Последний теракт. Книга первая - Олег Сакадин

Быстро перехватив стоящий рядом саквояж, Платон хотел было двинуться прочь от терминала, но почувствовал легкий укол, практически комариный укус, и застыл как вкопанный.

Сознание поплыло, силы стали отпускать его. Пытаясь бороться с внезапным наваждением, Платон схватился рукой за ближайший поручень, стараясь сосредоточится. Но действие лекарства брало свое, и ноги вскоре окончательно подкосились – он рухнул на пол, теряя сознания уже в полете.

– Помогите, человеку плохо! – слышалось где-то очень далеко, словно из потустороннего мира.

А потом сильные руки схватили Платона и потащили прочь из аэропорта.

Часть 2. Восхождение

Глава 1

За последние три года я понял две главные вещи – ничто не вечно, и даже самый прочный мир в твоих глазах может рухнуть в мгновение ока. Практически также было и у меня. Вспоминая об этом времени позже, я с трудом мог определить, с чего же собственно все началось, и на каком отрезке пути судьба решила пропустить через мое тело и душу самый настоящий ад, подвергнуть мою жизнь самым тяжким испытаниям и навсегда убить во мне прежнего человека. Чем руководствовался Бог – сломить меня навсегда, превратив из личности в общественный овощ, или же возродить нового, более сильного, устойчивого человека – я так и не узнал. Но после всего произошедшего с уверенностью мог сказать, что одну жизнь пережил и родился заново.

Люди говорят: «больше боли – ближе к Богу». Ежели это так, то никогда я не был так близок к Богу, как в то проклятое время, и мне казалось, что всевышний вот-вот заговорит со мной, услышит, и даже можно будет до него дотронуться, лицезреть, задать самый сокровенный вопрос: «ПОЧЕМУ Я?!».

А началось – как показывает память – все с того, что моя родная, потом и кровью поставленная на ноги фирма вдруг перестала быть моей. Позже это стали называть рейдерским захватом, и государство даже попыталось бороться с этим явлением российской жизни, для которого почва была взращена задолго до распада СССР.

Тогда же мы просто попытались обратиться за помощью к местным авторитетам, которым регулярно приплачивали с доходов, потому как в милицию с подобными жалобами было идти бесполезно. Как вспоминаю сейчас, «переговоры» между представителями криминогенной среды не дали особого результата, и мы пробовали идти дальше собственными силами, за что и получили травмы различной степени тяжести: моим друзьям Артему и Сергею сломали нос и челюсть соответственно, я же отделался переломом ребра и сильными ушибами по всему телу.

Уже в больнице я обдумывал планы дальнейших действий, отчаянно ища хоть какие-то пути – очень уж не хотелось оставлять фирму бандитам.

На дворе шел 1996 год, и если сказать, что время было лихое, значит сильно преуменьшить и смягчить описание того дикого периода. Последние пять лет на дворе были настоящие джунгли, где велась самая яростная война за бездонные богатства нового государства.

Люди становились обладателями миллиардов в мгновение ока, и в это же самое мгновение падали жертвами жестоких и беспощадных конкурентов, которые в свою очередь тоже недолго наслаждались обретенной роскошью, продолжая сменять друг друга с поразительной быстротой, и лишь самым изощренным единицам удавалось держаться в строю. Все это сильно напоминало дьявольский танец кровавой колесницы жизней, мерзкий круговорот самых отвратительных пороков человека, что в один момент соединились в единое торнадо, уничтожающее на своем пути все положительное, доброе, светлое. И так было практически с каждым, кто решил соприкоснуться с реалиями бизнеса – нового слова новой России – того времени и попытать собственное счастье на поле боя, где буквально приходилось ходить по трупам.

Человеческая жизнь утратила свою ценность, если ее вообще можно было измерить. Люди быстро забыли, сколько любви и трудов было вложено в каждого из них, сколько собственных сил и времени вложили родители в каждое любящее дитя.

Вы когда-нибудь наблюдали за строительством большого дома? От заливки фундамента до кладки последнего кирпича? Это минимум год каждодневной работы целого муравейника людей. Но снести построенное можно в течение минуты.

А человеческая жизнь строится гораздо дольше, и сил в нее вкладывается несравнимо больше, а сколько в процессе строительства участвует людей вообще представить сложно. И если бы человек мог действительно задуматься обо всем этом перед тем, как хладнокровно отобрать жизнь у другого из-за денег, вражды, власти или чего еще – смертей было бы меньше.

