Святые окопы - Сергей Самаров

Теперь весь вопрос сводился к тому, хватит ли моджахедам духа пройти этот короткий путь до конца. И неважно, сколько человек погибнет, погибнуть могут многие. Главное, не отступить. Отступление всегда связано с паникой, со страхом. Сумеют моджахеды победить свой страх, они и спецназ победят.

К атаке все было готово…

Глава восьмая

Если убитый рукой замкомвзвода старшим сержантом Ломаченко переводчик и заканчивал когда-то Рязанское военное училище, то другие эмиры и командиры бандитов военного образования, скорее всего, не имели, иначе они лучше организовали бы атаку. Пока же все действия бандитов скатывались на уровень непрофессионализма и замшелой самодеятельности. В первую очередь это касалось попыток организовать артподготовку. Да и дальнейшие события казались действиями из того же неумело поставленного спектакля.

Начало лобовой атаки приближалось, и Владислав Григорьевич понимал, что атаку эту бандиты постараются сделать единственной, несмотря на очевидные и неизбежные потери. Любая повторная атака будет уже менее мощной и менее стремительной. Пусть первая и недолго продлится, но в короткий момент бандиты постараются впрессовать все свои силы и возможности. В ответ нужно противопоставить собственное желание жить и победить. Не только ради себя, но и ради своих семей, детей, родителей, всего того, что дорого тебе. Ради этого стоит и собой пожертвовать. Но только в том случае, если эта жертва принесет пользу. И здесь все сводилось уже не к военным навыкам, а к личному мужеству, к войне нервов – кто уступит, кто остановится, а кто пойдет до конца. В толпе всегда присутствует знаменитый психологический эффект подражания себе подобным. Бежит кто-то первым и увлекает за собой других. Один испугался, ринулся бежать назад, и другие побегут. Психологи этот эффект знают и даже разработали специальные лекции, которые читают в военных училищах. Сколько раз бывало в войнах, когда один человек поворачивал вспять отступающие войска, и в итоге те одерживали победы. Здесь все будет так же. У кого выдержат нервы!

Бандиты готовились. Их было не видно и не слышно, но эта подготовка висела в воздухе напряженным информационным фоном. Однако то, как они готовились, слегка расслабляло спецназовцев, привыкших к тому, что война – это наука. Конечно, у каждого командира свои методы и собственные расчеты. По крайней мере, сам старший лейтенант Старицын сначала выставил бы за камнями с каждой стороны хотя бы по четыре человека справа и слева. Бойцы должны располагаться один над другим – нижний должен залечь, второй должен стрелять с колена, третий – слегка пригнувшись, и последний должен стоять в полный рост. Поддержка восьми автоматов уже могла хотя бы частично уравнять шансы при начале лобовой атаки. Наверняка в банде есть автоматчики и левши, и правши[20]. Стрелков следовало разделить так, чтобы правши стреляли с левого бандитского фланга, левши с правого и мешали бы стрелять спецназовцам, а другие бандиты в это время ринулись бы в атаку. В боевой практике такая тактика ведения боя называется прикрытием. Но или командиры бандитов ни на что не годились, что вообще-то само по себе вызывало сомнение, поскольку прибыли они, как предполагал Владислав Григорьевич, из района боевых действий, причем действий очень активных, где можно получить хорошую практику, или же бандиты слишком уверовали в то, что спецназовцев в долине минимальная горсточка, которая не сможет остановить их напор. А может, эмир имел какие-то свои соображения. Например, малое количество времени на обстрел позиции спецназа. Время это минимально, потому что вход в ущелье узкий, и уже через несколько секунд случайная очередь прикрытия может достаться бегущим первыми. Мало приятного получить очередь в затылок, когда бежишь в яростную атаку. А сама теснота прохода, сама обстановка лобового штурма делают любую атаку яростной. Атака яростной толпы может быть страшной.

Еще там, у входа в ущелье, издали наблюдая бандитов, Старицын заметил, что примерно четверть из них имеет бронежилеты. Наверное, этих людей и выставят в первые ряды.

И потому командир взвода дал приказ:

– Стрелять стараться по головам. Первые должны быть в бронежилетах.

