Вендетта. Том 2 (СИ) - Шеллина Олеся "shellina"

Получилось удобно, и сейчас Ласси в полной мере это удобство оценил. На удобном диванчике напротив двери в кабинет, расположился Бутурлин.

— О, господин фельдмаршал, — он вскочил и сдержанно поклонился. — А хоть ты-то знаешь, зачем нас здесь собрали?

— А я хотел о том же у тебя спросить, Александр Борисович, — ответил Ласси. Он посмотрел на диванчик и задумался, садиться, чтобы подождать сидя, или не стоит, потому что вставать в последнее время стало шибко тяжко.

Дверь в приемную отворилась, и в нее вошли двое молодых людей, в одном из которых Ласси узнал зятя Миниха — Максима Берга, а вот второй не был ему знаком. Дверь ещё не успела закрыться, как вошёл ещё один офицер, на этот раз морской. Это был адмирал Алексей Наумович Синявин.

Бехтеев поднялся из своего стола, стоящего в углу комнаты, пересчитал присутствующий, и направился к кабинету императора. Вышел он оттуда буквально через несколько секунд.

— Прошу, господа, проходите, его величество ждёт вас. — Провозгласил он, приоткрывая дверь в кабинет.

— Всем вместе? — недоверчиво уточнил Ласси.

— Да, всем вместе, — подтвердил Бехтеев. — А вас что-то смущает, Пётр Петрович?

— Нет, если такова воля его величества, — он растерянно переглянулся с Бутурлиным и Волконским. Они выглядели растерянными, так же, как и он сам. А вот на лицах молодых людей отразилось такое изумление, граничащее с паникой. Лишь один Синявин выглядел спокойным, но, как подозревал Ласси, в силу своего спокойного нрава, который, казалось, ничто не может заставить его проявить.

Молодой император стоял у карты, занимающей практически всю стену, и пристально рассматривал её.

— Ваше величество, — нестройный хор голосов приветствовал Петра, который обернулся и наклонил голову, коротким поклоном приветствуя всех собравшихся по его приказу.

— Проходите, господа, рассаживайтесь, — он указал на стол, стоящий чуть в отдаление от массивного стола, стоящего прямо напротив двери.

Они сели за стол, при этом молодые люди старались держаться от основного костяка приглашенных как можно дальше. Пётр отошёл от стены с картой, оглядел присутствующих и, усмехнувшись, сел во главе стола.

— Наверное, вы гадаете, зачем я вас всех здесь собрал? Да ещё в таком составе? — спросил он, оглядывая каждого из них пристальным взглядом.

— Ваше величество, это нетрудно просчитать, — за всех ответил Ласси. — Командующий Азовским флотом, и я, уже весьма жирный намёк на то, что вы снова хотите попытаться взять Очаков. Я прав?

— Да, — просто ответил молодой император и слегка наклонил голову набок. — Но, это ещё не всё. Я хочу, чтобы вы все сообща не просто взяли Очаков. У нас очень мало времени на самом деле, но оно пока есть. И за это время я хочу, чтобы Азов, а потом и взятый Очаков были превращены в неприступные крепости. А ещё я хочу, чтобы Таманский полуостров вошёл уже полностью в состав Российской империи. И на нём мне нужна крепость, хорошо укрепленная с видом на пролив.

— Вы хотите перекрыть Керченский пролив, ваше величество? — Синявин, который в этот момент разглядывал свои ладони поднял голову и недоуменно посмотрел на государя. — Но, как же договоренности с османами?

— Все договоренности полетели в трубу в тот самый момент, когда почти вся Европа объединилась с турками против нас. — Жестко ответил Пётр. — Они наши договоренности в нужнике использовали, и требовать от нас их соблюдения больше не имеют никакого права. Видит бог, не мы это начали. Я не хотел пока задирать осман, хотел на ноги покрепче встать, но, мне не дали. Нам не дали как следует подготовиться. И что нам остается делать?

— Воевать, — решительно ответил князь Волконский. — Что нам ещё остаётся?

— А есть ли страны, которые всё-таки не ополчились против нас? — задумчиво спросил Бутурлин, которого перспектива воевать на всех фронтах совершенно не радовала.

