Маршал Конев: мастер окружений - Ричард Михайлович Португальский

— района их соединения.

Планируя фронтовую операцию, генерал Конев учитывал прежде всего то, что после завершения Кировоградской операции район западнее и северо-западнее Кировограда был наиболее плотно занят противником. Логично было предположить, что немецкое командование именно здесь ожидает дальнейшего наступления советских войск. Принимая это во внимание, командующий после обмена мнениями с членами Военного совета пришел к выводу о целесообразности нанести главный удар севернее Кировограда смежными флангами 4-й гвардейской и 53-й армий, силами четырнадцати стрелковых дивизий при поддержке авиации фронта. После прорыва обороны противника на 19-километровом участке эти армии должны были, по мысли Конева, развивать наступление на Шполу, Звенигородку. При этом 4-я гвардейская армия под командованием генерала А. И. Рыжова (с 3 февраля в командование армией вступил генерал И. К. Смирнов) нацеливалась на внутренний, а 53-я армия, которой командовал генерал И. В. Галанин, — на внешний фронт окружения; 5-ю гвардейскую танковую армию, имевшую в своем составе 218 танков, 18 самоходно-артиллерийских установок, планировалось ввести в сражение в полосе 53-й армии. Ее задача, по замыслу генерала Конева, — завершить прорыв обороны противника, стремительно развивая наступление, к исходу второго дня выйти в район Шполы, в дальнейшем овладеть Звенигородкой, соединившись с подвижными войсками 1-го Украинского фронта, замкнуть кольцо окружения и вместе с 53-й армией образовать его внешний фронт.

Характерно, что кроме главного удара предполагалось нанести и два вспомогательных. Эта задача решалась частью сил 5-й и 7-й гвардейских армий генералов А. С. Жадова и М. С. Шумилова в районах западнее и юго-западнее Кировограда, а силами 52-й армии, которой командовал генерал К. А. Коротеев, наступлением в направлении на Городище. Делалось это в основном для того, чтобы отвлечь часть сил и средств врага от направления, где сосредоточивались основные усилия фронта.

Подготовка операции осуществлялась в условиях непрекращавшихся боевых действий. Все перегруппировки происходили ночью с жестким регулированием движения, по строго определенным маршрутам и в точном соответствии с графиком, разработанным штабом фронта. Одновременно решалась задача дезинформации противника: создавались ложные районы сосредоточения танков и артиллерии, ложные огневые позиции, имитировались передвижения войск и техники. Отмеченные задачи решались многими отделами и управлениями фронта. Их усилия объединял опытный начальник штаба М. В. Захаров. Судьба свела его с Иваном Степановичем Коневым на Калининском фронте, куда он прибыл начальником штаба в январе 1942 года. Вместе решали задачи они и под Курском в оборонительном сражении, а также в Белгородско-Харьковской наступательной операции. «…Матвей Васильевич относится к той школе оперативных работников, — писал о нем Конев, — которые в совершенстве постигли методы управления войсками крупных объединений»[56].

Наступление началось 24 января. По предложению командующего артиллерией генерала Н. С. Фомина генералом Коневым было решено вначале провести мощный, но короткий артиллерийский налет и сразу же начать наступление передовыми батальонами. В случае их успеха в сражение планировалось ввести главные силы ударной группировки фронта. Такой метод прорыва вражеской обороны оказался эффективным. Атака передовых батальонов, начавшаяся на рассвете, стала внезапной для противника, и они продвинулись на глубину до шести километров. Командующий войсками фронта дал приказ на развитие успеха. За 5–6 часов боя главные силы преодолели первую полосу вражеской обороны. В сражение вступила 5-я гвардейская танковая армия.

Большую выдержку и боевую зрелость, как отмечал Конев, проявил командующий армией генерал-полковник танковых войск П. А. Ротмистров. «Когда я прибыл на его командный пункт, располагавшийся на высоте у Оситняжки, то убедился, что обстановка сложилась не из приятных. Гремела артиллерийская канонада, рядом слышались автоматные и пулеметные очереди, всюду рвались снаряды и свистели пули. И в этой тревожной обстановке он четко руководил действиями подчиненных ему соединений и частей, трезво оценивал ситуацию и принимал обоснованные решения. Ввод в бой второго эшелона (18-й танковый корпус) помог быстро расчистить прорыв, обеспечить фланги и продолжать наступление в направлении Звенигородки. Кроме того, для устранения прорыва противника на флангах мной были введены свежие силы из резерва фронта.

Неоценимую помощь нашим наземным войскам оказала авиация 1 —го штурмового авиационного корпуса генерала В. Г. Рязанова и истребительного авиационного корпуса генерала А. В. Утина»[57].

28 января в районе Звенигородки произошло соединение передовых бригад 5-й гвардейской танковой армии 2-го Украинского и 6-й танковой армии 1-го Украинского фронтов. В Корсунь-Шевченковском котле оказались управления 11-го и 42-го армейских корпусов, семь пехотных и танковая дивизии, моторизованная бригада, отдельные части еще одной пехотной дивизии — около 80 тыс. солдат и офицеров врага. Чтобы выручить окруженные дивизии, командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн начал стягивать крупные танковые силы. Исходя из создавшейся обстановки, танковые армии обоих фронтов по приказу Ставки ВГК перешли к обороне.

Тем временем противник, перегруппировав к внешнему фронту окружения 8 танковых и 6 пехотных дивизий, попытался осуществить прорыв в узкой полосе в направлении на Лисянку. Ценой больших потерь ему удалось вклиниться в оборону на участке 47-го стрелкового корпуса 1-го Украинского фронта. Для локализации кризисной обстановки сюда из резерва Ставки ВГК выдвигается 2-я танковая армия. Ряд дополнительных мер принимает и командующий войсками 1-го Украинского фронта генерал Н. Ф. Ватутин. В результате все атаки врага были отбиты. 8 февраля советское командование во избежание ненужного кровопролития предъявило окруженным войскам противника ультиматум с требованием сложить оружие. Однако немецкие генералы отклонили это предложение. Бои возобновились с новой силой. Германские войска не только не прекратили сопротивление, но и с еще большим ожесточением на отдельных участках стали бросаться в атаки. Немецкие солдаты во что бы то ни стало пытались выбраться из котла. В это же время на внешнем фронте шли тяжелые бои с крупными танковыми силами противника, стремившимися соединиться по кратчайшему направлению с окруженными.

Оценивая создавшуюся обстановку и перспективы развития последующих событий, И. С. Конев 10 февраля принял решение вывести с внешнего фронта окружения в коридор прорыва к району Лисянки 5-ю гвардейскую танковую армию с задачей не допустить выхода окруженной группировки из котла на стыке двух фронтов и соединения ее с танковой группировкой врага, наступавшей с внешнего фронта. Этот маневр был необходимым, но в то же время и рискованным. Дело в том, что к моменту начала вывода войск 5-й гвардейской танковой армии массированные танковые атаки противника на внешнем фронте не ослабевали, а все больше усиливались. Однако командующий войсками фронта учитывал следующие обстоятельства: во-первых, на участке, где действовала танковая армия, были оставлены стрелковые дивизии, усиленные большим количеством артиллерии и средствами инженерных заграждений. Для контроля и оказания необходимой помощи войскам на этот участок по приказу Конева направлялись командующий артиллерией фронта генерал Н. С. Фомин и начальник инженерных войск фронта генерал А. Д. Цирлин. Во-вторых, в ходе предшествующих боев наступавшие танковые дивизии противника достигали темпа продвижения не более четырех километров в сутки. Расчеты, следовательно, показывали,