Король горы - Дэвид Томпсон

— Ну, давай пожуем, — сказал верзила. Зажав ружье между ног, он снял с пояса нож, отрезал от куска мяса несколько ломтиков и дал один Изекиэлю.

— Благодарю.

— У нас вдоволь еды. Мы с тобой поделимся, если не найдешь свое добро.

Натаниэль дрожал от напряжения. Он перевел прицел с Ганта на парня, сидевшего на лошади. Зика и Ганта разделяло не более трех шагов, и Натаниэль сообразил, что, когда пробьет час убивать, дядя возьмет верзилу на себя. Хотя, возможно, убивать еще и не придется. Вон как они разговаривают.

— Вы так со мной любезны, я даже засмущался, — сказал Изекиэль, сжевав вяленое мясо.

— Стесняешься? — улыбнулся Гант.

— Нет, просто обычно, когда меня хотят ограбить и убить, сразу приступают к делу. А вы, наверное, хотите уболтать меня до смерти!

Натаниэль ощутил внезапную легкость, будто внутри задрожала и наконец-то лопнула натянутая до предела струна. Дядя бросил вызов. Если Гант и второй парень пришли с миром, они непременно разозлятся, может, даже полезут в драку. А что если дядя прав и они убийцы?

Долго гадать не пришлось. Гант схватился за ружье.

ГЛАВА 10

События разворачивались с невероятной быстротой. Парень в седле вскинул ружье. Забыв обо всем, кроме грозящей дяде опасности, Натаниэль прицелился всаднику в грудь и спустил курок. Все вокруг заволокло пороховым дымом, приклад с силой врезался в плечо. Пуля пробила бандиту грудь, он недоуменно захрипел и свалился с лошади. Изекиэль и Гант одновременно вскинули ружья; дядя оказался проворнее — Гант покачнулся и рухнул на колени. Натаниэль бросил ружье, подхватил с земли пистолеты и побежал к реке. Тем временем Зик, выхватив свой пистолет, разрядил его прямо в грудь Ганта. Тот упал навзничь. В это время второму разбойнику удалось встать на ноги. Он поднял карабин и прицелился Зику в спину. Но руки дрожали, ствол ходил ходуном, и он мешкал с выстрелом. От страха у Натаниэля будто крылья выросли, он понесся к берегу, отчаянно крича:

— Зик, сзади! Берегись!..

Услышав крик, парень на миг замешкался; дядя успел отпрыгнуть с линии огня. Натаниэль вскинул пистолеты и выстрелил из обоих на бегу, рассчитывая, что с такого близкого расстояния в любом случае не промахнется. Так и вышло. Первая пуля, чавкнув, вонзилась в грудь, вторая, войдя в ямку между ключицами, пробила горло и разнесла на части позвоночник. Размахивая руками, как ветряная мельница крыльями, и захлебываясь кровью, верзила пошатнулся и рухнул на мелководье. Натаниэль подбежал к дяде и застыл, в ужасе глядя на два неподвижно лежащих тела. Ему не верилось, что все это происходит на самом деле.

— О господи! — задыхаясь, проговорил Нат. — Что я наделал!

— Мы еще не закончили, — сказал Изекиэль.

Он стремительно перезаряжал винтовку, то и дело посматривая на запад.

— Не закончили? — эхом отозвался Натаниэль. Он так сжимал в руках пистолеты, что побелели костяшки пальцев. Глаза разъедал пороховой дым.

— Нет-нет, — подтвердил Зик, заряжая карабин.

Тут Натаниэль вспомнил про третьего бандита, Мэдисона, который ускакал ловить несуществующих лошадей. Обернувшись, он увидел, что бандит уже возвращается и теперь находится ярдах в трехстах от них. Он ехал к роще с ружьем в руках.

— Ну погоди, сукин сын, — процедил Зик, поднимая к плечу карабин.

Натаниэль хотел было вмешаться, но передумал. Что это даст? Дядя не собирается оставлять этого человека в живых, и кто такой Натаниэль, чтобы ему перечить? Кто из них двоих лучше знает, как выживать на Диком Западе? Уж точно не парень с нью-йоркским воспитанием, которого с детства учили быть вежливым и соблюдать правила приличия. Натаниэль оглянулся на трупы. Цивилизованное общество с его законами осталось далеко, на Восточном побережье. Здесь, на бескрайних просторах диких земель, порядки другие. Правило поведения тут одно: стреляй первым. Выживает сильнейший. Каждый — сам себе закон.

— Ну же, ну же, — бормотал Зик.

Натаниэль следил за всадником. Двести пятьдесят ярдов, двести… По-видимому, Мэдисон еще не понял, что товарищи его мертвы и что скачет он навстречу своей смерти. Скоро бедняга увидит трупы приятелей. Вот, кажется, что-то заподозрил… Выстрел дядиного карабина положил конец наблюдениям Натаниэля. Мэдисон дернулся и вниз головой полетел на землю.

Изекиэль опустил «хоукен».

— Ну вот, теперь конец всем троим!

— Это мы их убили… — пробормотал Натаниэль.

— Ясное дело. Выбора не было, племянник, — мы их или они нас… Ты достойно вел себя, и я тобой горжусь! — Изекиэль похлопал его по плечу.

— Но я… я застрелил человека, — запинаясь, бормотал Нат.

— Это был отличный выстрел! — заметил Изекиэль. — Даже я не смог бы лучше. А как ты его прикончил из пистолета! — Он довольно засмеялся: — Ты прирожденный стрелок!

Натаниэль посмотрел на Ганта. Кровь медленно вытекала из раны.

— Я что, должен собой гордиться? — спросил Нат.

— Конечно! — ответил Изекиэль. Он стал перезаряжать ружье. — Доказал, что ты настоящий мужчина, а не городской пижон.

— Но я не чувствую себя настоящим мужчиной, — признался Натаниэль. Он прислушивался к своим ощущениям, и ему трудно было подбирать слова. — Чувствую себя… как-то неловко.

— Это пройдет, племянник, — заверил Изекиэль. — Я тоже переживал, когда в первый раз убил человека. Потом это ощущение прошло. Со временем ты привыкнешь, и для тебя прикончить негодяя будет все равно что червяка раздавить.

— Неужели?

Слова дяди покоробили Натаниэля. Если он станет таким бесчеловечным, то чем он будет отличаться от дикого зверя?

— Ничего не поделаешь, Нат. От себя не убежишь, — серьезно сказал Зик. — Надо жить в соответствии со своей внутренней сутью. Иначе ты обречешь себя на жалкое существование.

Холодок пробежал у Натаниэля по коже. Он посмотрел на пистолеты, как на два чужеродных предмета, будто видит их в первый раз.

— А какая она, моя внутренняя суть? — спросил он.

— Надеюсь, до конца охоты за сокровищем мы это выясним, — бодро ответил Зик. — Давай-ка перезаряжай ружье. Плохие парни могли услышать выстрелы.

— Плохие парни?

— Индейцы, племянник. Индейцы.

Мысль о враждебных индейцах стряхнула с Натаниэля оцепенение, он быстро зарядил все три пистолета и побежал за карабином. И Зик не терял времени зря. Вытащив из реки мужчину, убитого Натаниэлем, он уложил труп рядом с мертвым Гантом. Потом подобрал ружья, снял с покойников ножи, пороховницы и сумки для пуль и вскарабкался на приземистую лошадь Ганта.

— Будем зарывать тела? — спросил Нат. Зик помедлил, обернулся:

— А зачем?

— Чтобы их не растерзали дикие звери.