Дилемма - Алексей Макеев

– А теперь перестало касаться? – с усмешкой спросил Крячко.

Игнатьев медленно повернул голову в его сторону.

– Просто мне не хочется, чтобы и дальше возникали критические эпизоды, подобные вчерашнему. Так ведь и до беды недалеко.

– Это разумно, – согласился Гуров. – Но это ведь не все, что ты нам хочешь сказать, Виктор Николаевич?

– Нет, не все. Я еще раз хочу предложить вам сыграть в открытую. На мой взгляд, не годится нам действовать порознь. Все-таки одно дело делаем.

– С чего это ты взял? – удивился Гуров. – Я уже устал язык обивать, объясняя, что мы здесь по личному делу.

Игнатьев наклонил голову, как бы показывая, что шутку оценил.

– Известно, что у оперов личных дел не бывает, – сказал он. – Не понимаю я твоего служебного эгоизма, Лев Иванович! Может, ты тут по заданию службы собственной безопасности? Может, ты тут коррупцию у нас ищешь?

– Может быть, – сказал Гуров, которому уже начинал надоедать этот разговор. – Но об этом я тебе тем более не скажу, как ты понимаешь.

– Значит, не договоримся? – губы Игнатьева зло покривились. – Так и будешь, как собака на сене?..

– Не договоримся, – твердо ответил Гуров. – Потому что не о чем договариваться. Потому что все это плод твоей фантазии.

– Ну, потрепанный «мерс» во дворе у Сумского трудно назвать фантазией! – возразил Игнатьев и добавил, кивая в сторону Крячко: – И разбитый нос господина полковника – фантазия неважная! Вы же там были!

– Может быть, проще будет продолжить этот разговор в прокуратуре? – вежливо спросил Гуров. – Так сказать, ввести его в правовое поле.

– Ну зачем сразу в прокуратуре? – мягко сказал Игнатьев. – Я далек от мысли, что сотрудники Главного управления МВД могут быть причастны к нашим криминальным разборкам. Такое мне и в голову не могло прийти. Просто мне хочется понять, что за игру вы ведете. Это важно для меня и для моего отдела тоже.

– Говорят, отдел ты возглавил недавно, – вспомнил Гуров. – До этого чем занимался?

– Угонами, – сказал Игнатьев. – Но тачки – это не по мне. Тем более никакой реальной отдачи. Процент раскрываемости менее двадцати. За три дня автомобиль не нашел, считай, все!

– С лейтенантом Коркия знаком, значит?

– Я тут со всеми знаком.

В воздухе повисла пауза. Игнатьев выжидательно посматривал на Гурова, все еще надеясь, что диалог продолжится. Но Гуров поспешил поставить точку.

– Если у тебя все, Виктор Николаевич, то мы тебя больше не задерживаем, – предупредительным тоном сказал он. – Тебе преступников ловить надо, а нам еще завтрак предстоит. Мы с полковником Крячко в этом отношении страшные педанты. Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

– Приятного аппетита, – сказал Игнатьев, вставая. – И все-таки жаль, что вы мне не доверяете. Помните притчу про веник? Ну то есть, когда старик собрал сыновей и сказал им…

– Трудно доверять человеку, который не доверяет тебе, – сказал Гуров. – И потом, в нашем случае веник – неподходящий символ. Еще раз повторяю, мы здесь по личным делам, а в личных делах коллегиальность ни к чему. Это групповуха получается, а не личное дело.

– Может быть, вы и правы, – разочарованно протянул Игнатьев. – Наверное, я чего-то не понимаю. Я привык работать и жить иначе.

– Привычка – вторая натура, – бодро подхватил Крячко. – Может, позавтракаешь с нами, Виктор Николаевич? А то эти разговоры… У меня от них изжога начинается.

– Нет, спасибо, – сухо сказал Игнатьев. – Мне пора.

Он коротко кивнул и вышел из номера. Гуров и Крячко дождались, пока за дверью затихнут его шаги, а потом посмотрели друг на друга.

– Полный назад, – сказал Крячко. – Вот что значит вовремя смазать по морде кому надо! По крайней мере теперь не будут путаться у нас в ногах!

– Это еще бабушка надвое сказала, – покачал головой Гуров. – Этот Игнатьев себе на уме. Сейчас-то он мягко стелет, а вот как спать будем, это вопрос. Но чем больше я узнаю этого человека, тем больше у меня к нему вопросов.

– Что же не задал, пока он тут был? – добродушно поинтересовался Крячко.

– Кое-что я выяснил, – возразил Гуров. – Первую информацию о нас он получил, несомненно, от лейтенанта Коркия. Больше никто о нашем прибытии знать просто не мог. Но этот факт говорит о том, что с лейтенантом он поддерживает связь, несмотря на то, что о совместной работе речь вроде бы больше не идет.

