Озеро шумит. Рассказы карело-финских писателей - Константин Еремеев

— Садитесь. — Инженер показал на обтянутое кожей кресло, придвинутое боком вплотную к столу.

Посетитель грузно сел. Сняв с головы берет, он поправил рукой длинные седые волосы и пристально посмотрел на инженера.

— Пришел я к директору, — сообщил он, — а его нет. Решил заглянуть к вам. Нуждаюсь в одной маленькой услуге.

Казалось, посетитель скажет сейчас, какая ему услуга нужна. Но вместо этого, подняв над столом букет цветов, он спросил инженера, что это за цветы, и сам же ответил:

— Это иван-чай. Не растет только под водой и на небе, а на земле — всюду. Нетребовательное растение, но цветы, смотрите, какие они красивые! Нежные дети Севера. Люблю их. Однако не за цветами я сюда приехал и не за тем пришел к вам, чтобы показать их. Это к слову. А надо бы мне найти на вашем комбинате бывших жителей деревни, на месте которой вырос этот город. Вот из Веселовых хорошо бы кого-нибудь разыскать. Были здесь раньше такие — Веселовы. Для чего мне это нужно? Если хотите, объясню по порядку.

Посетитель осторожно положил цветы на стол, поудобней устроился в кресле и продолжал:

— Я приезжал в этот край лет тридцать пять назад. Долго тут бродяжничал. Объездил на лодках, исходил пешком всю вашу округу. Глухомань тут была страшная — истинно край непуганых птиц и нехоженых троп. Теперь этого края нет. Появился совершенно новый край, и я не могу не написать о нем. По секрету скажу — уже рождается повествование, в котором я пытаюсь описать могущество человека, чудесно преобразившего тут всю природу. Стояли не на месте горы — он их передвинул, мешали судоходству острова — он их опустил глубоко под воду, а на болоте город поднял. И вот нужна для моего рассказа одна деталь, которую я надеюсь найти в разговоре со старожилами.

Посетитель воодушевился. Достав из кармана носовой платок, он вытер со лба пот и выжидательно посмотрел на инженера, который не сводил с рассказчика любопытных глаз.

— Мне сказали, что вы приехали к нам месяц назад? — спросил инженер.

— Три недели.

— Насколько я понимаю, — улыбнулся инженер, — вы все эти три недели ходили по своим знакомым местам.

— Все три недели, — повторил путешественник. — Вы сказали это так, будто я посвятил нынешней поездке три года. Но, знаете ли вы, что моей тропкой опоясано все ваше Выгозеро. Тридцать пять лет назад я потратил на выгозерское путешествие целое лето да еще и часть осени захватил, а теперь за эти три недели успел побывать везде, где был тогда. Маршрут был старый, а шел я новой, совсем незнакомой дорогой.

Рассказчик сделал небольшую паузу, улыбнулся:

— Шел и совершал открытия — одно за другим. Есть тут совсем близко длинный залив — вот кусочек его из вашего окна виден, — посетитель указал рукой на окно. — Черной Губой этот залив называется. От него я начал первое свое путешествие, от него направился и во второе. В старину на берегу Черной Губы стояла рыбачья избушка — маленькая, вся насквозь прокопченная. Теперь на этом месте лесопильный завод. Это первое открытие.

Директор завода — внимательный участливый человек, — узнав, куда мне надо попасть, сказал, что пешком идти нет никакого смысла, так как тут часто ходят машины. Машина в выгозерских лесах — это второе открытие. Я поехал на машине и уже через несколько часов был в первом селении, куда в старину пробирался что-то около недели. Тогда в этом селении стояло не более десятка кособоких, почерневших от времени изб. С трех сторон на деревушку напирал лес. Избы беспорядочно, в тесноте стояли на самом берегу озера и смотрели на мир совсем маленькими, подслеповатыми оконцами, в которых больше было тряпья, чем стекол. Жили тут старообрядцы — хмурые и замкнутые люди. Тихо здесь было, пусто и тоскливо. Пришелец, случайно оказавшись в этих местах, хотел только одного: как бы не застрять, как бы вырваться отсюда. Ну, а что теперь? — Рассказчик повернулся к инженеру и вопросительно посмотрел на него.

— Большое село, — сказал инженер.

— Не просто большое, — горячо поправил его путешественник, — хорошо! Умно, со вкусом спланированное. Улицы прямые, просторные. Вперед они зовут. И идешь вперед, выпрямившись, сутулиться нельзя. Колхозники уже после войны гидростанцию себе построили, живут с электричеством. Это третье открытие.

