Ушедшие посмотреть на Речного человека (ЛП) - Триана Кристофер

Все еще лежа на Пите, Лори наклонилась и зашептала ему на ухо, успокаивая его.

- Все хорошо, Пити. Слышишь, все хорошо.

Но это было не так. И уже никогда не будет.

Это был их первый раз, но далеко не последний. Все началось с игривых экспериментов, любопытства. В каком-то смысле они играли в доктора, хотя оба были достаточно взрослыми, чтобы знать, что делали. Затем последовал петтинг, и, наконец, неожиданный половой акт. Как только она попробовала, голод Лори к сексу стал неутолимым. Она не только хотела стать искусной в этом деле, но и жаждала дрожи, которая пробегала по ее телу, когда она оказывалась сверху на брате. Пит всегда колебался, но ей всегда удавалось уговорить его: она брала его руку и проводила ею по своей груди или брала его пальцы в рот. Они регулярно занимались сексом уже почти месяц, и хотя Пит никогда не отказывался, он никогда не выглядел счастливым от этого. Не получал от их совместных ночей того же, что и Лори. Казалось, что его тело участвует в чем-то неподвластном ему. Это раздражало ее. Почему он одновременно любил и ненавидел ее? Ей пришлось бы еще больше потрудиться в своих тренировочных раундах с ним, чтобы убедиться, что этого не произойдет с парнями, которые действительно будут иметь значение. Практика делала совершенным все, поэтому она продолжала возвращаться в комнату Пита по ночам, уверяя себя, что если он не сопротивлялся, значит, все было в порядке, независимо от того, насколько сожалеющим он выглядит впоследствии. Лори тоже иногда сожалела. Она знала, что то, что они делали, было запретным, но кому это причиняло боль? Им нужно было как-то узнать о сексе. Лучше, если это будет с кем-то, кого они знают и кому доверяют.

Но потом Пит перестал есть. Он потерял интерес к игре в бейсбол и игнорировал свою Super Nintendo. Оставался в постели столько, сколько позволяли родители. Пит ломался изнутри, и Лори наблюдала за его падением с отстраненным пониманием. Ей всегда хотелось верить, что она могла игнорировать проблему, дабы та перестала существовать. Но эта ситуация прорастала в Пите с того самого момента, как она впустила его внутрь себя, и теперь черная сочащаяся влага выходила наружу и демонстрировалась всему миру.

Однажды ночью он, наконец, попытался остановить ее. Она, как обычно, на цыпочках пробралась в его комнату в хлопчатобумажной ночной рубашке без трусиков. Лори не могла его видеть, но по голосу поняла, что он стоял недалеко от двери. Брат ждал ее.

- Не надо, - сказал он.

Лори шагнула вперед, протягивая руку вслепую. Она нащупала его руку. Но он отшатнулся.

- Все хорошо, Пити. Все в порядке, не волнуйся.

Он фыркнул.

- Нет. Это ненормально. Перестань говорить, что все в порядке, когда ты знаешь, что это на самом деле не так.

Лори перенесла свой вес на другую ногу, чувствуя себя неуютно.

- Пит, все в порядке. Ничего плохого не случилось. Не парься ты так.

Ее глаза начали привыкать к темноте, и теперь она видела перед собой его силуэт, такой маленький, тонкий и хрупкий, как фарфоровая кукла.

- Пожалуйста... - пробормотал он.

Она прижала его к себе, как и в первый раз, мягко, успокаивающе. Теперь, когда она прикоснулась к нему, парень подался ей, возбуждаясь, но затем уткнулся головой ей в плечо, обхватил руками ее шею и начал плакать. Сначала он просто выл, но сквозь сопли и всхлипывания вой начал обретать смысл.

Внутри Лори образовалась пустота. Словно ветер пронесся сквозь нее. Слова Пита разрезали ее внутренности, наполняя жаром. Ей хотелось кричать и рвать.

- Нет, - все, что смогла сказать Лори.

- Но мы должны. Мы должны остановиться.

- Нет.

- Лори... мы не можем продолжать в том же духе. - Пит теперь плакал. - Я... я не знаю... я боюсь.

- Прекрати это, Пити. Просто прекрати. - Она говорила шепотом, но ее слова прозвучали быстро и резко. - Перестань так говорить.

- Это неправильно... Лори, это неправильно...

