Лёд - Павел Корнев

– Опять стабильность потока не выдержал, – словно оправдываясь, проворчал маг, перекрыл вентиль газовой горелки и уселся на край стола. – Чего тебе?

– Аарон Давидович, я вам когда-нибудь квартирную плату задерживал?

– Не припомню такого. – Хозяин здания бывшего морга, среди постояльцев за глаза именуемый Гадесом, перестал болтать в воздухе ногами и поправил ремень, удерживающий на ступне толстую деревянную сандалию. – Ты с какой целью интересуешься?

– Зачем тогда вы режим напоминания на моём амулете активировали? Предупреждал ведь, что внесу плату, когда вернусь из патруля. – Я достал кошель и подошёл к столу. Доходный дом Гадеса был одним из немногих мест в Форте, да, пожалуй, и во всём Приграничье, где можно было не волноваться за собственную жизнь и без опаски оставлять ценные вещи. Достигалась подобная безопасность весьма неординарным способом: всё здание было защищено мощнейшим магическим полем. Беспрепятственно внутрь мог проникнуть только тот, для кого Аарон изготовил амулет. И в случае задержки платы за арендуемую комнатушку при пересечении защитного поля амулет напоминал об этом весьма болезненным нагревом.

– Точно, предупреждал. Извини, сынок, совсем из головы вылетело. – Маг соскочил со стола, захлопнул книгу и поставил её в шкаф. – Кстати, ты ведь уже вернулся?

Намёк тоньше некуда. Я выложил империал на стол. Аарон не глядя смахнул пятнадцатирублёвую монету в рукав хламиды. Ловко. Любит деньги, шельмец. Плату Гадес драл несусветную, но и безопасность гарантировал соответствующую. Магом он был очень способным, и, учитывая интенсивность пересекающихся в окрестностях морга силовых потоков, пробить его защитные чары могли только объединённые усилия никак не меньше чем трети входивших в Гимназию колдунов. Будучи в здравом уме и сознавая возможные потери, Бергман на штурм не пойдёт ни при каких обстоятельствах. Но была у этого обстоятельства и оборотная сторона: Аарон имел возможность поддерживать такую защиту, лишь находясь в непосредственной близости от морга. Так что за последние несколько лет он ни разу не покидал этот подвал. Не могу сказать, чтобы это сильно мага угнетало, но и на пользу его характеру добровольное заточение явно не пошло.

– Остаток долга и аванс за следующий месяц. Недели через две оставшуюся часть внесу. До встречи. – Я быстренько выскочил в коридор. Нечего Гадесу глаза мозолить, ещё вспомнит про обещанное повышение квартплаты. К тому же от насыщенного магической энергией воздуха у меня зуд по всему телу. Сыпью бы не покрыться, как в прошлый раз.

– Удачи, сынок. И не забудь, со следующего месяца с тебя на два золотых больше.

– Да помню я! – Забудет он о деньгах, как же. Дойдя почти до самого конца коридора, я остановился перед дверью и приложил браслет к овальной металлической блямбе, тонкие линии гравировки на которой напоминали нанесённый на металл отпечаток пальца. Покрутив запястье, чтобы линии на амулете и пластине совпали, я дождался мелодичного перезвона. Спустя мгновение раздался щелчок открывающегося замка. Вот я и дома.

Узкий пенал почти полностью был завален немудрёными пожитками. Причём более-менее ценное имущество лежало вперемешку с бесполезным хламом, выкинуть который не доходили руки. Ящик с консервами соседствовал с мешком, забитым грязным бельём. На коробку с порохом, капсюлями, пыжами и картечью я пристроил разобранный радиоприёмник. В дальнем углу стоял свернутый матрац, на нём одеяло и подушка. Пустая трёхлитровая банка обнаружилась рядом с дверью. Хоть убейте, не помню, как она здесь оказалась.

Мебели не было абсолютно никакой. Шкаф заменяла доска, приколоченная железными штырями прямо к стене. На ней на деревянных колышках висели плащ, кое-как утеплённый кроличьим мехом, и короткая кожаная куртка. Плащ я надевал, когда мотался по Форту, куртка была летней формой одежды.

Мысли о том, что неплохо бы повыкидывать к чертям собачьим весь хлам, посещали меня всякий раз после возвращения из патруля. Но сначала полно более важных дел, а потом привыкаешь, да и жалко на всякую фигню время тратить.

Вот и сейчас, когда, пытаясь подойти к вешалке, я споткнулся о прислонённые к стене сулицы и только чудом не разбил единственную приличную посудину – трёхлитровую банку, – в моей голове начал формироваться план глобальной очистки комнаты от скопившегося барахла. Размышления по поводу сего мероприятия прервала доверху заполненная разнокалиберными патронами и стреляными гильзами жестянка из-под катушки киноплёнки, которая едва не свалилась мне на голову. Надо быть повнимательней, а то так и инвалидом недолго остаться.

Быстренько раскидав вещи по комнате, я задумался, чем заняться в первую очередь. Ничего полезного сегодня сделать всё равно не успею, но водой запастись просто необходимо, а то завтра утром от сушняка умру. Водопроводный кран, из которого только Гадесу ведомо каким чудом продолжала идти ледяная вода, располагался в самом конце коридора. Пока донёс оттуда трёхлитровку, пальцы свело от холода. Знал бы – перчатки надел.

На сегодня вроде всё. Грязные и пропотевшие шмотки я засунул в едва вместивший новую порцию белья мешок. Мешок выставил к двери, чтобы опять не забыть отнести в прачечную. За стирку придётся раскошелиться, но чистых вещей у меня уже не осталось. Потёртые чёрные джинсы, заштопанный свитер, фланелевая рубашка и тёплые носки с трудом были извлечены из-под завалов. Тяжёлые ботинки и меховые стельки обнаружились между ящиком с тушёнкой и сваленными в кучу частями доспехов. Найти бы кожаные перчатки, и я готов. Ага, вот и они, торчат из кармана куртки.

Осталось разобраться с оружием и деньгами. Вытащив с помощью ножа из стены кирпич, я засунул в открывшийся тайник пистолет и кошель с деньгами. Взамен достал золотую чешуйку – единственную монету, чеканящуюся в Форте на монетном дворе Торгового Союза, – и золотую же двадцатипятирублёвку, выпущенную Банком России. Должно хватить. После того, как вставил кирпич на место, затёр щели пылью. Схрон аховый, конечно, но лучше, чем ничего. Монетки отправились в специально пришитый для этого на рубашку кармашек. Свой новый тесак в кое-как подогнанных ножнах прицепил на ремень, пару метательных ножей засунул в петли, пристроченные к внутренней поверхности плаща. В Форте Дружина навела какое-то подобие порядка, но никогда не знаешь, на кого по синей волне нарвешься.

Вроде всё. Или ещё что-то забыл? Блин! Талоны! Я развязал мешок с бельём, вытряхнул рубашку и достал из кармана талоны. Ну да, здесь и ключ от оружейного шкафчика. Но с ним-то от стирки ничего не сделается, а вот пайковые мои плакали бы. И куда их пристроить? Ключ надел на гвоздь, до середины вбитый в полку и загнутый кверху, свёрнутые листы пайковых талонов, придавив сверху кастетом, положил на картонный ящик с тушёнкой. Теперь всё.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});