Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!" - Анатолий Спесивцев

Продемонстрировав свой кисет, Срачкороб продолжил.

— Значит, вспомнил я про него, — он потряс вместилищем табака. — Вспомнил, и дай, думаю, попробую хоть одного чертёнка им поймать. А вдруг — получится? Подумал и сделал. Черти к тому времени совсем обнаглели и уворачиваться перестали. А я раскрыл кисет и раз!..

Сечевик сопроводил повествование демонстрацией своей удачной охоты на чертей.

— И не заметил, двоих или троих, но кисетом поймал. А сквозь освящённую ткань они удрать не могли. Ох и забились они в нём…

Будто вспоминая что-то приятное ("Вот актёр! Большая сцена по нём плачет. Вместе с главными тюрьмами нескольких стран"), Срачкороб подержал упомянутый многократно предмет перед лицом на вытянутой руке, любуясь им. Все, как завороженные, также уставились на него.

— Хм… а уж как они там расчихались… да… табачок-то у меня крепкий, духмяный. Пока они там сидели, чих слышался непрерывный. Тоненький такой, маленькие же они, но звонкий и громкий.

Аудитория продолжала внимать рассказу, затаив дыхание. Даже Аркадий, собственно, и придумавший эту историю, порой начинал верить в услышанное.

"Но каков Юхим, как убедительно врёт! Воистину великий актёр в нём погиб. Его б к продаже каких-нибудь акций приставить — денег собрали бы больше, чем с грабежа султанской казны".

— Не успел я сообразить, что же мне с этими чертями делать, как в светлице появился ещё один чёрт. Уже не маленький, с меня ростом, чёрный с проседью. И говорит: — Отпусти чертенят, мы тебе заплатим сто злотых.

Слова чёрта Срачкороб произнёс скрипучим и противным старческим голосом, после чего сделал паузу.

— Ну и?.. — ожидаемо не выдержал её Мыкола. Ему в своём селе ничего подобного слышать не приходилось, он просто жил в этом рассказе.

— Опять нукаешь?! — гаркнул Юхим в ответ, но тут же сменил гнев на милость и продолжил рассказ.

— Глянул я на того чёрта, и такая меня обида взяла… Да что ж это, думаю, делается? Я, казак не из последних, чертей в плен взял, а ко мне на переговоры присылают какого-то замухрышку, адского дьячка, шелупонь. И деньги-то он предложил уж очень малые. Мы за суфия двадцать тысяч акче взяли, а здесь настоящие черти, да не один! Ну, думаю, я вам покажу, как казаков надо уважать!

Срачкороб поднял, на сей раз на уровень лица, сжатый кулак. И хотя размеры у него были не впечатляющими, не вышел знаменитый шкодник ростом и статью, посмеяться над этим жестом не захотелось никому.

— Да кто ты такой, чтоб со мной разговаривать?! — говорю ему. — Да с таким ничтожеством и говорить не буду! Пусть ко мне явится кто-то из помощников самого Сатаны! Вот с ним и поговорю. Может, и душу свою ему продам.

— Как?! Душу — дьяволу? — в который уж раз не выдержал потрясённый услышанным Мыкола.

— Обещать — не значит жениться! — блеснул фразой из двадцать первого века Юхим. — Що я, зовсим з глузду зъихав, щоб душу губыты? Мени важный чертяка потрибен був.

Успокоив, таким образом, бывшего селянина с Малой Руси, он продолжил.

— От всех этих дел у меня тогда даже голова перестала болеть. Во рту, правда… но и соображать начал — как в бою. Да, важного чёрта пришлось ждать. Видно, занят был, или не сразу к нему того чёртова дьячка допустили. Я и к колодцу успел сходить, водицы набрать, попил немного. Срыгнул её, поначалу… да потом напился-таки. Но, явился, наконец, ещё один адский посланец. Этот был, сразу видно, больших чинов. Здоровенный, с Москаля-чародея ростом, но втрое шире, весь покрытый чёрной короткой шерстью, блестящей, будто натёртой жиром, с длинными козлиными вызолоченными рогами… и копыта у него вызолочены были, тоже, вроде, козлиные. А уж брюхо… куда там Калиновскому. Таких и у самых вгодованных хряков не бывает.

Срачкороб снова сделал короткую паузу, будто вспоминая, что бы передать произошедшее поточнее.

— А вот харя у него именно как у откормленного хряка была, лесного секача. Небось, кто-то из вас секачей видел?

Видели все, о чём поспешили отрапортовать.

— Хорошо, что видели, значит, теперь знаете, как этот Везевул…

— Вельзевул, — "поправил" друга Аркадий.

— Ну, Вельзевул, — легко согласился Юхим. — Н-да… страшный чёрт, я немного, грешным делом, оробел, когда его увидел. Только пригляделся, у него вокруг головы мухи летают, как вокруг большой кучи дерьма. Ха, думаю, да и есть ты, по сравнению со мной, казаком, самое настоящее дерьмо!

