Холодное сердце Кая - Маша Брежнева

там делать? Первый раз что ли?

– Эрика, первый или не первый, а давай-ка приезжай завтра. Хватит дома ерундой заниматься.

Я могу только тяжело вздохнуть и отложить фотик в сторону.

– Пап, мне там бумажки перекладывать?

– Не поверишь, дочь, столько бумажек накопилось, тебе на всю практику хватит.

– Ты серьезно?

– Хочется узнать, почему ты несерьезно. Кто университет через год заканчивает? На работу ты куда пойдёшь? Тебя ждут где-то?

– Пааап…

– Или ты замуж надеешься выскочить побыстрее? Присмотрела себе этого дарителя букетов? – папа недовольно косится на цветы. – Деньги у него явно есть. Познакомить не хочешь?

– С его деньгами? – начинаю дерзить, потому что разговор скатывается совсем не в ту плоскость. Не надо тут становится вторым папой Сони. Верните мне моего. – Познакомить не хочу.

– Почему?

– А повод есть? Мне кажется, слишком рано.

Папа и не думает отступать, раз уж начал эту нравоучительную беседу, пойдёт до конца. Он же у меня упёртый и целеустремленный мужчина.

– Если честно, Эрика, я собирался разговаривать с тобой про учебу и практику, а не про ухажера. Я понимаю, ты хорошо сдала экзамены, ты старалась целый год и хочешь отдыха, но ведь ты и сама знаешь – больших результатов не будет без большого труда.

– Пап, больших результатов в чем? Ты разве спрашивал у меня, нужны ли они мне?

У него на лице шок и недоумение. Дочь долго шла его курсом, как минимум в его глазах, а тут бунт на корабле?

Надоело! Правда! Делать вид, что я восторге от идеи быть политологом или даже политиком. Или хотя бы женой политика. Достаточно быть дочерью, хватает. Я хочу заниматься фотографией! Фотографией! И не имеет значения, снимаю я раскладку кремов для лица, портреты молоденьких девчонок или семейные пары с детьми. Ведь я ищу свой путь, я сама только учусь, но не чувствую никакой поддержки. Если гонки я скрываю от родителей, потому что осознаю риски и понимаю, что желание гонять – это временно, пока не хватает других ощущений, то фотография – это моя жизнь.

Я не виновата в том, что вижу мир через объектив.

– Папа, давай поговорим честно. ТЫ видишь меня рядом с собой в Думе, а не я! Я другого хочу!

– Вот и приехали. Дочь, а давай ты не будешь ерунду говорить? Мы столько раз обсуждали, а теперь ты, оказывается, ничего не хочешь?

– Пап, я не сказала «ничего».

– Так, дорогая моя, мы начинаем ходить кругами, а я не люблю тратить время. Ты у меня взрослая, никто твою свободу не ограничивает, хочешь – гуляй, катайся, покупай, что нужно. Но мы с мамой тебя всю жизнь содержать не будем, и ты сама должна думать. Завтра к десяти утра чтобы была в Думе.

– Юра, ты почему ещё не готов? Ты же выпьешь? Я тогда за рулём поеду, – врывается в нашу беседу мама. Нарядная, стильная, как всегда.

– А вы куда, мам?

– На юбилей к знакомому, Эрика. Не отвлекай папу.

Ах, я его ещё и отвлекаю. Восторг.

– Не буду отвлекать. Завтра в Думе «отвлеку», – пальцами рисую в воздухе кавычки и собираюсь уже уйти.

– Я слышала ваш разговор, – вдруг начинает мама. – Юра прав, ты должна уже быть серьезнее, а твои фотографии тебе ничего не дадут.

– Спасибо, родители. Вы такие милые! – хлопнув напоследок дверью в ванную, скрываюсь от них.

– Эрика, куда ты собралась! Там опять к тебе!

Да кто опять ко мне? Не жду я никого!

Опять курьер. Нет, ну Кай в ударе! А теперь что? Платье пришлёт? Духи? На что ещё его фантазии хватит?

Курьер не из магазина, а просто доставщик, поэтому, расписываясь за получение товара, я даже не знаю, что ждет меня в коробке.

А там… целый рай для Кэсси! Вкусняшки, игрушки, шампунь и другие нужные штуки. Подобрано с нездоровым для Кая профессионализмом. Да, у него тоже есть собака, но не думаю, что он такой мастер.

Малышка обрадуется, и вообще, это очень мило. Он знает, что Кэсси – моя любимица, да ещё и влюблённая в него без памяти. Хитрый мальчик. Но видно, как старается. Пока я разбираю сюрпризы для Кэсси, родители уезжают, но при этом у ворот я все ещё слышу машину. Не поняла, они вернулись? Или что такое?

Выхожу из дома, выглядываю на улицу и вижу почти уже родной белый «мерс». О, ну здравствуйте. Правда, я сейчас вообще не в том настроении.

Кай выходит из машины и стремительно двигается ко мне, а я борюсь с желанием захлопнуть дверь перед его носом. Не могу думать ни о чем другом, только о том, что родителям плевать на то, что я люблю.

– Тебе не стоило приезжать сегодня, Кай, – холодно его встречаю.

– Почему?

– Мне не до тебя.

– Не до меня? И до кого же? Другого себе нашла за пару дней?

– Да послушай, в мире есть вещи поважнее твоей хреновой ревности! Приезжай в другой день, Кай, я все сказала. До свидания.

Дергаю за дверную ручку, собираясь закрыть дверь, но Кай перехватывает ее, отталкивает меня во двор и заходит сам.

– Что случилось?

– Тебе правда интересно? Я не нашла другого. Тебя же только это волнует! А другие мои проблемы… Да какие проблемы! Эрика же только губы надувать умеет и жопой крутить!

– Так, прекрати.

– Я поругалась с родителями, Кай! У меня семейные проблемы! Не до твоих сомнений сейчас!

Накрывает. Не плачу, но истерика так и просится наружу. Чувствую, что меня трясёт.

Кай за руку тянет меня к себе, прижимает к груди и стискивает.

– Ты сейчас успокоишься и расскажешь все по порядку.

Глава 21

Кай

– Я слушаю.

– Мне прямо посреди двора тебе все рассказывать? И, может, дашь мне немного кислорода?

Ладно, сильно стиснул. Испугался. Она права – мне казалось, что такие девочки никогда не плачут. Песня даже есть, кажется, супергёрлс донт край. Вот это про нее. Только все равно она – девочка. Ранимая, хотя порой думаю, что просто танк.

– Извини, ребра ломать не собирался.

– Пойдем в дом, чай себе заварю. С пустырником, пожалуй.

– Все так плохо?

– Жить можно, – пожимает плечами Эрика, направляясь к входной двери.

Только вот до того, как Эрика заходит в дом, оттуда вылетает маленькое серое облачко, которое буквально атакует мои ноги.

– Кэсси, веди себя прилично! – взывает к хорошим манерам собаки хозяйка, только вот Кэсси уже не слушает. Приветственно лает, машет хвостом, всячески намекает, что надо взять ее на ручки. Хороши девочки, нечего