Тростниковая птичка - Ольга Смайлер

Я вздохнула и быстренько ввела универсальный код Летной школы, которым мы пользовались для доступа в некоторые закрытые области информационной сети при подготовке к экзаменам. К моему удивлению, экран окрасился в зеленый, всплыло подтверждение доступа, и замерцали цифры передающихся данных.

– Побежали, – поторопила я Мию, – это теперь надолго. Если захочешь – я потом все вычищу.

– Так ты серьезно про подарок? – ахнула Мия. – Да ты что?!

– У меня еще один есть… папа подарил. – Я подавила внезапное желание расплакаться. – Только он тут к сети подключиться не может.

– Конечно, не может, – фыркнула Мия. – Ты что, Сонь, это же не воинский поселок и не Храм, чтобы сеть была.

Договорить нам не дали, раздался очередной визг, следом за которым мы услышали весьма эмоциональную тираду тем же пронзительным, истерическим, высоким голосом. Я присела на корточки, Мия, наоборот, привстала на носочки, и мы осторожно выглянули из-за угла и замерли – в распахнутые двери небольшой комнатки было видно, как Малышка яростно отбивается от двух явно чужих мужчин, истерически ругаясь и, судя по мужским репликам, уже успев пустить в ход ногти и зубы.

Одежда на мужчинах была как будто с чужого плеча, причем из нескольких разных комплектов.

– «Серые братья», – процедила Мия сквозь зубы.

– Не воины? – уточнила я на всякий случай.

– Отверженные, – подтвердила Мия. – Видимо, пытаются украсть Малышку.

– Так почему они просто не двинули ей по голове и не унесли с собой? – удивилась я и задрала голову к Мии.

– Как – по голове? – растерялась та. – Она же женщина, они же не могут!

К сожалению, мне это мало что объясняло.

– И что нам теперь делать?

– Ну, я возьму на себя одного, – голос у Мии стал жесткий, – а со вторым тебе придется как-нибудь самой разбираться.

Бросок Мии я не увидела – один из нападавших мужчин бесформенным кулем осел на землю.

– Попала с одного броска! Отец бы гордился мной! – похвасталась подруга, и я запоздало поняла, в чем было дело.

Бук в моей руке пискнул, сообщая о том, что передача данных завершена. Малышка и второй нападавший, не заметившие в пылу сражения потери третьего участника потасовки, как по команде остановились и повернулись в нашу сторону. Малышка, как мне показалось, виновато опустив глаза, увидела поверженного Мией соперника, пискнула сдавленно: «Это… что?» – и тоже осела на пол.

– Какие все нежные, – обиженно буркнула я и перевела взгляд на оставшегося в одиночестве «серого брата». – Оружие на пол, руки за голову, живо! Ты знаешь, что это, мой отверженный друг? – спросила я ядовитым голосом, когда заметила его колебания, и продемонстрировала ему светящийся экран мини-бука. – Это новейшая разработка, парализатор! Мне папа сделал, а он у меня Мастер. Только дернешься, и я в тебя выстрелю, а потом тебя вынесут отсюда беспомощного, как младенца, не способного пошевелить ни рукой, ни ногой. Тебя придется кормить через зонд – это такая трубочка, которую спускают в пищевод через нос. А хуже всего, что тебе будут менять пеленки, как маленькому. И еще неизвестно – будет ли работать та штучка, о которой вы все так печетесь… последствия влияния парализатора на репродуктивную функцию еще не изучены.

Не знаю, кем был этот «серый брат» в прошлой жизни, но явно не воином – пока я вдохновенно произносила свой монолог, он, проникшись, аккуратно опустил оружие на пол и заложил руки за голову.

– Что дальше? – уточнила у меня Мия вполголоса.

– Забираем Малышку и валим, – предложила я.

– Лицом к стене! – скомандовала Мия и, дождавшись выполнения команды, подобрала нож и древний пистолет. Я держала бук на вытянутой руке, готовая в любой момент кинуть его в голову нападавшему, если он поймет, что мы блефуем.

– Надо привести ее в чувство, – кивнула я на Малышку.

Никогда не видела, чтобы пощечину давали с таким благостным выражением лица, какое было у Мии. Впрочем, радикальное средство сработало – Малышка очнулась и незамедлительно высказала нам все накопившиеся у нее претензии.

– Может, стоило дать им ее украсть? – тихонечко задалась я вопросом.

– Да они вернули бы ее через пару часов, – фыркнула Мия в ответ, обыскивая поверженного ей врага.

Малышка только оскорбленно поджала губы и, вздернув подбородок, проследовала к выходу, но в коридоре притормозила и дождалась, пока мы ее нагоним. Я с азартом ковырялась в буке – оказалось, что система управления этим бункером была весьма близка тем, что использовались на космических крейсерах и звездолетах, поэтому, довольно улыбаясь, я при помощи нескольких касаний и кода Летной школы объявила комнату, в которой происходила драка, карантинной зоной. Щелкнула, опускаясь, переборка, отгораживая «зараженную» зону от коридора, на окнах снаружи возникли герметичные ставни, заработала система подачи воздуха, теперь незваные посетители не смогут покинуть бункер, если только они не взломают местную сеть.

