Сага о погасшем солнце (СИ) - Птица Регина

— Теперь можешь рассказывать, о чём ты там хотел поговорить.

Вараан не находил себе покоя до самого утра. Ходил по приёмной зале от стены до стены, не в силах успокоиться. Два страха — потерять дочь и потерять наследницу — слились для него в одно. К утру он твёрдо решил, что каждый, кто причастен к случившемуся, ответит вдвойне.

Когда сгусток силы врезался в плоский кристалл, Сайпфер вздрогнул. Он стоял перед своим временным домишкой, развешивая бельё, а теперь поднял глаза к небу — такому же равнодушно чёрному, как и всегда.

— Началось, — горькая улыбка озарила его лицо. — Посмотрим, чем закончится в этот раз.

14

Весь день и половину ночи Ариана провела под действием исцеляющих заклятий. Это было состояние, смутно похожее на сон, однако клубившаяся в теле энергия не давала ей погрузиться в полную тьму. Ариана видела места, в которых никогда не бывала. Чёрные скалы, над которыми светило серебристыми лучами обжигающе горячее солнце.

Ариана никогда раньше не видела солнца, и паривший в непривычно голубом небе золотистый шар сначала казался ей магическим снарядом, летевшим в грудь, а потом непонятной обманкой, из тех, что создавали иллюзионисты. Это жёлтое солнце походило на то, что парило над отцовским садом, и в то же время, по сравнению с ним, казалось мёртвым, равнодушным и негостеприимным.

Проснулась она ожидаемо разбитой. Попыталась заговорить, позвать лекаря, но из горла вырвался только хрип.

— Госпожа! — Йен мгновенно упал на колени у её постели.

— Воды…

Йен подал ей воды. Потом снова ушёл, вернулся с целой кадушкой и принялся влажной губкой обтирать тело наследницы.

Ариана лежала и прислушивалась к ощущениям. На неё постепенно накатывало отчаяние. Грудь болела так, что не шелохнуться и не продохнуть. Сколько дней потребуется на заживление, она не знала — по всему выходило, что сегодня она не сможет встать. А на тренировки осталось всего три недели, и, проведя хоть одну из них в постели, она не только не продвинулась бы дальше, но и вовсе потеряла бы сноровку.

Вся глупость брошенного вызова навалилась на неё, но через несколько минут пришло и понимание, что дело тут не в вызове. Ариане пока что не до конца верилось, что её пытались убить. Но по всему выходило, что это именно так.

Больше всего ей хотелось сейчас поговорить с отцом, но она понимала: Вараан — последний, кто отыщет время заглянуть в лечебницу.

— Что с моим рабом?

— Ваш раб здесь, моя госпожа…

— Йен!

Ариана в одно мгновение разозлилась настолько, что едва не села.

— Госпожа, вам нельзя шевелиться! — Йен растерянно замер над ней, не смея коснуться.

— Я тебя спросила: где Сэйд? — процедила та.

— Полагаю, в гареме, моя госпожа! Когда с вами случилось несчастье, всем было не до того, чтобы думать о нём…

Ариана поколебалась, не в силах отделаться от ощущения, что слуга врёт. Но грудь болела нестерпимо, дышать становилось всё тяжелей, и Ариана понимала, что не сможет пройти и нескольких шагов.

— Помоги лечь, — скрипнув зубами, приказала она. Йен осторожно поддержал её за спину, опустил обратно на подушки. — Немедленно сходи в гарем и узнай, где Сэйд. В каком он состоянии. Вернёшься бегом и сразу же доложишь мне.

Йен торопливо кивнул, подхватил кадушку и выскользнул за дверь.

Впрочем, чрезмерно спешить он не собирался. Новый раб его раздражал, и Йен не думал из-за него сбивать ноги в кровь. Он разумно рассудил, что чем медленнее будет выполнять приказ, тем больше шансов, что до следующей встречи с госпожой Сэйд вовсе не доживёт.

Ариана же, оставшись в одиночестве, с минуту полежала, глядя в потолок. Она восстанавливала в памяти случившееся и чем больше вспоминала — тем больше вопросов у неё возникало.

Подняв руку, Ариана пощупала висевший на груди кристалл — никто из лекарей не решился его снять.