И приказ прозвучал вовремя. Бандиты двинулись, причем именно такой толпой, как и ожидал старший лейтенант. Побежали яростно навстречу своей смерти, крича «Аллах акбар!» и желая вместить в пятьдесят метров бега все свое стремление жить и победить. Побежали, стреляя на ходу, хотя стреляли неприцельно, создавая только шум вместо реальной угрозы. Пули били в камни стены, рикошетили, но вреда пока не причиняли. Но и спецназовцы тоже хотели жить и тоже хотели победить. Сразу навстречу бандитам начало стрелять только первое отделение и два пулемета, приданные ему. На первое отделение и шла лобовая атака, и потому бойцы хотели остановить наступление как можно раньше. Вот уже упали первые ряды бандитов, следующие споткнулись об упавших, но продолжали атаку. Второе и третье отделения в бой вступили не с автоматами, а гранатами, полетевшими под ноги и на головы наступающим. И уже одно это сначала затормозило, а потом и остановило бег бандитской толпы, что, конечно, само по себе не удивительно, поскольку осколки «Ф-1» очень мощные, сразу свалили многих, а последующим рядам пришлось уже бежать по своим же убитым и раненым. Раненых было, естественно, больше, чем убитых, и они стремились увернуться от ног товарищей, сбрасывали эти ноги с себя, чем только затрудняли наступление. Оно замедлилось, и тут в толпу полетели новые гранаты, дополнительно проредившие ряды наступающих. Ко всему этому добавлялся звук двух ручных пулеметов взвода. И только автоматов в этом шуме вообще слышно не было. Глушители свое дело делали исправно. Тем более что автоматы стреляли уже с двух сторон с предельно короткой дистанции. Бандиты дрогнули и остановились. То есть сделали то, чего делать было нельзя ни в коем случае. Не выдержали у них нервы. Следовало бежать хоть вперед, хоть назад, но не стоять, потому что драгоценные секунды, необходимые для выхода из ущелья, терялись катастрофически. Но тут, видимо, задние ряды бандитской толпы, которым ни пуль, ни осколков гранат не досталось, все еще горели желанием добежать до денег и мешали отступать передним. Правда, им удалось их немного оттеснить, но время было потеряно, и спецназ бандитов уничтожал очередями почти в упор, неприцельно, оставляя в проходе настоящее месиво человеческих тел. Бойня была ужасной, но предсказуемой. Предсказуемой, с точки зрения и понимания вопроса старшим лейтенантом Старицыным. Бандитские же командиры, очевидно, мало что поняли, поскольку ожидали совсем другого. Ситуация выходила за пределы их опыта. Там, в Сирии, в подобных случаях они просто брали в заложники жителей близлежащих домов и гнали перед собой. Здесь же мирных жителей даже взять было негде. Тем не менее бандиты отступать от задуманного сразу не хотели и не могли. Для них отступление означало возвращение за границу, где их никто так быстро не ждал и даже мог встретить при переходе границы пулеметами. Надо было на что-то решаться – или продолжать атаку, или бежать, спасая свою жизнь. Просто отстреливаться в такой ситуации невозможно.

Внезапно в голове старшего лейтенанта Старицына возникла мысль.

Если бандиты, предприняв еще одну или несколько попыток, не смогут прорваться и подавить сопротивление спецназа, они постараются доложить тем, кто их послал. Без взрывчатки, без карт Сочи и окрестностей, без подготовительных материалов и расчетов им просто нечего здесь делать. И об этом следовало доложить. А для того, чтобы доложить, потребуется хотя бы на время выключить «глушилку». И потому Владислав Григорьевич приказал младшему сержанту Вацземниексу вытащить из кармана трубку и почаще смотреть в нее, вдруг появится связь.

– Бандитам самим скоро позвонить потребуется. Будем пользоваться моментом.

– Понял, товарищ старший лейтенант. Они будут просить разрешения на отступление.

– Молодец. Догадался. Постараемся им помочь решиться на это.

Высунувшись из-за камня, старший лейтенант дал еще несколько очередей. А в последний момент, когда бандиты уже ринулись на выход, кто-то из своих же бросил в толпу очередную гранату, и мощный осколок пробил Старицыну плечо рядом с первой раной. Владислав Григорьевич упал навзничь, уронив автомат. Он сначала даже боли не почувствовал. Почувствовал только, как ослабели руки и все тело. А когда попытался подняться, боль и пришла, лишив командира взвода сознания…

– Эта рана, товарищ старший лейтенант, пожалуй, похуже первой будет, – первое, что услышал старший лейтенант Старицын, очнувшись. Ефрейтор Сапожников делал ему перевязку. Владислав Григорьевич был уже без «разгрузки», без бронежилета, без бушлата и кителя. Голое по пояс тело холодил приближающийся зимний вечер. Может быть, просто знобило от ранения, как обычно бывает. Сейчас Сапожников не стеснялся, перевязочного материала благодаря запасам из «схрона» у него было много, и он обматывал командира взвода, словно желая утеплить его с помощью бинтов. – Вторая рана рваная, осколочная, а осколочные, сами знаете, какими бывают. Множественные повреждения мягких тканей. Хорошо хоть, осколок в теле не остался. Но вам, кажется, шейное сухожилие повредило, потому постарайтесь головой не вертеть. И вообще чудо какое-то… осколок, кажется, чиркнул по стенке сонной артерии, а артерию не порвал. Иначе вы в себя уже не пришли бы, я не сумел бы зашить артерию.