Госпожа Сумасбродка - Фридрих Незнанский

– Фамилию хоть его можешь назвать для начала? – чуточку съязвил Юрий Петрович.

– Ишь, какой он хитрый! – воскликнула Алена. – Я ему назову, он быстренько пошарит по своим каналам, а потом скажет: нет, не возьмусь! Мне это надо?

– Так я это скажу в любом случае… если мне не понравится твое дело. Но кот в мешке, сама понимаешь?

– В общем, да, – подумав, ответила она. – Ну хорошо, я назову. Но мы договорились?

– О чем?

– О том, что если… в случае… и так далее, информация останется закрытой.

– А-а, нет вопросов. Ты прямо так назовешь или мне стоит подъехать к тебе? Есть ведь у меня и еще кое-какие вопросы. Предварительные.

– Если у тебя не горит, давай подумаем, как встретиться… ну, скажем, завтра. Вечерком.

– Я мог бы еще и сегодня, – Гордеев вопросительно посмотрел на Дениса, а тот как-то невразумительно пожал плечами: мол, гляди, твои дела. Если выгорит…

– Нет, сегодня я занята.

Сказано было без раздражения, даже дружелюбно, но достаточно категорично. Чтобы настойчивый адвокат не строил иллюзий на возможные варианты.

– Ну хорошо, – согласился Гордеев. – Так как его звали, этого самоубивца?

– Фи, как непочтительно! А ведь он был майором ФСБ из 4-го Департамента.

– А-а, экономическая безопасность! Понятно.

– Что тебе понятно? – вроде бы насторожилась она.

– Возможные мотивы. Не бери в голову, ты как раз этого не поймешь. А фамилия?

– Хм, какой самонадеянный мальчик!

Не разобрал Юрий Петрович, чего больше было в ее голосе – снисходительной иронии или нескрываемой самоуверенности.

– Это он-то? – сыграл под дурачка Гордеев.

– Нет, дорогой, это – как раз ты-то! А фамилия его Рогожин, если хочешь. Вадим Арсентьевич. И кстати, моя подруга была от него без ума. Последнее тебе просто так, на всякий случай. Ну все, мой лимит на разговор с тобой, Юрочка, истек. Спокойной ночи.

– Но ведь еще не вечер! – весело напомнил Гордеев, слегка раздосадованный таким оборотом дела и этим вызывающим «Юрочкой».

– Для кого как, – уже сухо ответила она и отключилась. Ничего себе штучка!

Денис, слушавший разговор по отводной трубке, сделал многозначительное лицо.

– Ну, брат, скажу тебе! Оказывается, у вас уже далеко зашло, если она разрешает себе откалывать такие номера в твой адрес. Это может позволить только очень сильная, уверенная в себе баба. Обязательно красивая и, вероятнее всего, имеющая крепчайшую «крышу». А может?…

Денис не договорил и на вопросительный взгляд Юрия ответил лаконично:

– Не будем торопиться обижать женщину подозрениями.

– А какие ты имеешь в виду?

– Ну, во-первых, судя по разговору с тобой, она не замужем. Далее, из твоей предыдущей информации можно сделать вывод, что она не прочь затащить тебя к себе в кроватку. Для пользы дела исключительно. В-третьих, исходя опять же из уже известных фактов, она при деньгах и может позволять себе всяческие прихоти. Вроде вашего обеда в ресторане. Я знаю эту точку. Там карась на вывеске, зеленый, неоновый, да?

– Днем вывеска не светилась. И я, честно, как-то не обратил внимания.

– Неважно. Это именно «Карась». Рыбный улёт. Дорогое дело. А пересекаются там гэбэшные дорожки. Это тебе так, для общего сведения. Отсюда и вывод: дамочка может оказаться из «конторы». Может, чем-то недовольна. Не исключено, выполняет чье-то задание. Не нравится мне это дело. Но ты – смотри… Воеводина?… Максик поищет. А этот деятель… Рогожин… Что-то я, кажется, краем уха слышал. Уж не от дядьки ли? Хорошо, проверим. В любом случае информация явно закрытая, а мы попробуем ее открыть… Ну ладно, раз ты получил полнейший отлуп по женской части, то, может, продолжим сами?

Они продолжали до тех пор, пока на кухню, таким же неприметным образом, как и Турецкий, не выплыл Константин Дмитриевич. Меркулов громко зевнул, вежливо прикрыв рот ладонью-лодочкой, и внимательно стал разглядывать сидящих.

– Батюшки, кого я вижу? – с некоторой даже долей изумления произнес он. – Откуда вы, мальчики?

– Здрасьте! – радостно ответил Денис. – А кто вас вез, дядь Кость? Запамятовали? Головка бо-бо?

– Ты как разговариваешь, нахал? – без всякой обиды, впрочем, заметил Меркулов. – Это на тебе определенно результат влияния этих дружков-босяков…

Он имел в виду, конечно, Турецкого с Грязновым-старшим.

– Дядь Кость, тут у Юрки серьезный вопрос возник. Дядь Саня велел тебе его изложить. Ты как, в силах?

