать? Никак…

Если кто-то может, то я нет.

***

Входная дверь предусмотрительно оставлена открытой, чтобы не ждать, пока я поднимусь. Из самой квартиры орет драм на весь подъезд. Зайдя, первым делом кидаю злосчастные ключи в сумку, чтобы больше не забывать. Сашки не видно, но закрытая до этого вторая комната нараспашку, и там очень громко.

– Привет, – кричу, пытаясь перебить музыку.

Сашка выглядывает из комнаты, салютует мне, едва заметно криво улыбнувшись, и снова исчезает в дверях. Сглатываю, теряясь, потому что в моем понимании он почти голый. В одних спортивных серых штанах, босиком, с обнаженным торсом. Золотистая кожа блестит испариной, и на левой лопатке маленькая татуировка в виде какой-то руны. Я раньше не видела ее…

Через пару секунд становится тихо – Сашка прикрутил звук.

– Привет, я тут обживаюсь. Слушай, Лиз, где у тебя швабра? Я не нашел – только тряпку, – орет мне из комнаты.

– А я без швабры! – кричу в ответ, разуваясь, – у меня робот- пылесос хорошо моет, а если что – можно тряпкой протереть.

Снимаю шапку, вешаю пуховик. Взгляд цепляется за собственное отражение в зеркале – раскрасневшееся от морозца щеки, влажные губы и какие-то совершенно бешено блестящие глаза с неестественно широкими зрачками. Гормоны в крови словно наркота…

– А, ясно, – доносится из комнаты.

– Дать пылесос? – спрашиваю, идя по коридору к его комнате.

– Не, я уже по старинке на четвереньках справился, – смеется немного и хрипло, – Но в следующий раз – да!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Застываю на пороге его комнаты, подпирая плечом косяк. Сашка с тряпкой в руках поворачивается ко мне, утирая пот со лба. Улыбается. Лениво. Оценивающе скользя наглыми серыми глазами по моей фигуре. Наверно так нагло, потому что я тоже во все глаза на него смотрю. У него очень красивое тренированное тело, от вида которого я забываю, что так смотреть на чужого человека нельзя.

Вокруг идеальная чистота, комната оказывается небольшая – меньше моей, но светлая. В дальнем углу у окна аккуратно сложены сап, какие-то лыжи, туристический рюкзак, несколько больших коробок для переезда, открытая спортивная сумка с вещами. Посередине кинут надувной матрас и в общем все… Простор и пустота. Рядом с матрасом прямо на полу валяется включенный ноут, на экране страница из соц. сети.

И Сашка посреди всего этого улыбается мне.

– Привет, – повторяет вкрадчиво, ловя мой блуждающий по его телу взгляд.

– Привет, – шепчу, ощущая, как пространство вокруг нас будто сжимается, делая невозможной попытку игнорировать тот факт, что мы наедине, – Тебе помочь?

– Нет, я все, – медленно качает головой.

– А с дядей встречался? – не выдерживаю и все-таки отвожу глаза.

Смотреть на Сашку и не цепляться взглядом за его торс – просто непосильная для меня задача. И самое ужасное, что он это замечает.

– Да, сейчас в душ схожу и расскажу.

9.3

Пока в ванной шумит вода, быстро переодеваюсь в домашнее платье в виде простой удлиненной майки, доходящей до середины бедер, закалываю волосы в небрежную высокую кичку на макушке, будто случайно оставляя пару вьющихся прядей у виска, и иду на кухню.

Есть совсем не хочется, но надо же как-то оправдать здесь свое пребывание. Просто сидеть и ждать, пока Сашка выйдет из душа, кажется мне так себе вариантом, поэтому распахиваю холодильник, раздумывая, чтобы такого схомячить. И застываю от неожиданности.

Столько продуктов у меня не было никогда. Овощи, фрукты, нарезки какие-то, штук пять видов кисломолочных продуктов и даже вариантов сыра целых три. Сашка – что? Готовится к празднованию здесь Нового года? Так он вроде бы только через неделю…

Лезу в морозилку ради интереса – там все забито тоже. Мда…

В основном мясо на любой вкус, но и мешок пельменей, и рыба тоже присутствуют. Возвращаюсь к верхнему отделению и выуживаю со второй полки, отодвинув сырную голову, свой сиротливый йогурт. Надо с Лютиком как-то договориться о выделении мне отдельного места в холодильнике. Иначе я просто устану там что-то искать, разгребая гору его продуктов.

Отворачиваю крышку питьевого йогурта и плюхаюсь в ближайшее кресло-мешок. Перед глазами так и стоит забитый до отказа холодильник. В последний раз я видела такой дома. И у меня какие-то очень семейные ассоциации с таким количеством продуктов. Ассоциации, которые я невольно переношу в эту квартиру, на нас. Это уже совсем бред, Лиза…

Сашка появляется на кухне минут через пять, разнося по комнате едва уловимый шипровый аромат мужского геля для душа и тепло распаренного чистого тела. И опять в одних штанах…Конечно! Пялюсь на его порозовевшую кожу на груди, прикусив губу. Не выдерживаю.

– Давай договоримся полуголыми не ходить, – поднимаю на него хмурый взгляд.

– Нервирует? – криво улыбается.

– Да, – не вижу смысла отрицать.

– Ладно, – хмыкает Лютик и снова выходит из кухни. Возвращается в черной свободной майке и смотрит с ироничным вызовом на меня, – Ты про Егора хотела узнать? Ну я с ним разобрался. Он сказал, что за декабрь ты заплатила и что больше тебя не побеспокоит. Так что не переживай. Если что, мне просто звони сразу.

Сказав это, Сашка раскрывает холодильник и устремляет на забитые полки задумчивый взгляд.

– Саш, а откуда у него документы вообще были на квартиру? – залезаю с ногами в кресло-мешок, наблюдая за ним.

– Так он раньше был одним из собственников. Это наследственная квартира, доставшаяся мне от семьи отца. Долю Егора я выкупил этим летом. Ключи у него были, потому что он помогал смотреть за бригадой, делающей ремонт. Откуда я знал, что он додумается дубликат сделать! Хотя должен был догадаться… Вот так…