Снежная невеста - Нинель Мягкова

крепкой мужской руки бедняжка пропадёт. 

— Она нежный цветок, которому нужна забота и опора, — вдохновенно продолжал тем временем Рис, и я не выдержала. Закрыла лицо руками и заржала в голос. 

Дельхарт вздрогнул, выходя из режима упоённого цитирования невесть кем собранного досье — дилетанты, как пить дать — и с подозрением покосился на меня. 

— Ты плачешь? Это слёзы раскаяния? — уточнил он. — Что ты сделала с настоящей Элис, признавайся!

— Это слезы офигевания! — я выпрямилась, чувствуя как горят щеки и сводит челюсть от неконтролируемого приступа хохота. Он всё ещё клокотал где-то в горле, пытаясь прорваться истеричным хихиканьем. — Уволь тех агентов, что собирали тебе информацию. Им бы романы писать, а не психологический портрет составлять. Хотя нет — чтобы писать романы, как раз нужно разбираться в людях. А они этого не умеют. 

— То есть с Элис всё в порядке? — уточнил Рис на всякий случай. 

Я закатила глаза. 

— Разумеется! — тяжело вздохнула, решив сознаться сразу во всём. Не поверит — его проблема. Свидетелей разговора нет, если что буду отбрехиваться до последнего. — Бедняжка такая нежная, такая ранимая, что предпочла сбежать в другой мир, нежели выходить за тебя замуж. 

Дельхарт помрачнел. Я с запозданием поняла, что формулировка получилась не очень. Как бы он не подумал, что я так завуалированно созналась в убийстве! Мир иной и всё такое. 

Вообще, странное место он выбрал для допроса. Я скорее притащила бы подозрительную личность — то есть себя — в участок, благо шишка он немаленькая, и полиция ему подчиняется. А тут — светская беседа, в тепле и комфорте. 

— Другой мир? — задумчиво протянул Рис. — Получается, она там, а ты здесь? Вы поменялись? Добровольно?

— Ну как бы да, — осторожно подтвердила я, в любой момент ожидая всплеска негодования по поводу обмана. 

Попробуй я кому сказать на родине, что их невеста сбежала в параллельность — засмеют, покрутят у виска, а то и в психушку сдадут. 

Разве что здесь попаданки не такая уж и редкость?

— Я так и думал! — торжествующе усмехнулся Дельхарт, и я окончательно растерялась. — Когда ты заговорила про отпечатки пальцев на бомбе, я понял что что-то не так. В книгах таких деталей не расписывают. А кто ты по профессии там, у себя? Тоже технарь?

— Нет… — мотнула я головой, пытаясь переосмыслить происходящее. 

Значит, сюда и до меня попадали девушки? Ох, Мороз, и начудил ты, похоже, мы с Элис далеко не первые. 

Минуточку, что значит «тоже» технарь? 

— Жаль, — нескрываемо огорчился Рис. — Я думал тебя к расследованию привлечь, может, посоветуешь что. 

— Может, и посоветую. 

Переход от враждебности и допроса с пристрастием к предложению сотрудничества был таким резким, что у меня закружилась голова. Однако отказывать в помощи полиции я не собиралась. Это и в моих интересах. Если тот подрывник работал не один, за ним какая-то организация, лучше её раскрыть и арестовать всех как можно скорее. В следующий раз может так не повезти. Эдак я вовсе откажусь летать на дирижаблях! Будет досадно, только распробовала. 

— Хоть я и не инженер, а в людях и их психологии разбираюсь точно получше твоих горе-специалистов. 

— И кем же ты работаешь? — скептически приподнял бровь Дельхарт. 

Настал наш с Элис момент триумфа!

— Я актриса! — сообщила я гордо. 

Уточнять, что записываю ролики, не стала — вряд ли Рис вообще поймёт, что это. 

Снисходительный хмык был мне ответом. 

Надувшись, я отвернулась к окну. 

Ну и пусть сомневается, тем сокрушительнее будет его шок, когда я принесу пользу следствию! 

Я задумчиво куснула губу. А если и не принесу, невелика беда. Хуже от моего присутствия точно не будет. 

Начальник участка к идее привлечь меня к расследованию отнёсся откровенно скептически. Однако Дельхарт настоял. 

Точнее, он не оставил бедняге путей к отступлению. 

— Она со мной, — бросил он мимоходом, уверенно пересекая общий зал и распахивая дверь, ведущую к месту предварительного заключения. Там же располагалась и допросная, где уже сидел и ждал продолжения допроса преступник. 

Деир Арнер скривился, но последовал за нами молча, то и дело бросая на меня недоумённые взгляды. Мол, зачем тут эта фифа, не место ей тут. 

Меня терзало настойчивое подозрение, что на допросе я действительно совершенно не нужна. Просто Рис не до конца мне поверил и предпочитает держать сомнительную девицу в поле зрения. Мало ли, что я натворю, оставшись без присмотра в доме тётушки? Или же он хочет убедиться в моих словах на деле? Сказать, что двойник из параллельного мира — каждый может. А ты попробуй докажи, продемонстрируй знания, неведомые местным!

Признаюсь, после непринуждённого разговора по душам в авто меня слегка потряхивало. Ни в бомбах, ни в отпечатках пальцев я не понимала ровным счётом ничего, кроме того, что показывали обычно в блокбастерах — то есть сами термины знакомы, не более. И какой толк от меня будет в допросной, представляла смутно. Да, разумеется, хотелось ткнуть Дельхарта носом в ошибки и насладиться триумфом, однако я трезво оценивала свои способности и возможности. 

В данной ситуации лучшим выходом мне показалось затаиться и не отсвечивать, чем я старательно и занялась.

Коридор был почти пуст, редкие встречные полицейские замирали сусликами и вытягивались в струнку, завидев стремительно шагающего Риса и едва поспевающего за ним родного начальника. Я семенила следом, украдкой поглядывая по сторонам. Одинаковые двери и серые стены сливались в навевающий тоску незамысловатый узор, дважды нам пришлось миновать пропускной пункт, окон не было вообще — похоже, сбежать отсюда проблематично. Мне немного полегчало. Стресс после пережитого на борту ещё не выветрился окончательно.  

Дельхарт притормозил у окна в допросную, безмолвно вытянул руку, и выскочивший из кабинета сотрудник вложил в неё тоненькую стопку листов. 

— Упорствует, — прокомментировал он, пока Рис бегло просматривал полученные за прошедшие часы показания. — Утверждает, что работал один, никто не помогал, и прибор собрал сам. Изобразить схему и таким образом доказать своё авторство отказался.  

Я подошла ближе и заглянула сквозь затемнённое стекло. Надеюсь, с той стороны меня не видно. 

Преступник, лишившись пояса со смертоносными вставками и апломба, оказался тощим мужичонкой средних лет, средней же, ничем не примечательной внешности, и с виду не слишком вменяемым. Он сидел, ссутулившись и сплетя пальцы, что-то бормотал себе под нос и покачивался из стороны в сторону, как маятник.