Заложник любви - Наталия Николаевна Антонова

же это произошло?

– Оттого, что я всякий раз уговаривал его взяться за ум и заняться хоть чем-то полезным! Последний раз даже сказал ему, что любой дворник вызывает у меня куда больше уважения, чем он!

– Леонтий обиделся?

– Надо думать. Но разве я не прав? Посудите сами! Вот у нас за чистотой следит таджик. Человек оставил дома жену, детей, престарелых родителей. Трудится в поте лица с утра до вечера! Следит, чтобы у нас тут было чисто. А что Леонтий? Проматывает отцовские деньги!

– Проматывал, – тихо поправила Мирослава.

– Проматывал, – повторил, точно эхо, Крутов.

– Всеволод Анатольевич, как давно в последний раз вы видели Леонтия?

– Живым недели три назад, – ответил мужчина.

– Он приходил сюда?

– Нет, к нам домой. Майя – это моя жена, – пояснил Крутов, – накормила его клубничным пирогом. Леонтий очень любил его, когда был маленьким. А тут Майя как раз и испекла этот пирог.

– Леонтий предупредил о своем приходе заранее?

– Какой там! – замахал на нее руками Крутов. – Свалился как снег на голову. Когда я пришел, он был у нас. Почти весь вечер развлекал нас всевозможными анекдотами и притчами о женском непостоянстве.

– О женском непостоянстве? – удивленно переспросила Мирослава.

– Да. Что-то не так?

– Просто странно, что многоженец Леонтий рассказывал вам анекдоты о женском непостоянстве.

– Да, действительно странно, – задумчиво протянул Крутов. – Я как-то сразу не обратил на это внимания. Но вообще-то Леонтий никогда не был многоженцем. Прежде чем жениться на своей очередной возлюбленной, он всегда официально разводился с прежней.

– А прежде он тоже веселил вас притчами о неверных женах?

– Да нет, вроде никогда такого не было, – несколько растерянно отозвался Крутов.

– Всеволод Анатольевич, а вы хорошо знаете жен Леонтия?

– Не так чтобы, – почесав подбородок указательным пальцем, признался Крутов. – Видите ли, я был на двух его свадьбах, на первой и второй. А больше ходить не стал.

– Тем не менее Леонтий приглашал вас на все свои свадьбы?

– Приглашал, – не стал отрицать Крутов.

– Почему же вы перестали посещать эти мероприятия?

– Потому что это шалман! – сердито вырвалось у мужчины.

– То есть вы осуждали Леонтия не только за безделье, но и за непостоянство в личной жизни?

– Осуждал, – выдохнул мужчина. – Но если вы думаете, что я из-за этого убил Леонтия, то это глупо.

– Конечно, глупо, – согласилась Мирослава, – если бы вы и решили убить Леонтия, то только для того, чтобы не выплачивать деньги, которые остались ему должны.

– А вот тут не все так просто, – хмыкнул Крутов, – и обвинить меня в убийстве на этой почве вам не удастся.

– Это еще почему? – заинтересовалась Мирослава.

– Потому, что в случае смерти Леонтия все деньги будут поступать в фонд, из которого они должны быть распределены между всеми его детьми по достижении ими восемнадцати лет. – В голосе Крутова прозвучало некое то ли удовлетворение, то ли торжество.

– Это точно? – спросила Мирослава.

– Точнее не бывает, – заверил ее Крутов, – все оформлено и заверено официально.

– Хорошо, – сказала Мирослава, – как вы думаете, Всеволод Анатольевич, могла ли какая-то из жен изменить Леонтию?

– Откуда же мне это знать? – искренне удивился Крутов.

– Ну да, – улыбнувшись, согласилась Мирослава, – но вы, скорее всего, должны знать, мог ли Леонтий свести счеты с жизнью из-за измены той или иной жены?

– Да никогда в жизни! – уверенно ответил Крутов.

– А как бы он поступил в этом случае?

