От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман

А пока, в ближайшее время, Хмельницкий ожидал опять своего друга и помощника крымского хана с армией и продолжал беспрепятственно продвигаться по территории Польши. Под Пилявицами он встретил примерно равную себе армию поляков, и обе стороны стали готовиться к сражению. В этом случае Хмельницкий применил другую хитрость – в лагерь поляков якобы случайно забрёл добродушный православный священник, который, между прочим, сообщил, что на помощь Хмельницкому прибыла 40-тысячная армия басурман крымского хана, хотя на самом деле татары так и не подошли, опоздали, это было запугивание. Поляки поверили священнику и сильно приуныли – был явный перевес на стороне врага и исход битвы был предрешён, и поляки ночью покинули лагерь. На следующий день Хмельницкий с казаками стал поляков преследовать. Преследование было удачным, судя по тому, что подошедшим татарам Хмельницкий продал в рабство много пленных поляков.

Затем Хмельницкий перешел на правый берег Днепра и подошёл к хорошо укреплённому Львову и потребовал выдачи всех львовских евреев. В этом ему было отказано. Тогда Хмельницкий взял Львов в осаду, и после длительной подготовки начал штурм. После нескольких ожесточенных боёв евреи Львова и шляхтичи предложили Хмельницкому огромный выкуп. Хмельницкий согласился.

И лихая армия пошла дальше, и в декабре 1649 года подошла к городу Замостье, и взяла город в осаду.

В это самое время в Польше был избран новый польский король Ян Казимир. Узнав об этом, Хмельницкий распорядился убрать осаду и отступить. Своим лихим разочарованным и удивлённым казакам он объявил, что он, Богдан Хмельницкий, является подданным и слугой польского короля, как и они, и должен повиноваться его приказам.

Во-первых, это явно был жест примирения с новым королём, ему подарок. А нового польского короля Яна Казимира Хмельницкий знал лично ещё со времен победных сражений под Смоленском. А, во-вторых, проясняется важная истина – ситуация выглядела таким образом, что Хмельницкий поругался с королём Владиславом, был на него обижен, а вот после его смерти, с новым «правильным» королём он готов служить и дальше «честью и отвагой» польской короне, своей Польше.

Стало понятно, что король и шляхта до этого случая и после совершали грубую ошибку по причине своей гонористости, неуступчивости и неуемного желания поймать и образцово-показательно наказать бунтаря-предателя, чтобы впредь не было ни у кого желания восставать и приводить на Родину иностранные армии. Кстати, до этого момента в Запорожской Сечи не было подобных восстаний против польского короля, претендент был крайне опасен.

После случая с осадой Замостья стало понятно, что вся огромная затянувшаяся болезненная проблема решалась очень просто, – стоило полякам проявить мудрость-гибкость и дать Хмельницкому высокий пост при короле или в дипломатии, или ввести его в состав Сейма, то есть удовлетворить его раненое самолюбие и честь и сохранить привилегии его приближённым казакам, и восстание давно бы уже закончилось, и многие тысячи польских драгун, улан и казаков были бы живы. Ведь всё восстание держалось на одной личности Хмельницкого. Кстати, к такому же мудрому, гибкому выводу позже в подобной ситуации пришли в России в войне с Шамилём на Кавказе, правда – после 60-летней войны…

Историю с осадой Замостья, как и факт этой осады, как правило, «забывают» отметить авторы многочисленных книг и учебников по понятным причинам. Затем им приходится прятать всю причинно-следственную цепочку вплоть до войны России и Малороссии уже после воссоединения, трагическую Конотопскую битву двух армий, тяжёлое поражение русской армии и её огромные потери. И затем вся эта цепочка спрятанной правды, вернее – лжи, упирается в удивительные открытия – в современные инициативы президента Украины Ющенко, которые скоро рассмотрим подробнее. Вернемся к истории.

После Замостья навоевавшиеся и запутанные казаки решили передохнуть. Покутить решили в Киеве. Наступил долгожданный мир и к большой радости казаков славный атаман решил справить большую свадьбу со своей любимой женщиной – бывшей сожительницей, которая к этому времени была уже вдовой Чаплинской, ибо Хмельницкий жестоко расправился со своим обидчиком соседом. На этот раз Хмельницкий решил скрепить узы венчанием в храме.