– Мне кажется, ты перегнул палку, – поморщился Крячко. – В одном ведомстве все-таки, знают друг друга. Почему бы им не общаться иногда?

– А тут речь не об общении идет, – возразил Гуров. – Ты вдумайся! Мы прибыли утром, никого не поставив в известность, а когда заселялись в гостиницу, Игнатьев уже был тут. О чем это говорит? О том, что Коркия, увидев наши «корочки», первым делом доложил об этом начальнику отдела по борьбе с наркотиками, к которому не имеет никакого отношения. Тебе это не кажется странным?

– М-м-м, пожалуй, это действительно странновато, – согласился Крячко.

– Смотри дальше, – сказал Гуров. – В отдел он пришел недавно, но просто одержим идеей переловить всех наркокурьеров, переловить во что бы то ни стало! При этом он отряжает половину отдела следить за нами. Странность не меньшая, согласись! Но еще более странно, что к моему предложению продолжить наши прения в прокуратуре Игнатьев отнесся совсем прохладно. Он почти уверен, что во дворе Сумского видели нас, но делиться этой информацией с прокуратурой не спешит. Почему?

– А черт его знает, почему, – спокойно ответил Крячко. – Сложный человек. Строит себе какие-то комбинации, интриги плетет… Ну не может жить без этого! Нам-то зачем над этим голову ломать? У нас уже вторник, питомцу нашему клизмы в больнице ставят до изнеможения, а мы про его чемодан до сих пор ничего не знаем. Честно говоря, меня это уже задевать начинает, Лева. Не моя проблема, конечно, но я уже завелся. Это как в казино – чем больше пролетаешь, тем больше хочется сорвать банк.

– Часто бываешь в казино? – удивился Гуров.

– Из чужого опыта, – объяснил Крячко. – Знатоки рассказывали. А меня туда и калачом не заманишь. Как говорится, дураки учатся на своих ошибках, а умные на чужих. Однако мы совсем забыли про завтрак. Пошли в ресторан! На сытый желудок и думается лучше.

После завтрака они тщательно осмотрели «Мерседес», потому что недоверчивый Гуров предположил, что Игнатьев может попытаться заменить наружное наблюдение каким-нибудь хитрым трюком вроде подслушивающего устройства где-нибудь в салоне машины. Технически это было вполне возможно, но Крячко решительно в подобную возможность не поверил.

– Вот уж не думаю, что у него хватит духу поставить микрофон сотрудникам главка! – ворчал он. – Это уже разжалованием пахнет и судебным процессом! Не станет он так рисковать. Овчинка выделки не стоит.

– На микрофонах не написано, кто их ставит, – возражал Гуров. – И к тому же мы не знаем, какая настоящая цена всей этой истории. Поэтому лучше придерживаться принципа – береженого бог бережет.

Ничего они все-таки не обнаружили и возвратились к себе в номер. Было десять минут десятого, когда телефон в номере зазвонил. Гуров снял трубку и почти сразу же услышал короткие гудки.

– Иду к Славику, – объявил Гуров. – Кажется, сейчас будут новости.

Новость оказалась единственная, но это была не новость, а настоящая бомба. Гуров долго не мог поверить, что наконец им по-настоящему улыбнулась удача.

– Кажется, эта Наташа действительно любит нашего оболтуса! – объявил Гуров, вернувшись в номер и размахивая листком бумаги. – Я, во всяком случае, его просто уже обожаю. Ты посмотри, что он раскопал!

Крячко выхватил из его рук записку и прочел:

– Так, здесь цифры… Это, значит, номер… Ага! Людмила Васильевна Сумская! Прописка… Постой, так это что же значит? Выходит, эта краля – родная сестра Сумского?!

– Или жена, – сказал Гуров. – Отчества могут быть совпадением.

– Значит, мы, как два барана, ходим вокруг одних и тех же ворот и в упор их не видим? Молодцы! А ведь можно было бы и догадаться, что они не чужие друг другу. Чужим квартиру для любовных утех не предоставляют.

– Русский мужик задним умом крепок, – ответил Гуров. – Мог бы изложить эту ясную мысль, когда мы первый раз навещали Сумского. Пожадничал?

– Просто не допер, – скромно сказал полковник Крячко.

– Так или иначе, но теперь у нас появилась реальная зацепка, – с довольным видом сказал Гуров. – Единственная проблема, проживает ли эта особа по тому адресу, по которому прописана. Выяснить это нужно предельно аккуратно. Предлагаю запустить туда Славика. Ему, похоже, чертовски везет с женщинами.

– Вспомни «Необитаемый остров», – сказал Крячко. – Эта девочка сутками шляется по ресторанам. К ней надо идти рано утром, когда первые петухи прочищают глотку. Иначе нам ее не застать – точно тебе говорю.