– Лишил бы ослушницу содержания, и все дела, – проговорил Крутов спокойно.

– Вы не знаете, не произошло ли это в последнее время?

– Леонтий об этом ничего не говорил. Но если бы подобное произошло, первой бы узнала об этом Аграфена Тихоновна.

– Вот как? – сделала вид, что удивилась Мирослава.

– Конечно. Ведь домашнюю бухгалтерию Свиридова ведет она.

– Я думала, что этим занимается Лия Артемьевна.

– Нет, – почему-то усмехнулся Крутов.

– Проблемами с женами Леонтий, наверное, мог бы поделиться с друзьями, – предположила Мирослава.

– Навряд ли.

– Почему?

– Потому что друзей-то у Леонтия как раз и нет.

– А как же Василий Кармазин? – спросила Мирослава.

– Вася? – удивился Крутов. – Да-да, Вася, – побарабанил пальцами по столу мужчина. – Я как-то совсем забыл о нем. Вам Аграфена Тихоновна сказала?

– Больше некому, как вы могли бы и сами догадаться, – улыбнулась детектив.

– Да, – кивнул хозяин кабинета. – Леонтий когда-то был очень дружен с Василием. Но потом все изменилось. И я даже не знаю, встречались ли они в последнее время.

– Почему же их дружба дала трещину?

– Потому что Васе некогда баклуши бить. Он сначала прилежно учился, потом начал работать. Женился, родились дети.

– Вы хорошо знаете Василия?

– Я его неплохо знал, пока они с Леонтием были неразлейвода.

– Всеволод Анатольевич, – неожиданно для Крутова спросила Мирослава, – а у вас есть дети?

– Почему вас это интересует? – в свою очередь, спросил Крутов.

– Просто, – уклончиво отозвалась детектив.

– Что ж, чтобы предотвратит все последующие вопросы с вашей стороны, проинформирую вас сразу: да, у меня есть дочь – Алина Всеволодовна Крутова. Она замужем за деканом одного из наших университетов. У них двое детей. И я очень люблю своих внуков. Так же, как и дочь. Алина работает здесь, со мной. Леонтий никогда не подкатывал к Алине. Скорее всего, потому что моя дочь была серьезной девушкой. И такой бездельник, как Леонтий, не имел ни единого шанса обратить на себя ее внимание.

– Строго.

– Однако это чистая правда.

– Хорошо, принимается. Но все-таки с Кармазиным Леонтий мог бы поделиться проблемами в личной жизни.

– Я почти уверен, что не мог, – не согласился с ней Всеволод Анатольевич.

– Почему?

– Потому, что вы не были знакомы с Леонтием и вам трудно поверить в то, что, уже будучи взрослым, шесть раз женатым мужчиной, он оставался инфантильным подростком.

– Вот как?

– Да! Поэтому он не мог позволить другим, скажем так, мужчинам, не то что знать, но даже догадываться о его проблемах с девушками, если бы таковые имелись. Но я думаю, что все проблемы снимали деньги Леонтия.

– А душу открыть он никому не мог? – спросила детектив.

– Душу! – усмехнулся Кротов. – Как высокопарно вы выражаетесь.

Мирослава промолчала.

– Как это нелепо для вашего да и для моего понимания, но откровенничать Леонтий мог только с Аграфеной Тихоновной.

– Лутковская была его лучшей подружкой?

– Представьте себе! И впрочем, почему бы и нет. Вспомните, няня Пушкина Арина Родионовна была лучшей подружкой поэта. Чем же Аграфена Тихоновна хуже?

– Ничем, – согласилась Мирослава, совершенно неуверенная в том, что Пушкин считал свою няню подружкой в прямом смысле этого слова. – У меня к вам еще один вопрос: припомните, пожалуйста, вашу последнюю встречу. Может, Леонтий выглядел озабоченным?

– Вы знаете, – задумавшись на мгновение,