Однажды в дождливый вечер - Барбара Макмаон

Он завладел ее губами и понес свою легкую ношу в спальню. Там он осторожно опустил Джинни на кровать и, встав перед ней на колени, снял с нее туфли. Кончики пальцев скользнули по ее ноге, поднимаясь все выше и оставляя после себя лед и пламя. Когда Митч заговорил, голос у него звучал хрипло:

– Никаких сожалений, Джинни.

Эти слова подействовали на нее как холодный душ. Это была ночь вне времени, особая ночь для них, но не клятва на будущее и не обещание, ради которого она могла бы жить.

– Никаких, – согласилась она.

Потянувшись, Джинни сжала его лицо ладонями и снова поцеловала. Чувствуя себя смелой и дерзкой, она отдала ему власть над своим телом. Один лишь раз она возьмет то, что ей предлагают, оставив сожаления в стороне. Джинни любит Митча, почему же она должна лишить себя удовольствия провести ночь в его объятиях?

Когда он поднялся и осторожно опрокинул Джинни на кровать, она сомкнула руки у него на шее и потянула его на себя.

Между поцелуями и взаимными ласками они медленно раздели друг друга. Вспыхнувшая страсть смела все преграды, и нахлынувшее желание соединило их…

Прежде чем Джинни заснула, у нее промелькнула тревожная мысль: уж не призналась ли она ему в любви?

Когда Митч открыл глаза, комнату заливал яркий дневной свет. Рука Митча обнимала восхитительно теплое женское тело, уютно прильнувшее к нему. Голова Джинни покоилась у него на плече, рука лежала на его груди. Их ноги переплелись.

Митч медленно, стараясь не разбудить Джинни, повернулся, чтобы лучше ее видеть. Белокурые волосы, мягкие и шелковистые, разметались по его руке. Во сне она выглядела очень молодой. Следы всех тревог и забот дня исчезли с ее лица.

Митч удивился, почувствовав вновь возникшее желание. Он разбудит ее поцелуем и станет ласкать это волнующее хрупкое тело, пока оно не загорится огнем, пожиравшим их прошлой ночью. Она была ласковой, любящей и страстной. Ни вины, ни сожалений.

Он снова займется с ней любовью, на этот раз при ярком свете наступившего дня. Он взглянет ей в глаза и увидит все чувства, которые пробудил в ней новый шаг в их отношениях.

И что потом?

Митч отогнал от себя мысль о будущем. Достаточно и того, что она в его постели и он может разбудить ее поцелуем. И посмотреть, к чему это приведет.

Он медленно перетянул Джинни к себе на грудь и разбудил ее поцелуем.

«Никаких сожалений», – сказал Митч прошлой ночью. Стоя под душем, Джинни мучилась раскаянием. Она пыталась убедить себя, что не ожидала уверений в вечной любви, не надеялась, что ночь, проведенная вместе, как-нибудь изменит Митча. Она не ждала, что он потеряет голову от любви к ней.

Но это была ложь.

Джинни хотела всего этого. Она мечтала о том, чтобы говорить с ним, дотрагиваться до него, когда ей захочется, закрывать дверь, когда они останутся наедине, и целовать его до тех пор, пока вспыхнувшая в нем страсть не соединит их тела.

Джинни отчаянно пыталась восстановить душевное равновесие. Словно пробудившись ото сна, она схватила салфетку из махровой ткани и начала яростно тереть тело. Глупо мечтать о неосуществимом, разве тетя Эдит не говорила ей это?

Прошлая ночь оказалась внезапным чудом, но вернулась реальность. Им нужно успеть на рейс до Далласа, и к ужину они уже будут на ранчо. Несколько минут назад она позвонила туда и поговорила с Джоуи. Он ее главная забота.

Скоро ли возвратится Хелен? Как Джинни удастся уйти от Митча, не оглянувшись, и одной смотреть в лицо будущему?

Почему Митч не может любить ее так, как она любит его? Возможно ли соперничество с умершей женщиной?

Джинни надела новый костюм, словно доспехи. Она не поддастся желанию снова прикоснуться к Митчу. Временный секретарь сыграет свою роль. Полная решимости не поддаваться искушению, она вошла в гостиную.

Митч стоял у окна, глядя на оживленные улицы. Знаменитый лос-анджелесский смог повис над городом, туманцая дымка серебрилась в лучах утреннего солнца. Джинни вошла, и Митч обернулся. Лицо у него было отсутствующее, и она обрадовалась, что оделась соответственно роли, которую собралась играть.

– Ты готова? – спросил он.

Джинни кивнула. Он поднял трубку, вызвал коридорного и заказал такси.

– Я позвонила Джоуи. – Джинни нарушила неловкое молчание, вертя в руках ремешок сумочки. Ей было легче смотреть в окно, чем на Митча. – Он чувствует себя хорошо, у него ничего не болит, и он хочет ездить верхом.

– Как только врач разрешит, мы попробуем посадить его на спокойную лошадь.

Отчего не посадить? Только будут ли они жить на ранчо, когда у Джоуи снимут повязки?

– Джинни…

Стук в дверь помешал Митчу договорить. Пришел коридорный за багажом.

С этой минуты любой интимный разговор стал невозможен. Такси быстро доставило их в международный аэропорт Лос-Анджелеса. Как только они прошли контроль, Митч предложил перекусить. У Джинни не было аппетита, но пришлось соблюсти приличия.

Возвращение домой показалось ей бесконечным. Она взяла в самолет два журнала и прочитала их от корки до корки. Митчу тоже не хотелось говорить о прошлой ночи, и он погрузился в работу, связываясь по телефону с Далласом и подтверждая некоторые решения, принятые в Лос-Анджелесе.

Когда они сели в его машину, Джинни притворилась, что спит. Ей не хотелось разговаривать, надо было восстановить душевное равновесие и вновь овладеть ситуацией.

Митч ни словом не намекнул, что прошлая ночь что-то значила для него, и его отчужденность сводила ее с ума.

Едва войдя в дом, Джинни бросилась в комнату сына, обняла его и почувствовала, что жизнь вновь обретает устойчивость. Реальность – это не сказочная мечта о Митче, а ее любимый сын, который нуждается – в ней.

– Я скучал по тебе, мамочка, – признался Джоуи.

– Я тоже, милый.

Она быстро скинула жакет и устроилась рядом с Джоуи.

– Расскажи мне, чем ты занимался.

– Привет, Митч! – радостно сказал Джоуи.

Митч стоял, прислонившись к дверному косяку. Сердце у Джинни замерло.

– Привет, Джоуи! Как поживаешь?

– Я уже почти здоров! Тетя Эмилин говорит, что, если бы у меня было еще больше энергии, они бы продавали ее в бутылочках. – Мальчик едва не подпрыгивал на кровати. – У Роситы есть разные игры, и мы играли в них. «Страна сладостей» – моя любимая, только нельзя выиграть настоящую конфетку. И еще есть «Горки и лестницы». Ее внуки играют в них, и я тоже научился. Тетя Эмилин показала мне, как играть в «Рыбу». Мамочка, давай сыграем в карты. Я хорошо играю. Тетя Эмилин говорит, что я прирожденный игрок.

Джинни кивнула и рассмеялась, чувствуя, как Митч мрачно маячит в дверях. Время от времени она бросала на него быстрый взгляд, пытаясь догадаться, о чем он думает.