Сейчас и навсегда - Кара Колтер

– Я не хотела больше жить… Эта мысль приходила мне в голову неоднократно. Я просто хотела быть с моим дорогим Дэвидом. Но меня удерживал на этом свете ты. Я должна была дать тебе все, что могла. Тогда меня все время преследовало ощущение, что если я не предприму что-нибудь, ослабев, то подведу тебя. Как мать. И тогда уже выйду из строя окончательно. – Она замолчала на минуту, а потом тихо закончила: – До конца жизни.

Его мать гордо встретила взгляд сына.

– Я понимаю, что во всех последующих событиях ты видишь только цепочку жалких неудач. Но я рассматривала это как поиск, как миссию. Да, я не преуспела в своих поисках, – грустно констатировала она. – Если бы я справилась, сейчас рядом с тобой была бы женщина, которая заставила бы тебя смеяться, а твое сердце – пылать. И мои ожидания, что будут внуки, которых доверят мне, напрасны. Похоже, вместо того, чтобы заставить тебя понять, что любовь необходима человеку как воздух, которым он дышит, я добилась обратного результата – ты стал бояться любви.

Трус. Это слово бросила ему в лицо Трикси. И сейчас, в первый раз, Дэниелу пришло в голову, что она права. Абсолютно. И что его мать, со всеми ее недостатками и ошибками, оказалась мужественной, сильной, с сердцем, не утратившим надежды.

Он взял руку матери, поднес к губам и благодарно, с нежностью поцеловал.

– Я буду твоим шафером на свадьбе, мама, – хриплым, непослушным голосом произнес он.

Это было полной противоположностью его намерениям, с которыми он шел сюда. Но Дэниел не чувствовал себя проигравшим. Наоборот, ему показалось, что наконец-то он получил то, чего у него никогда не было прежде, но было ему крайне необходимо.

– Может быть, я была и не совсем права, – призналась мама дрогнувшим голосом. – Я должна была понять, что любить тебя, сына моего Дэвида, было уже достаточно. Но я считала, что этого недостаточно для тебя. Почему люди должны состариться, чтобы понять очевидные вещи, Дэниел?

– Давай закончим нашу трапезу, – сказал он, все еще держа в своей руке руку матери, – и проедемся по магазинам, чтобы купить рубашку, которая сочеталась бы с рубашкой Филиппа, как ты и хотела.

Мать лучезарно улыбнулась ему, словно вместе с сыном в ее мир вернулось солнце. А Дэниел впервые в своей жизни почувствовал себя не обиженным, никому не нужным маленьким мальчиком, а мужчиной, готовым любить – глубоко и искренне. И понял почему. Потому что узнал, как чувствует себя человек, который любит.

Он был человеком, который важные решения принимал быстро и уверенно, без колебаний. Но что-то подсказывало ему, что там, где речь идет о любви, это качество его натуры ему не поможет.

И он решил дождаться свадьбы матери, возможно, чтобы узнать еще что-то важное о любви и обнаружить это в себе.

Глава 17

Как это часто случается, в последний момент перед бракосочетанием на его мать накатила паника. На этот раз она возникла из-за цветов.

– Я заказала сирень, – всхлипывала она. – Мне хотелось простоты, непритязательности. А что может быть скромнее сирени?

Дэниел недоумевал: разве сирень – это цветы? Она растет на деревьях!

– Не волнуйся, мама. Будет тебе сирень.

– Дэниел, ты даже не знаешь, как она выглядит!

– Я все решу, – произнес Дэниел. Он точно знал, где можно раздобыть сирень в это время года – в Харрингтон-Плейс.

По мере приближения к знакомому дому Дэниел все больше волновался. Вдруг он увидит Трикси? Если увидит, что скажет ей? А Молли и Полин, наверное, уже дома, в Австралии. Ему стало грустно при этой мысли.

Дэниел не стал заезжать на парковку и оставил машину прямо у дома. Сирень, оказывается, почти отцвела. Было несколько чудесных соцветий, но они сохранились лишь в самой глубине кустарника.

Как был, в смокинге, он достал из бардачка складной ножик и уже было вломился в самую гущу, когда услышал, как к дому подъехала, а затем отъехала машина. Он постарался не обращать внимания, но мужской голос, в котором явно слышался австралийский акцент наряду с нотами ярости, мгновенно насторожил его.

Дэниел выглянул из кустов, чтобы посмотреть на мужчину. Тот показался ему настоящим великаном. И если у него и возникли какие-то сомнения насчет того, кем он мог быть, они тут же рассеялись. Волосы! Черные, буйные, как у монстров. Они и выглядели такими же непричесанными, спутанными, растрепанными, как у девчонок. И как ни странно, соответствовали выражению отчаяния на лице этого человека.

Дэниел увидел, что мужчина направился к входной двери дома и попытался открыть ее, но та не поддалась. Тогда он стал колотить в нее.