Мы аккуратно сложили трофеи у стеночки в коридорчике, сверились с картой в буке и направились к санитарному блоку.

– Мия, – окликнула я подругу, – а как ты попала в невесты?

– Меня купили, – усмехнулась в ответ она.

– Как купили? – Я остановилась и замотала головой, судорожно пытаясь припомнить, не упоминалась ли в керимском досье, собранном для Старших Лисси, работорговля.

– Ой, ну что ты всполошилась! – тихонько засмеялась она. – Это просто так называется… Наш поселок в этот год должен был отправить двух невест. Кинули жребий среди девушек, что под требования подходили, и выпало в невесты идти Майе, дочке Мастера-обувщика, во-о-он она сидит в коричневом камизе, и дочери старосты нашего. А семья старосты перед этим ее уже сговорила за молодого Мастера-оружейника выдать, да все договор никак не могли подписать, насчет размера выкупа договориться не могли. Они дочку и на жеребьевку не хотели приводить: мол, невеста она, но у нас строго – пока бус не дарила, то обязательств ни перед кем нет, а пока договор не подпишут – так и бус не дарят. Вечером после жеребьевки к матери моей старостиха прибежала, говорит – так, мол, и так, пусть твоя Мийка завтра добровольцем вместо моей дочери вызовется, а мы тебе за нее выкуп заплатим, как за невесту. Так-то выбор у нее небольшой, да и на выкуп солидный вашей семье рассчитывать не приходится, а так и сама в достатке будет, и семье поможет. Мама, конечно, в отказ пошла, сказала, что дочерьми не торгует, да старостиху с порога и проводила. А я тогда села и задумалась – отец у нас был простой охотник, пока он жив был – мы в достатке жили, не шиковали, конечно, но купить на праздник обновки могли себе позволить. А два года назад отец погиб, и с тех пор дела шли все хуже – нельзя сказать, что папа нас ни с чем оставил, но сбережения таяли, как снег в солнечный день, а девочки росли, им новая обувь нужна была, одежда, еда хорошая. Я сама уже полгода на женихов смотрела, да в нашем поселке и выбирать было не из кого, старостиха была права, а на ярмарку или в город поехать – деньги нужны. Прикинула я так и эдак, да и решила – чего я теряю? Уж как-нибудь выберу из нескольких молодых, симпатичных, обеспеченных мужиков одного себе по сердцу, никто насильно бусины из рук рвать не будет, не пропаду. Да и на одного едока меньше в семье останется, мама с девочками хоть поживут по-человечески. В общем, выскочила я потихоньку за калитку и к дому старосты побежала. А наутро добровольцем вызвалась – мать хоть и плакала, но, думаю, поняла, что я решила и зачем заполночь в палисадник выходила. Я вот с собой только и взяла, что кошель с монетами, которые на поездку на ярмарку копила.

Я уважительно покосилась на расшитый бисером бархатный мешочек на длинном шнуре, потом потрясенно ахнула:

– Так это ты им мужика уложила?

– Ага, – хихикнула Мия, – ничего больше с собой и не было.

– Долго вы стоять будете? – нетерпеливо притопнула Малышка. – Пойдемте, а то воины сейчас вернутся, а нас нет…

Я шла первой и смотрела больше на схему помещения, чем по сторонам, поэтому неудивительно, что, повернув в очередной раз за угол, с размаху влетела в препятствие, на схеме не обозначенное. Недоуменно подняв глаза, я тут же захотела стать невидимкой (ну или чем-то очень маленьким и незаметным) – это был командир, и взгляд его не обещал ничего хорошего.

* * *

До старого бункера на ничейной территории мы добрались без происшествий, а это означало, надо готовиться к сюрпризам. «Серые братья», конечно, серьезными противниками не были: воины к ним уходили редко, все больше горожане или фермеры – младшие сыновья небогатых семей. Настоящего оружия у них тоже не водилось – ножи, иногда пистолеты, какие-то самоделки. Серьезных нападений на воинов они не предпринимали, на территории воинских родов не заходили, боясь нарушить хрупкое перемирие. В большинстве случаев «братьев» старались не трогать, не замечать и предпочитали делать вид, что их не существует. Однако было несколько случаев, когда «серые братья» переходили тонкую грань, и тогда несколько родов объединялись и зачищали ничейные земли. Понимание и жалость, щедро разбавленная стыдом и презрением, – тот коктейль чувств, который делал «серых братьев» невидимками в керимском обществе. Большинство из них глупо и бесцельно гибло, наткнувшись на нож или попав под пулю во время очередной мародерской вылазки. Но были и такие, что ухитрялись собрать выкуп или умыкнуть невесту и осесть в отдаленных поселках в роли добропорядочных мужей – брачный браслет и благословение жриц отпускали все прежние грехи. Отец иногда намекал, что даже у парочки Старейшин есть «серые пятна» на биографии, но я только пожимал плечами в ответ – мне не было до этого никакого дела.