- Ты не считал это неправильным, когда мы им занимались.

Пит отвернулся с отвращением к самому себе.

- Но...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Ничего страшного не произошло. Ты удовлетворил свои потребности, а как насчет моих? Мне это нужно.

Она не хотела ему ничего объяснять. И признавать, что ей не хватало умений добиваться парней, она не собиралась ни с братом, ни с кем-либо еще.

- С меня хватит, - сказал Пит. - Я больше не хочу этим заниматься. Я не... даже не хочу больше думать об этом, Лори.

Кислота в желудке Лори поднималась и бурлила. Пит был чертовым эгоистом. Он получил то, что хотел, снова и снова трахая ее, а теперь пытался избавиться от нее как от ненужной вещи. Ей пришлось побороть желание ударить его.

- Ложись на кровать, - сказала она.

- Что? Нет. Я же сказал тебе...

- Ладно, - огрызнулась она. - Тогда я скажу маме и папе, что ты изнасиловал меня.

Пити замер.

- Ты все правильно понял, - сказала Лори, слезы горели в уголках ее глаз, когда она блефовала. - Если ты не дашь мне то, что мне нужно, я расскажу маме и папе, чем мы занимались. И я скажу им, что это ты меня заставил.

В лунном свете Пит был похож на призрак мальчика. Его потрясенное выражение лица делало его еще младше, и невинность, которую Лори видела в нем, вызывала у нее отвращение. Это была ложь. Пит больше не был милым, маленьким ребенком. Он был эгоистичным сопляком. Пора было напомнить ему, что она старше его. Она была тут главной.

- Лори...

- Заткнись нахрен и ложись на кровать, или, клянусь, я все расскажу родителям.

- Пожалуйста... не надо...

- Ты знаешь, что это разобьет сердце маме? Знаешь, как разозлится папа? Все уже никогда не будет как прежним, если я расскажу о тебе. Возможно, они больше не захотят, чтобы ты был их сыном. Отправят тебя куда-нибудь - в интернат или еще в какое-нибудь ужасное место. Ты никогда больше не увидишь маму, папу и Эбби. Никогда не увидишь своих друзей. Я расскажу им всем, Пити. Все в школе будут знать, что ты сделал...

- Хватит.

Он сказал это спокойно, но она слышала, как слезы душили его. Пити отошел от света в тень в задней части комнаты. Она услышала скрип кровати и мягкий звук его пижамы, падающей на пол.

В последующие недели состояние ее брата стало ухудшаться. Теперь он сидел за столом бледный и безжизненный. Казалось, что он постарел, поблек и поседел. Мама и папа изо всех сил старались не сломаться. Лори была единственной, кто прикоснулся к пицце. Ее родители были слишком сосредоточены на Пите, а Эбби по какой-то причине снова злобно смотрела на Лори. В последнее время она бросала на нее много странных взглядов. Временами казалась злой, а иногда даже отвратительной.

Лори догадывалась, почему.

Эбби должно быть узнала о чувствах Лори к Дэвиду, о том, что она любила его сильнее, чем Эбби когда-либо могла. Читала ли сестра ее дневник? Это было бы совсем в ее духе. Она уже украла Дэвида; возможно, она крадет и другие вещи Лори.

Когда Эбби бросила на Лори злобный взгляд, та хотела ответить ей тем же, но не смогла долго удерживать взгляд. Эбби была самой старшей. У нее был более доминирующий характер. Она всегда была боссом, третьей в подчинении у родителей. Как бы Лори ни хотелось свергнуть Эбби или хотя бы освободиться от ее власти, она просто не могла восстать против нее. Поэтому, когда Эбби так смотрела на нее, Лори опустила глаза и поникла. Ее щеки стали розовыми, а кожа покрылась мурашками. Между сестрами установилось молчаливое отношение, и Лори не осмеливалась нарушить его, боясь, что это приведет в действие что-то в Эбби, что-то, чего она никогда не видела, но что всегда лежало в спящем состоянии, готовое, в любой момент проснуться.

- Пит, - сказала мама. - Так больше не может продолжаться.

На подбородке Пита появилась ямочка, губы подрагивали, словно он собирался что-то сказать. Плечи Лори напряглись. Ее брату было бы очень легко навлечь на них великую катастрофу. Сколько еще может выдержать мальчик, прежде чем сломаться? Это был лишь вопрос времени, не так ли?