Дэниел выбрался из кустов с букетом сирени в руке.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Незнакомец оглянулся.

– Я ищу своих детей, – рявкнул он. – Очень надеюсь, что они здесь, со своей тетей.

Тревога Дэниела за Трикси несколько улеглась. Мужчина выглядел в большей степени измученным волнением за судьбу своих детей.

– Молли и Полин? – спросил Дэниел.

– Откуда вы знаете?

– Это долгая история.

– Но они здесь?

Незнакомец выглядел настолько несчастным, что уровень опасности упал до нулевой отметки.

– Во всяком случае, были. Гостили у своей тети Трикси. Правда, я точно не знаю, здесь ли они еще. Но у меня есть ключ от этой двери. Давайте выясним это.

Мужчины поднялись в лифте на нужный этаж. Дэниел постучал в хорошо знакомую дверь. За ней послышались вопли детей – совершенно дикий визг. Затем раздался топот маленьких ножек. Дэниел повернулся к незнакомцу, на лице которого зарождалась и ширилась улыбка абсолютного счастья. Он непроизвольно постучал громче, чтобы перекрыть шум в квартире.

Подошла Трикси и открыла дверь. Она выглядела потрясающе! Но еще – обеспокоенной и измученной.

Она вгляделась в Дэниела, отметила цветы в его руках и едва заметно усмехнулась. Затем перевела взгляд на мужчину, стоявшего рядом с ним.

– Уоррен! Вот не ожидала увидеть тебя! – Приветствие Трикси было полным удивления, но дружелюбным.

Большой, раздраженный, находившийся в отчаянии человек едва обратил на нее внимание, но было понятно, что Трикси с его стороны опасность не грозила.

Дэниел протянул Трикси цветы, которые он нарезал для своей матери. Она поколебалась доли секунды, затем, отступив, взяла сирень и спрятала в ней лицо, вдыхая чудный аромат. Смущенная и явно довольная, она мельком взглянула на Дэниела.

Невероятно, чтобы такой мимолетный взгляд сказал столь много о вещах, которых Дэниел всегда страшился! Неужели эта женщина любит его? И почему сейчас это чувство кажется ему отрадным, вместо того чтобы ужасать?

Уоррен нетерпеливо продвинулся вперед, шагнув в квартиру:

– Молли! Полин!

Топот маленьких ножек прекратился. Наступила тишина, и через мгновение близнецы словно обезумели.

– Папочка! – в унисон завопили они.

Большой, сильный человек буквально рухнул на колени и обнял своих детей. Что заставило его сделать это? Ответ очевиден – любовь! Потом он поднялся, правда, с некоторым усилием, потому что в каждой руке он держал по дочке.

Лицо Уоррена словно озарилось внутренним светом. Он радостно крутанулся на месте, и маленькие монстры с визгом крепко обхватили его шею. Вместе с ними он вертелся во все стороны до тех пор, пока чистейшая радость не заполнила всю атмосферу вокруг отца, нашедшего наконец своих детей.

В прихожей было темновато. Но несмотря на это, казалось, что все пространство в ней сейчас пронизано светом любви.

Дэниел взглянул на Трикси и понял, что она тоже зачарована неподдельностью сцены, которую они наблюдали.

Наконец гигант ссадил девочек с рук и с невероятной нежностью положил ладони на их головки. Ласково всматривался в поднятые к нему лица детей, изумленно и благоговейно.

– Что это у вас с волосами, мои маленькие обезьянки?

– Никто не имеет права расчесывать их, кроме тебя! – тут же доложила Молли.

– А-а, – протянул Уоррен поразительно мягко для такого мужчины. – Принесите-ка мне тогда свои щетки для волос.

И только когда девочки унеслись куда-то, Дэниел заметил, что в комнате присутствует еще одна женщина. Она была очень похожа на Трикси, но все же Дэниел никогда не поставил бы чернильную точку на носу Трикси, чтобы их различить.

Они были очень похожи, но, по мнению Дэниела, Трикси привлекала больше своей мягкостью, своеобразной красотой и еще чем-то чрезвычайно настоящим.

Ее сестра-близнец Эбби стояла в полумраке прихожей. Вся ее напряженная поза явно свидетельствовала о том, что она приготовилась к обороне.

Уоррен посмотрел на Эбби, и все в нем замерло. Сразу стало очень тихо. Дэниелу даже показалось, что свет, который только что пронизывал полумрак в комнате, замигал, грозя погаснуть совсем.

Мужчина и женщина стояли, неотрывно глядя друг на друга. Пауза затягивалась.

И тут мужчина раскрыл руки, подняв их ладонями кверху. «Иди ко мне».

Эбби мгновенно откликнулась на приглашение, сулящее прощение, влетела в объятия Уоррена и уткнулась лицом ему в грудь. А тот провел ладонями по ее волосам и еще крепче прижал к себе.