Приехал я в село, как уже говорил вам, на автомашине. Уехал поездом. Я не знал, что тут же, за околицей села, проходит лесовозная железная дорога, и, когда первый раз услышал гудок паровоза, подумал, что мне померещилось. Но потом смотрю: паровозик стоит. Настоящий паровозик. Новое открытие! Машинист — веселый, общительный такой парень в замасленной спецовке и замасленной кепке набекрень — спрашивает: «Куда путь держите?» Отвечаю. «Нам по пути. Садитесь на платформу, мигом подброшу», — предлагает машинист.

Вот так я и приехал в лесной поселок, откуда намеревался попасть на безымянный остров. Поездка на этот остров была, собственно, главной целью моего путешествия. Дело в том, что тогда, тридцать пять лет назад, больше всего поразило меня в Выгозерском крае то, что я увидел на этом острове. Приехал туда на лодке вечером. Зашел в крайний дом. В избе пусто. Решил подождать хозяев и прошел от порога в передний угол, сел на лавку. В избе был полусумрак, и я сразу не рассмотрел, что там белеет в противоположном углу. Но когда глаза привыкли к полутьме, мне стало совершенно ясно — это гроб. Конечно, не могло быть и речи о ночлеге в этом доме. Я встал, чтобы уйти. Но в это время крышка гроба приподнялась, и из-под нее высунулась голова старухи. Я выбежал из избы, не чувствуя под собой ног. Напрасно я бежал, — засмеялся рассказчик, — дело обстояло просто: раба божья по имени Маланья легла спать в свою домовину. Старообрядцы приготовлялись к смерти заранее. Такой был обычай.

И вот прошло тридцать пять лет. Конечно, мне интересно было узнать, что же произошло за это время в островной деревушке, в этом гнезде закоренелых старообрядцев.

Я пошел к начальнику пристани лесного поселка, чтобы справиться, заходит ли пароход на остров. Он долго не мог разобрать, о чем я спрашиваю, а когда понял, расхохотался: «Дорогой папаша, да ведь острова-то этого нету. Уже много лет нету. Канал воду поднял, и острова не стало: он под водой. Я сам родом с этого острова, и то забыл о нем, а вы ехать туда собрались. Ничего себе история!»

Вот вам, кажется, уже пятое мое открытие. На сем повествование о странствии моем заканчивается, — шутливо сказал посетитель. — Теперь давайте мне Веселова.

— Берите, — засмеялся инженер. — Берите вашего Веселова. Я с удовольствием помогу вам в ваших поисках, хотя мне и не совсем понятно, почему вам нужен Веселов, а не кто-нибудь другой.

— Хочу услышать, — ответил посетитель, — что скажет он, именно он, или, в крайнем случае, кто-либо из Веселовых. Дело вот в чём: в то время произошла со мной в вашей стороне одна история. Когда я с одним местным охотником заночевал в лесу у костра, сгорела моя сумка и у меня не осталось ни клочка бумаги, а не записывать я не мог. Вот и пошли мы с охотником в ближайшую деревушку за бумагой. Но представьте себе — во всей деревне не нашлось ни клочка бумаги. Один старик строго сказал: «Мы некурящие». Я объяснил, что нам нужна не курительная бумага, а писчая. Тогда старик назидательно изрек: «Место наше лесное, а не бумажное».

Фамилия этого старика Веселов. Теперь вы, — рассказчик наклонился в сторону инженера, — надеюсь, догадываетесь, почему я ищу именно Веселова. Интересно ведь, что скажет теперь потомок того самого старика, который дал нам такое короткое и такое исчерпывающее определение своей местности.

— Да, — согласился инженер, крайне заинтересовавшись и даже привстав с места. — Вот это неожиданность!

Посетитель улыбнулся. Потом он тоже встал, прошелся по комнате и, сопровождая каждое слово жестом, неторопливо и даже торжественно произнес:

— Самое же любопытное во всей истории то, что я не нашел ни клочка бумаги именно здесь, именно в той деревушке, на месте которой вырос теперь этот город — город бумаги, город, в котором делают столько бумаги, что ею, кажется, можно запеленать весь земной шар.

— Все это действительно любопытно, — заметил инженер. — Но о самой интересной детали во всей этой истории вы все же мне не сказали. Вы ее не знаете.

Посетитель недоуменно и даже растерянно посмотрел на инженера. А тот продолжал, улыбаясь:

— Конечно, вы хотите знать, что же тут самое интересное и неожиданное? Я вам скажу: то, что эту историю о клочке бумаги я слышу второй раз. Первый раз мне рассказал ее мой дед. Это было лет десять назад. Второй раз эту же самую историю мне рассказали сейчас вы.

— Так, значит, я вас и ищу, вас, вас! — воскликнул посетитель.

— Вполне возможно, — засмеялся инженер. — Моя фамилия Веселов.

Посетитель достал из кармана блокнот, чтобы записать свое шестое открытие.