Развороченная могила - Джоан Роулинг

застрахован от этого, умный он или нет…

— В любом случае, — сказала Пруденс, вставая, — давай примерим какую-нибудь одежду.

— Это очень мило с твоей стороны, Пруденс, — сказала Робин, когда терапевт вела ее наверх.

— Ерунда, — сказала Пруденс, теперь уже снова улыбаясь. — Я очень хотела с тобой познакомиться, учитывая, что ты, несомненно, самый важный человек в жизни Корма.

Эти слова вызвали у Робин ощущение, похожее на удар током в животе.

— Он… он очень важен для меня.

Они прошли мимо открытой двери очень захламленной спальни, которая принадлежала подростку, как поняла Робин еще до того, как из нее выскочила черноволосая девушка в мини-юбке, сжимая в одной руке кожаную куртку, а в другой — портфель.

— Оо, — сказала она, моргая, глядя на Робин. — Классные волосы!

Не дожидаясь ответа, она поспешила мимо них и побежала вниз по лестнице. Пруденс окликнула ее:

— Напиши мне, когда за тобой нужно будет заехать!

— Хорошо, — крикнула девочка, и они услышали, как она прокричала: “До встречи, новый дядя”, прежде чем хлопнула входная дверь.

— Это была Сильви, — сказала Пруденс, ведя Робин в большую спальню, отличающуюся роскошной простотой, а затем в зеркальную гардеробную, уставленную вешалками с одеждой. — Корм сказал, что тебе понадобится два или три наряда?

— В идеале, — сказала Робин. — Я обещаю, что буду очень осторожна с ними.

— О, не беспокойся об этом, у меня слишком много одежды… Это моя слабость, — призналась Пруденс с виноватой улыбкой. — Сильви уже достаточно взрослая, чтобы одалживать вещи, которые я больше не могу носить, так что я не решаюсь отдать все на благотворительность. Какой размер обуви ты носишь?

— Шестой, — сказала Робин, — но…

— Отлично. Такой же, как у меня.

— Ты действительно не должна…

— Если ты пытаешься выглядеть богато, аксессуары имеют значение, — сказала Пруденс. — Очень интересно помогать кому-то работать под прикрытием. Корм очень осторожен в том, чем вы двое занимаетесь — в профессиональном плане, я имею в виду, — добавила она.

Она стала доставать дневные платья и различные топы и передавать их Робин, которая увидела марки, которые никогда не смогла бы себе позволить: Valentino, Chanel, Yves Saint Laurent.

— … и это тебе очень идет, — сказала Пруденс пять минут спустя, добавляя платье Chloé к тяжелой ноше, которую уже держала Робин. — Хорошо, примерь все и посмотри, что подойдет. Здесь ты будешь совершенно одна, Деклана не будет дома еще час.

Когда за Пруденс закрылась дверь спальни, Робин положила на двуспальную кровать груду одежды, затем сняла свитер и джинсы, оглядывая комнату. От дубовых половиц и широкой кровати красного дерева до изящной современной люстры, длинных газовых штор и телевизора с плоским экраном на стене — все говорило о хорошем вкусе и достатке. Страйк мог бы жить так же, подумала Робин, если бы поборол свою гордость и гнев и принял бы щедрость своего отца — хотя, конечно, она не могла быть уверена, что именно Джонни Рокби купил этот дом.

Внизу Пруденс вернулась к Страйку в гостиную, держа в руках две книги.

— Для Робин, — сказала она, положив их на журнальный столик между ними.

— Твое здоровье, — сказал он, когда она наполнила его бокал вином. — Слушай, я могу тебя кое о чем спросить?

— Спрашивай, — сказала Пруденс, садясь напротив него.

— Был ли этот твой клиент свидетелем сверхъестественных событий на ферме Чепмена?

— Корм, я не могу говорить об этом.

— Я не собираюсь искать твоего клиента, — заверил он ее. — Я просто интересуюсь.

— Я, наверное, уже слишком много сказала, — сказала Пруденс.

— Я понял, — сказал Страйк. — Больше никаких вопросов.

Наклонившись вперед, он взял в руки книгу “Борьба с культовым контролем сознания”, перевернул ее и прочитал аннотацию на обороте.

— Сейчас я больше беспокоюсь о том, что Робин туда попадет, чем полчаса назад, — признался он.

— Хорошо, — сказала Пруденс. — Извини, я не имею в виду “хорошо, что ты беспокоишься”, я просто думаю, что лучше, чтобы она понимала, во что ввязывается.

— Почему, черт возьми, люди вступают в культы? — размышлял Страйк. — Зачем кому-то отдавать такой контроль над своей жизнью?

— Потому что они не понимают, что полный контроль — это то, чем все закончится, — сказала Пруденс. — Это происходит постепенно, шаг за шагом, после того как им предлагают одобрение, подтверждение и ощущение цели… Ты, конечно, понимаешь, как привлекательно открыть для себя глубокую истину? Ключ к Вселенной?

Страйк пожал плечами.

— Хорошо, а как насчет веры в то, что ты можешь реально изменить мир к лучшему: облегчить страдания, вылечить социальные недуги, защитить слабых?

— Почему для этого нужно быть в секте?

— Тебе — нет, — сказала Пруденс, улыбаясь, — но они очень хорошо умеют убеждать людей, что членство — это лучшее из возможных способов достижения рая на земле, не говоря уже о рае после этого.

Единственный тип людей, с которыми ВГЦ, вероятно, не сможет работать, да и то не факт, что они вообще захотят их набирать, — это апатичные домоседы. ВГЦ ищет идеалистов, которых они могут превратить в евангелистов, хотя я и полагаю, что на ферме Чепмена есть и более низкие категории рекрутов, просто для того, чтобы заниматься реальным сельским хозяйством… Мой бедный клиент слишком хорошо знает, что другие люди считают его глупым и слабовольным, раз он на все это купился, что отчасти и является причиной того, что он испытывает такой стыд. Но на самом деле идеализм и интеллектуальная пытливость делают тебя гораздо более уязвимым для идеологий, подобных ВГЦ… Вы останетесь на ужин? Это паста, ничего особенного.

— Тебе не нужно нас кормить, — сказал Страйк.

— Я хочу. Пожалуйста, останьтесь, Деклан скоро вернется. Кстати, Робин кажется милой.

— Да, она такая, — сказал Страйк, глядя в потолок.

Наверху Робин определилась с тремя нарядами, хотя ей все еще было неловко брать с собой такую дорогую одежду. Она только успела переодеться в свои джинсы и топ, как в дверь постучала Пруденс.

— Входите, — позвал Робин.

— Выбрала?

— Да. Если можно, я бы хотела взять это на время.

— Отлично, — сказала Пруденс, забирая остатки одежды и направляясь к вешалкам, чтобы повесить ее обратно. — Знаешь что? — сказала она через плечо, — Ты должна просто оставить ее себе. Так будет проще.

— Пруденс, я не могу, — слабо сказала Робин. Она прекрасно понимала, что выбранная ею одежда стоит не менее двух тысяч фунтов, даже подержанная.

— Почему бы и нет? Если бы ты хотела это, — сказала Пруденс, протягивая платье Chloé, — я бы попросила вернуть его, Потому что я очень нравлюсь Деклану в нем, но, честно говоря, я легко могу обойтись без того, что ты выбрала. У меня