– Опять нахалёж! Дайте чего-нибудь! – но, увидев, что Гордеев немедленно ухватился за бутылку водки, даже перекосился. – Нет, нет! Только не эту гадость! Как вы ее пьете?! Минеральной дайте. «Боржоми» хочу!

– Ну этого добра у нас навалом. Только его не пьет никто. Не в коня корм, дядь Кость! – смеялся Денис, выволакивая на середину кухни магазинный пластмассовый ящик, полный запыленных бутылок с «боржоми».

– Всё! – обрадовался Меркулов. – С этой минуты я перехожу на этот замечательный напиток… А что, Дениска, – спросил озабоченно, – мы в самом деле здорово накачались? И все видели? Какой кошмар!

– Да никто вас не видел, – возразил Денис. – И все у вас вообще было нормально, пока не растрясло в машине. Там все уже такие были!

– Какие – такие?! – с испугом спросил Меркулов. – Что-то я за собой ничего не помню… Врешь, наверное? – догадался вдруг, и лицо заместителя генерального прокурора просветлело. – А-а, разыгрываешь, нахал?

– Ни в жисть, дядь Кость, – серьезно покачал головой Денис. – И ни к кому вы особенно не приставали.

– Что значит – особенно? – насторожился Меркулов. – А чего ты про машину?

– Особенно? Это в том смысле, что вы о чем-то довольно тесно, – он хмыкнул, – беседовали с Людмилой Ивановной. – Денис имел в виду моложавую и очень кокетливую секретаршу дядьки. – Зачем-то в угол ее пробовали запихнуть, но это так, наверняка ради шутки… А в машине? Да ничего! Я даже и не уверен, что это вы, я потом уберу, ничего страшного, бывает.

По мере речи Дениса лицо Меркулова принимало испуганное выражение. И Денис не выдержал, расхохотался. Дядю Костю, видать, сразу отпустило. Он с укоризной покачал головой.

– Ай, Дениска! А я тебя за друга держал! Младшего друга! Ай-я-яй, над стариком такие шуточки… Ну с Людмилой – это я еще понимаю, но это наверняка Саня, это по его части. Не могу же я допустить, что это мог Вячеслав? А в машине… нехорошо так пугать!

– Ладно, дядь Кость, не сердись, но ты в самом деле отключился, уже когда приехали, и шел на автопилоте. Хоть как зонтик подаренный ломали – помнишь?

– Брось, – уже мрачно возразил Меркулов, – какой еще зонтик? Не было с нами никаких зонтиков! Дождя ж ведь тоже не было, так?

– Ну ладно, утром разберетесь с хозяином, – и Денис открыл сразу три бутылки «боржоми». – Давай, дядь Кость, а то сейчас проснутся «отцы» и заставят тебя дуть коньяк. До самого утра. Они, между прочим, именно так настроены.

– Нет уж, дудки! Не выйдет! Я домой поеду. Хотя… наверное, уже несколько поздновато?

– Домой вы не поедете, – строго сказал Денис. – Мы еще из МУРа звонили теть Леле и сказали, что забираем тебя с собой. Она просила только одно: много не наливать. И на всякий случай нитроглицерин держать под рукой.

– Она так сказала? – удивился Меркулов. – Странно… Чтоб Леля? Надо ей позвонить.

– Не надо, – Денис показал свои наручные часы: – вон, уже двенадцатый час, зачем будить? И еще она просила не разрешать вам вызывать служебную машину.

– Тоже верно… – Меркулов на минутку задумался и вдруг посмотрел на Гордеева. – Я не понял, в какой вопрос ты должен меня… изложить? О чем Саня сказал?

«Во, реакция!» – восхитилась «молодежь». Ничего не упускает!

– Да тут такое дело, – вздохнул Юрий и начал рассказывать свою историю по третьему разу…

Но во время рассказа из комнаты «выгреб» на кухню сам хозяин квартиры – помятый со сна и взъерошенный. Остатки некогда рыжих, а теперь уже пегих волос его торчали в разные стороны, он их машинально приглаживал широкой ладонью, но они не слушались. Вячеслав Иванович придвинул ногой себе стул, с презрительной гримасой уставился на «боржоми» и потянулся за водочной бутылкой. Но на полпути рука его как бы зависла.

– Племяш! В чем дело? Разве в доме коньяк закончился? Я тебя совершенно не понимаю.

– Слушаюсь, товарищ командир! – Денис удалился в комнаты, а Грязнов дотянулся-таки до водочной бутылки, поднес к носу, понюхал и передернулся. – Как вы это можете пить?! – И тут же добавил: – Как, говоришь, Юра, фамилия этого… Рогожин?

– Да, – удивился такому вниманию Гордеев.

– Ага… Я немного в курсе. Есть неясности, но работа вполне профессиональная. Извини, Юра, это я так, просто к слову. Слушайте, а где же Саня?… Турецкий! – закричал он, не дожидаясь ответа.

– Здесь я, – донеслось издалека. – Я все это уже слышал. Зря Юрка туда лезет.

– Это почему? – повернулся к двери Грязнов.

– Сейчас приду – скажу.