«Откуда Сайпфер знал?»… — растерянно думала она. Ариана не знала точно, что произошло в момент атаки, но прекрасно запомнила, что удар пришёлся в амулет. Теперь же, касаясь его пальцами, она чувствовала, как клубится внутри мощная дикая сила. Не нужно было много ума, чтобы понять, что кристалл поймал энергию атаковавшего варлока. В конце концов Ариана пришла к выводу, что Сайпфер мог и не знать ничего конкретно. Подобный артефакт — если он имел способность ловить атакующую магию — мог быть весьма ценен в любом бою.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вторым вопросом оставалось то, кто желал ей смерти. Ариана сомневалась, что это Нариана — слишком очевидное подозрение она навлекала на себя. Если бы правда хотела убить, сделала бы это ночью, тайно, и уж точно не вмешивала бы в это дело своего любовника.

Значит, Пареса вела либо личная ненависть — либо рука кого-то, кто хотел не только убить Ариану, но и оклеветать её сестру.

На этой мысли Ариана заметила, что начинает засыпать, и бороться с собой не стала. Понимала, что целебный сон ускорит выздоровление.

Ей снова виделись чёрные скалы, только ночью. Над утёсом слабо мерцало другое, ночное солнце, а напротив Арианы стоял Сэйд в красивом чёрном плаще. Его руки лежали на щеках Арианы, как будто он собирался её поцеловать. Но, проснувшись, наследница так и не вспомнила, произошло это или нет.

— Роа… — услышала Ариана обеспокоенный голос сестры, как только чуть-чуть приоткрыла глаза.

— Нари… — Ариана кашлянула. Голос всё ещё слушался плохо. Боль в груди ослабла, но стоило шевельнуться, как она вернулась опять.

Где-то вне пределов видимости звякнуло, и тонкая женская рука поднесла к губам наследницы чашу с водой.

Ариана быстрыми глотками осушила её и, ещё раз кашлянув, выдавила:

— Спасибо. Где Йен?

— Понятия не имею, — фыркнула Нариана. — Там, куда ты его послала.

— Я велела ему выяснить, что с Сэйдом… — Ариана замолкла, пожалев о сказанном. Никогда, ни в коем случае не стоило выдавать свою симпатию к кому бы то ни было. Она хорошо об этом знала.

— Сэйда вот-вот отведут на допрос.

Ариана резко села и расширившимися глазами посмотрела на сестру.

— Он же убил свободного, Ариана! Что ещё может с ним быть?

Когда Сэйда раздели и приковали к столбу, его охватила усталость. Приковали не так, как приковывают для порки, не в полный рост, а, напротив, так, чтобы он не мог ни спокойно сесть на колени, ни подняться на ноги. Чем дольше он находился в таком положении, тем больше ныли мышцы и через несколько часов по вискам вовсю струился пот.

Сообразить, зачем он здесь, не составляло особого труда — сколько Сэйд себя помнил, рабов приковывали во всех возможных позах, чтобы дать им осмыслить провинность. Потом следовало наказание — обычно порка, но порой надсмотрщики оказывались изобретательнее. Однако рабов без приказа хозяина никогда не портили. Что бы с ними ни делалось, увечить и убивать самовольно было нельзя. Теперь же дело принимало серьёзный оборот. Сэйд никогда не слышал о рабах, убивавших свободных. Бунт и сопротивление были безнадёжны, потому что невольникам некуда было бежать — за пределами твердынь не мог выжить ни один человек. Однако хозяева понимали, что доведённые до определённой грани рабы могут забыть о будущем, вырваться из цепей и начать убивать. И убийство свободного, нарушение наипервейшего табу — первый шаг к тому, чтобы учинить в твердынях хаос.

Обиднее всего было то, что именно в этот конкретный раз Сэйд вовсе не собирался чинить никакого беспредела и тем более какой бы то ни было пример показывать рабам. Он отлично понимал, что никто, кроме самых отчаявшихся, не решится выйти из-под защиты замковых стен. Всё, чего он хотел — это защитить Ариану. Даже не потому, что та была его единственным шансом на лучшую жизнь. Он просто испугался, что варлок ей навредит. Дальше руки действовали сами собой. И Сэйду оставалось лишь проклинать их за то, что не нашли лучшего способа обезвредить свободного, кроме как свернуть ему шею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})