Плавучие театры Большой Планеты - Джек Вэнс

«В размере тринадцати грошей! — взревел в ответ «великий чародей». — Я просил пятьдесят; вы заявили, что на текущие расходы в кассе осталось только тринадцать».

«Неправда! Ты выдал расписку о получении материалов и продуктов из судовой кладовой примерно на сумму в одиннадцать грошей, и эту сумму придется вычесть. Кроме того...»

«Минуточку, минуточку! — воскликнул Виливег. — Действительно, я взял из кладовой горшок помады для волос, одеяло и коробку сушеного инжира. Все это погибло в огне — я не успел даже начать пользоваться этими, как вы изволили выразиться, «материалами и продуктами»!»

Замп решительно покачал головой: «Задолженность существует. Кроме того, ты преувеличил срок, за который тебе причитается заработок, на три недели и четыре дня. Таким образом, я тебе должен, круглым счетом, шестьдесят семь грошей. Будь так добр, распишись в ведомости».

Виливег потряс в воздухе сжатыми кулаками. Замп, давно привыкший к вспышкам артистического темперамента, не обращал внимания на жестикуляцию. Деловито открыв сумку, антрепренер высыпал на скамью ее содержимое — шесть тяжелых камней.

На мгновение оцепенев от неожиданности, Аполлон Замп медленно поднялся на ноги. Взглянув на очередь людей, ожидавших выдачи заработной платы, он заметил, почти в самом конце, стюарда Чонта.

«Чонт, будь так добр, подойди сюда!» — подозвал его Замп.

Чонт приблизился: «Да, капитан, что случилось?»

«Когда я передал тебе эту сумку, в ней были два с четвертью килограмма железа. Теперь в ней камни. Как ты объясняешь это обстоятельство?»

На лице Чонта отразилось полное недоумение: «Никак не могу объяснить это обстоятельство! Я отдал сумку жонглеру Барнвику и попросил положить ее под камбуз...»

«Врешь! — заявил Барнвик. — Не брал я у тебя никакой сумки!»

«Ну, значит, я отдал ее не тебе, а кому-то другому, — объяснил стюард. — Было темно, и в суматохе я мог перепутать».

«Чонт, принеси чемодан, который ты взял с собой, — потребовал Замп. — Я хотел бы проверить его содержимое».

Стюард отказался наотрез: «Не могу это сделать по двум причинам. Во-первых, я честный человек и не допущу, чтобы мою добросовестность подвергали сомнению. Во-вторых, в чемодане находятся мои сбережения — все, что я сумел отложить за свою жизнь. А человек, вознамерившийся меня ограбить, может заявить, что это и есть пропавшее железо».

Замп задумался. Невозможно было даже представить себе, чтобы такой прожигатель жизни, как Чонт, мог иметь существенные сбережения. С другой стороны, если бы стюарду пришлось сию минуту вернуть похищенное, Замп тут же расстался бы с этими деньгами, будучи вынужден выдавать заработную плату. Взять Чонта за жабры следовало в Лантине. Аполлон Замп обратился к спутникам, которых уже нельзя было рассматривать как его труппу и команду: «У меня похитили все мои деньги. Я временно неспособен удовлетворить ваши требования. Вместо того, чтобы огорчаться по поводу наших лишений, предлагаю совместно использовать все наши способности и оставшиеся средства с тем, чтобы снова заслужить благоволение судьбы. Тем временем, нам нужно спешить в Лантин, чтобы голодопортанцы не застали нас врасплох на этой песчаной косе».

«Подождите-ка! — возразил Чонт. — Мои скромные сбережения я ношу с собой, это правда, но мне тоже полагается заработная плата. Не могу ли я поинтересоваться, чем набиты ваши карманы? Возникает впечатление, что они вот-вот разойдутся по швам».

«Я взял с собой несколько личных вещей», — ответствовал Замп.

«Драгоценности и железо из вашей шкатулки?»

«Ими придется поделиться! — воскликнул фокусник Виливег. — Передайте их на хранение надежному доверенному лицу — например, боцману или мне — а в Лантине мы распределим деньги, полученные после продажи ваших драгоценностей».

«Ни в коем случае! — отрезал Замп, отступив на пару шагов и опустив пальцы в поясную сумку, чтобы выхватить заточенные крюки, как только возникнет необходимость. — Мои безделушки останутся моими. По шлюпкам, и в путь!»

Труппа неохотно заняла свои места на скамьях шлюпок — все, кроме Чонта.

«Ты идешь?» — позвал его Замп.

«Пожалуй, что нет, — ответил стюард. — Меня тошнит от качки в баркасах. Дойду до Лантина по берегу, осталось всего лишь несколько километров».

«А я составлю Чонту компанию!» — вызвался Бонко и спрыгнул на песок.

«Как вам угодно!» — откликнулся Замп и оттолкнул шлюпку от берега.

Внезапно встревоженный, Чонт передумал: «Нет, я все-таки хотел бы плыть в шлюпке!»

Кто-то закричал: «Голодопортанцы! Скачут по берегу!»

«Налегайте на весла! — взревел Замп. — Гребите, или мы погибли! Поднимайте паруса!»

По берегу с топотом несся отряд голодопортанцев, низко пригнувшихся к гривам черных лошадей, с развевающимися за спиной плащами. Бонко и Чонт пустились наутек, но их тут же догнали и зарубили топорами. Грабители принялись обстреливать шлюпки из коротких луков, но баркасы уже отплыли на середину реки, и стрелы до них не долетали.

Не меньше часа голодопортанцы ехали на лошадях по берегу, сопровождая шлюпки, но в конце концов осознали бесполезность этого занятия и вернулись восвояси.

Подгоняемые как течением, так и попутным ветром, шлюпки быстро проплыли оставшуюся часть пути и прибыли в Лантин еще перед тем, как сгустились сумерки.

К тому времени город покинули все плавучие театры, за исключением «Золотого фантазма Фиронзелле». Сегодня судно Гарта Пеплошторма сияло множеством разноцветных огней, так как его владелец давал представление перед многочисленной аудиторией. К горлу Аполлона Зампа подступил желчный комок. Он сгорбился на скамье. Бесполезно было ругаться или жаловаться на судьбу. В один прекрасный день, однако, Пеплошторм узнает, почем фунт лиха!

Шлюпки привязали к причалу. Изможденные актеры и матросы взобрались на набережную и неуверенно стояли, переглядываясь и явно ожидая указаний Зампа.

Замп подавленно произнес: «Нам придется разойтись — каждому своим путем. Я конченый человек, у меня почти ничего не осталось. Не могу ничего вам посоветовать, не могу ничем вас подбодрить. Могу только предложить вам найти какой-нибудь способ добраться до Кобля — может быть, когда-нибудь мы снова будем плавать вместе по Висселю. Труппа распущена».

«А что будет с вами?»

Аполлон Замп обернулся. Мадемуазель Бланш-Астер стояла неподалеку и ждала его. Замп печально вздохнул. Неужели его несчастье возбудило сочувствие в ледяном сердце надменной красавицы? Если так, Замп не отказался бы от какого бы то ни было утешения. Замп поднял ее саквояж.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});