В начале 1649 года Киев восторженно встречал славного гетмана. И в этот прекрасный для Б. Хмельницкого момент, обращаю внимание – он мог объявить о выходе территорий, находящихся под его контролем из состава Польши, и о создании суверенного государства, или о желании присоединиться к России. Но ничего подобного тогда на ум радостного Хмельницкого не приходило, не было у него той красивой идеи, которая нам так нравится и сегодня, и которая у него возникла только в тяжелый для него период опасности.

В Киев к Хмельницкому стали прибывать различные делегации: из Молдавии, из Трансильвании; делегация из Константинополя привезла предложение патриарха Паисия создать «Православное Русское княжество» – Хмельницкий эту идею отбросил. Приехала к нему делегация из России с многозначительными приветствиями от царя, и Хмельницкий передал ему дружеские приветствия.

И в это же время прибыл посланник вновь избранного нового польского короля Яна Казимира атаман Кисель, который привёз грамоту от польского короля, в которой было официальное назначение Хмельницкого гетманом Запорожской Сечи. Это был положительный ответ на протянутую примирительную руку Хмельницкого под Замостьем, и склонением им головы перед новым королём.

Хмельницкий, к удивлению своих соратников и многочисленных делегаций, очень обрадовался этой грамоте и просил передать благодарность королю за признание его «достоинства», это было подтверждением протянутой руки к перемирию. Но процесс перемирия испортил польский Сейм, на который шляхтичи собрались в Кракове в этом же январе, и постановили очистить Польшу от зарвавшегося предателя и его бунтарей.

После посевной поляки стали собирать новую армию. Пока шёл процесс собирания армии из многочисленных шляхетских отрядов и армий магнатов, Хмельницкий не стал ждать, и, как и раньше, решил завладеть инициативой и атаковать первым. Он собрал 70-тысячную армию и двинулся в поход.

Но, как это было всегда прежде, сам он атаковать боялся, послал гонцов к турецкому султану и с нетерпением ожидал своего давнего друга с армией уже в походе на «Черном шляху».

Ждать пришлось долго. Хмельницкий понимал важность фактора времени, он хотел застигнуть поляков врасплох и не дать им закончить собирать армию. Не дождавшись султана, он осадил лагерь формирования польской армии в городке Збараж, и месяц держал осаду, отрезав поляков от воды и продовольствия. Подошёл на выручку польский король с армией, и 5 августа 1649 года началась битва, большая сеча. Первый день не выявил явного перевеса, а на второй подошёл султан Ислам Гирей с 90-тысячной армией. В этой тяжёлой для поляков ситуации поляки предложили начать переговоры, и Хмельницкий, к удивлению многих, согласился, – сражение было приостановлено.

Удивляются и многие исследователи этого периода истории, «пропустившие» странную осаду Замостья, напичканные до краёв советской и досоветской трактовкой, они упорно не хотят понять, что Хмельницкий не хотел погубить польского короля и Польшу, не хотел создать своё независимое суверенное государство, – он желал добиться более хороших условий жизни в рамках Польши: очередного официального признания его польскими властями, и получить от польских властей максимум выгоды своим казакам. Он даже не ставил себе целей, которые ставили Степан Разин и Емельян Пугачёв в России.

Начались интересные дипломатические торги. Казаки под нажимом превосходящей силы стали выторговывать себе максимум привилегий у польского короля. Султан же в сражении не участвовал, но присутствовал и молча пугал своей силой, и он ведь не мог с пустыми руками вернуться к себе в Османскую империю, уже за сам «напряг» – всё-таки дошёл до Збаража, ему что-то полагалось дать. Хмельницкий мог дать ему только пленных поляков и евреев и немного награбленного золота и денег. Это понимали поляки, и пошли на хитрость – ведя уступчивые переговоры с Хмельницким, одновременно стали вести переговоры с султаном, который воспринимал текущие события как элемент временных внутренних польских передряг. И польский король, чтобы султан не вступал в сражение и не вмешивался во внутренние дела Польши, сделал широкий щедрый жест – отдал на разграбление («возьми всё – что сам возьмёшь») всю территорию, занятую казаками Хмельницкого.