Сопровождая сей нелестный для одного из ближайших помощников самого Люцифера вывод, казак решительно махнул рукой. Будь в ней его любимая сабля, и самому нечистому пришлось бы собирать себя из двух половинок.

— Это ты меня звал, раб?! — басом передал речь нового персонажа Срачкороб. — Я, — говорю ему в ответ, — я тебе не раб, ты сначала мою душеньку купи. А пока твои подчинённые у меня в рабстве обретаются. Ох и не понравились ему мои слова… но стерпел. Дурак, думал, что я и вправду ему душу собираюсь продавать.

Знаменитый шутник хитро подмигнул слушателям.

— Что ты за свою паршивую душонку и освобождение двух никому не нужных недоумков хочешь? — начал, значит, торговаться он со мною. Эхе, думаю, будь моя душонка такой безделицей, разве явился бы за ней такой важный пан? И говорю в ответ: — Сейчас покажу, и чертят выпущу, только отвернись, мне в исподнее залезть надо.

Юхим сделал жест, будто суёт руку за пазуху.

— И чего в этом стыдного? — удивился на сей раз Юрко.

— Да ничего! — легкомысленным тоном ответил рассказчик. — Просто стоял чёрт рядом со мной, нависая, будто утёс, а мне надо было для задуманной каверзы, чтоб он ко мне задом повернулся.

— И повернулся? — с дрожью в голосе поинтересовался Мыкола.

— А куда ж ему деваться? А и не считал он меня опасным. Он — помощник самого Сатаны, огромный и неуязвимый, разве что кто из самых почтенных святых его мог бы одолеть. А я — маленького роста, грешник, вот и недооценил он меня. Правда, сначала глянул так, будто насквозь взглядом пронзил. И ничего опасного для себя не обнаружил. А потом, да, повернулся. Да… задница у него тоже как у хряка вгодованного, и хвостик тоже хрячий, маленький и закрученный. А вот ноги — скорее как у здоровенного быка… и сзади, честно говоря, страшновато выглядел.

— Ну и?.. — в который раз не смог сдержать нетерпение Мыкола.

— Выхватил я из-за пазухи кисет с чертенятами, развязал, отверстием к заднице приставил и сжал его в руке. Бесенята как выстрелянные и вылетели. Прямо большому чёрту в задницу. А я её тут же перекрестил, чтоб не сразу вылезти могли.

— И от святого креста этот Вельзевул растаял? — предположил Юрко.

— Ха, жди. Такого разве что в чане со святой водой можно утопить. Да и где взять такой чан, чтоб он в нём уместился? Нет, на крещение он отозвался… как на укус комара. Правда, от проникновения внутрь чертят — вздрогнул. Повернулся ко мне передом, зарычал… думаю, всё, порвёт на кусочки.

— Почему не порвал? — отозвался впервые за вечер Боря.

— А Бог только знает. Может, Он, — Срачкороб ткнул пальцем вверх, — запретил нечисти трогать не продавшихся ей? Точно не знаю. Врать не буду, на кулачках я с ним драться бы не смог, уж очень здоров. Да он раз дёрнулся, второй, потерял грозный вид, глянул на меня как-то растерянно и исчез. Видно, в ад удрал. Что там дальше было, не знаю. Ко мне больше черти не приставали.

— А с малыми чертятами что приключилось дальше? — с жалостливой ноткой поинтересовался Юрко.

Срачкороб молча выразительно развёл руками.

— Немного могу добавить к этой истории я! — вмешался в разговор Аркадий. Насчёт маленьких чертят ничего сказать не могу, не знаю. Зато вот про Вельзевула слыхать довелось. Ну… вы, наверное, слышали, что у некоторых характерников знакомые черти есть?

Вокруг все заулыбались и закивали. В таком подозревались многие колдуны, Васюринскй и сам Москаль-чародей в том числе. Точнее, не подозревались, а считались победителями нечисти, обязавшейся им служить.

— Так вот, немного погодя по аду пошёл слушок, что у Вельзевула случилась какая-то беда. Стал он дёрганный и сильно похудел. Люцифер, который его давно подозревал в интригах против себя, говорят, очень доволен был таким поворотом дела.

— А чего ж он запретил пускать дядьку Юхима в ад? — резонно поинтересовался Боря.

— Откуда мне знать резоны самого Сатаны? — пожал плечами уже Аркадий. — Разве…

— Что, разве?.. Дядько Аркадий, не томите! — не выдержал уже Юрко.

— Мне подумалось, а может, он не хочет иметь рядом с собой такого шутника даже на сковородке?

Уже утром эту историю знал весь Азов, Аркадия Калуженин о подробностях расспрашивал. И что характерно, никакого скепсиса, несмотря на незаурядный ум, не проявил.

А осенью в иезуитском коллегиуме на полном серьёзе прошла дискуссия на эту тему. Спорщики в запале перешли вскоре на личности, а потом дело дошло и до рукоприкладства, в котором сомневающиеся были биты сторонниками правдивости истории. Если есть Бог, то несомненно и существование дьявола и его свиты.