Да ну ладно, потянуло на философию. Вернемся к реальности.

Вполне возможно, что сейчас, когда многое из прошлого давно утекло, все видится гораздо ужасней. На самом деле настоящий ад для России начался гораздо раньше.

Известный журналист Павел Хлебников, ныне покойный, в одной из своих книг кратко охарактеризовал основные этапы крушения и грабежа российских богатств:

«во-первых, в 1992 году демократы отпустили цены до проведения приватизации и тем самым вызвали гиперинфляцию. За несколько недель сбережения подавляющего большинства граждан страны превратились в прах, уничтожив надежду построить новую Россию на фундаменте сильного внутреннего рынка.

Во-вторых, демократы субсидировали коммерсантов – молодых людей со связями, которые сколотили состояния, взяв на себя роль торговых государственных монополий и нажившись на огромной разнице между старыми внутренними ценами на российские товары и ценами мирового рынка.

В-третьих, вслед за гиперинфляцией, уничтожившей сбережения россиян, ваучерная приватизация Чубайса в 1993—1994 годах была проведена некомпетентно. В большинстве случаев граждане просто продали свои ваучеры за несколько долларов брокерам, либо бездумно вложили их в пирамиды, вскоре рухнувшие. Мог возникнуть мощный класс акционеров, но этого не произошло: промышленные активы России вследствие приватизации Чубайса оказались в руках коррумпированных директоров предприятий либо в руках новых московских банков.

В-четвертых, Чубайс и его сподвижники субсидировали эти новые банки, давая им ссуды Центрального банка по отрицательным (для государства) процентным ставкам, передавая им счета государственных учреждений и организуя рынок государственных ценных бумаг в угоду этим банкам.

Наконец, при проведении в 1995—1997 годах залоговых аукционов оставшиеся сокровища российской промышленности Чубайс распродал по номинальным ценам группе своих».

Мне сложно судить о том, что происходило за пределами Москвы, но в самой столице творилось нечто невообразимое: бандитская война захлестнула город, затронув все доходные области. Любой привлекательный бизнес подвергался нездоровому вниманию и нажиму со стороны бандитов, и не только – по слухам, даже офицеры группы «Альфа» подрабатывали на стороне рэкетом! Элита российских спецслужб!

Господи, пусть эти слухи ими и останутся.

После всего пересказанного Вы справедливо заметили бы, что открывать собственное дело было полным безумием, но я все-таки решил рискнуть и не проиграл. Во многом мне помогли и поддержали близкие друзья, которые со временем оставили собственные работы и полностью переключились на наше теперь единоличное дело.

А занимались мы в основном продажей столичной недвижимости, параллельно развивая направление по ремонту квартир. Риэлтерское дело только-только зарождалось в тяжелых условиях новой России, и сказать, что мы обладали достаточным опытом для противостояния с настоящими профи, прошедших многолетнюю школу работы зарубежом и теперь внедряющих западный сервис услуг на полях многострадальной родины, значит откровенно соврать, тем самым сильно завысив собственную самооценку. Нет, у нас не было ни знаний, ни тем более опыта, но хватило мозгов не проводить экспериментов самим.

Я нанял первоклассную команду работников, прошедших огонь, лед и медные трубы в Германии, Франции и Швеции. Разумеется, на это ушло солидная сумма денег, но того стоило.

Кстати, по поводу денег, я совсем забыл упомянуть, каким образом в руках двадцатичетырехлетнего парня оказалась весомая сумма.

В начале 90-х мне удалось побывать в Германии и узнать, что множество старых грузовых машин обрек на утилизацию новый закон в защиту экологии и окружающей среды.

Дело в том, что норма углерода газовых выхлопов превышала установленные нормы, и эксплуатацию таких машин запретили.

За 1991 год мне с друзьями удалось перегнать в Россию и растаможить более тридцати грузовых автомобилей, которые выкупались буквально за копейки (одну фуру купили вообще за 5 марок!).

Машины привозились в Москву, и после получения «нормальных» документов продавались на месте.

Заработать, как оказалось, было не сложно, сложно было удержать занятые позиции. Поэтому вернемся к фирме, у штурвала которой теперь стояла сильная команда, способная преодолевать штормы любой сложности. Все вместе мы стремительно ворвались в этот новый бизнес, громко заявив о себе. Первоначально я и мои друзья были скорее сторонними наблюдателями, лишь контролируя процесс, а заодно набираясь собственного опыта у профессионалов, но позже стали грамотно дополнять общую картину, более смело высказывая собственные идеи.