— Есть, — кивнул Пётр. — Голландия под нашим внешним управлением. Швеция пока соблюдает нейтралитет, ей совместно с нами ещё сделку с Данией заключать, сама Дания — ну тут понятно, она пока ничего не может предпринять, её король гулять изволит, и, как ни странно, Англия, которая сейчас сидит в полнейшем ох… хм… недоумении, и чешет репу, задавая себе один единственный вопрос: «А какого чёрта происходит?». Пожалуй, можно ещё Мекленбург отнести к дружественным или нейтральным странам. И всё благодаря женитьбе Петра Румянцева на принцессе Ульрике. Если поначалу я считал эту женитьбу дуростью несусветною, то сейчас, пожалуй, могу изменить решение. Это была весьма прозорливая и дальновидная политика, как оказалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— В прошлый раз мы оставили Очаков из-за постоянных болезней, — медленно проговорил Ласси.

— Сейчас эта проблема будет решаться. — Пётр перевёл взгляд на него. — С вами отправятся достаточно много полковых врачей, которые уже предоставили мне несколько способов избежать эпидемий. В частности, воду они будут выдавать бойцам сами. Кто ослушается, будет бит нещадно, потому что не только свою голову в петлю засовывает, но и товарищей может в итоге заразить. Нужники будут только организованные, кордоны санитарные будете учиться развертывать, помимо всего прочего. Много чего будет сделано, я сейчас рассказывать много не буду, отдельно встретитесь с Томилиным, который у докторов за главного назначен, он подробно всё объяснит и непонятные моменты на пальцах обрисует. Проблема не решена полностью, тем более, что многие моменты спорны и нуждаются в проверках, и вам, как мне не прискорбно это говорить, придется не только воевать, но и теории Томилина проверять на практике, выбирая наилучшие, чтобы потом полноценно ввести повсеместно в каждом полку, какой только сыщется на территории Российской империи.

— Я пока не знаю, хорошо то, что вы говорите, ваше величество, или плохо, но, если эти меры помогут избежать жутких болезней и страданий для наших солдат, я полностью поддержу подобные начинания, как только мы убедимся в их эффективности.

— Отлично. — Пётр кивнул. — Тогда, последнее, что я хочу вам сказать. Как вы знаете, в армии идёт реформа, которую я не хочу останавливать на время войны. Более того, я считаю, что это время как раз подходит для того, чтобы кое какие реформы ускорить. Например, одним из пунктов идёт снижения времени службы до пятнадцати лет. Более того, всем тем солдатам, кто выслужит положенный срок во время этой кампании, будет выделен участок земли на вновь завоеванных территориях. Там они могут поселиться общиной. Земли выделиться прилично, на добротную деревню точно хватит. Бывшие солдаты, да которые пороху нюхнули прекрасный форт-пост организуют. От налогов они будут освобождены на первые десять лет. Каждому будет вручено по пяти рублей и рухлядь разная, чтобы на голом месте смогли начать обустраиваться. Да инструмента вдоволь.

— Да как же они бобылями-то жить станут? — подал голос незнакомый Ласси молодой человек и тут же язык прикусил.

— Это очень хороший вопрос, Саша, — одобрительно кивнул государь. — Мало кто знает, что под покровительством её величества и Андрея Ивановича Ушакова лично, организованы специальные школы, в которых собирают со всех улиц Российской империи девочек-сироток, которым участь одна предрешена, или в девки гулящие идти, или в могилу. В этих школах девочек обучают именно этому: стать женами и достойными подругами бывших солдат в таких вот поселениях, да женами колонистов, которые совсем новые земли едут осваивать, за морями-океанами, да дальше по Амуру. Вот когда солдатики ваши дома поставят, в которые можно жену молодую привести, вот тогда мы смотрины и устроим.

— Интересная идея, — задумчиво проговорил Волконский.

— Не моя, увы, — государь развел руками. — Ещё Людовик, который четырнадцатый, корабли с невестами в Новый свет посылал. Правда, я довёл это дело до совершенства, они не просто подобранные с улиц, да с монастырей собраны, а обучены грамоте, ведению хозяйства, обращению с оружием, всё-таки в суровые места едут, надо и за себя уметь постоять. Да ещё и повивальному делу девочек учат специально приходящие доктора, и кое-каким медицинским премудростям. — Он задумался. — В любом случае, у Людовика получилось, не думаю, что у нас получится хуже.