Упрямое сердце (СИ) - Lana Grech

Иришку. Рванул со всех ног в её сторону. Поглаживая по волосам тихонько позвал:

― "Бельчонок".

Её веки затрепетали и медленно открылись. Она смотрела на меня, а глаза наполнялись слезами.

Наклонился сцеловывая их и прошептал, чтобы смогла расслышать только она:

― Не плачь, сначала тебя выпорю, ты обещала быть осторожной, а потом зацелую во всех мыслимых и не мыслимых местах, ― поцелуй в висок.

Отстранившись, посмотрел на неё. На губах моей любимой, появилась, вялая улыбка.

"Вот и хорошо, только бы не плакала. Её слёзы рвут мне сердце. Я уже давно поклялся сделать всё, только бы она никогда не плакала, а если и плакала, то только от радости".

Сопровождая Иришку до кареты скорой, перекинулся парой фраз с Джанет

― Что произошло в квартире?

― Точно не знаю, она, придя в чувства, сказала, что упала со стремянки.

Захотелось выругаться, давая выход эмоциям, но сдержался, провёл пальцами по волосам, словно гребнем, пытаясь понять случившееся. Вскочил в машину скорой. Под звук сирены помчались в больницу в Корке.

Ирина

Я, то приходила в сознание, то вновь проваливалась во тьму. Очнулась вновь уже лежащей в кабинке для МРТ.

Желая отвлечься, хоть не много от ноющей боли во всём теле, а главное не думать о тех травмах, которые могло спровоцировать моё падение со стремянки. Закрыв глаза, подумала о том, нашёл ли Мартин моё письмо и мигом перенеслась в тот день, вспоминая в мельчайших подробностях, как писала его.

В тот злополучный вечер ожидая возвращения Мартина сидела на кухне. Положив перед собой тетрадный лист собиралась с мыслями для прощального письма ему же. Вертя так и эдак в своих пальцах шариковую ручку всё никак не могла вывести на бумаге первое предложение.

Дальнейшие мои воспоминания были прерваны щелчком и выезжающей платформой из аппарата, под которым провела всего несколько минут. Скосив глаза чуть вправо увидела, что Рэймонд помогает медбрату переложить меня на очередную каталку. Улыбнулась, убеждаясь в том, что он тут рядом, а не всего лишь плод болевого шока.

Меня медленно покатили по коридорам, в одной мне неизвестном направлении. Вкатив в какую-то большую комнату припарковали каталку в нужном им месте и поставили колёса на тормоза. Скривившись от боли чуть повернула голову влево и увидела лежащую на кровати женщину.

Значит я так же лежу на больничной койке в палате. Уже хоть что-то. Осталось лишь дождаться лечащего врача и узнать диагноз в надежде на то, что он не станет моим приговором на всю оставшуюся жизнь.

Лежала уставившись в потолок, и ждала появления врача. Нервно облизала губы и тихонько словно пробуя не лишилась ли ещё и голоса при падении, ни к кому собственно не обращаясь произнесла в слух:

— Пить

Моя просьба была услышана. Надо мной склонился Рэй и промокнул мне пересохшие губы, я слизала влагу. Эти манипуляции он проделал несколько раз. Час от часу поглядывая на проём двери в палату. Вскоре наше с ним ожидание было вознаграждено. Появился нейрохирург в сопровождении медсестры и одного из своих ассистентов.

Рэй подтянув стул к моей кровати и вложив мою ладонь в свою переплёл наши пальцы.

― Так каков диагноз доктор Кроу?

Тот взглянув на висевший на шее бейджик Рэя ответил ему тем же:

― Доктор Гарбер вашей девушке несказанно повезло. Она отделалась лишь ушибом мягких тканей позвоночника.

Почувствовала, как легонько сжали мои пальцы.

― Назначу тепловые процедуры, а также обезболивающие на первые недели, а после будем наблюдать.

― Скажите, могу ли я перевезти в Дублинскую центральную больницу, так она сможет быть под моим присмотром.

― Что ж, ― вновь пролистывая карточку, которую уже собирался уходя, унести с собой, ― о транспортировке мисс Коган мы с вами поговорим завтра. "Эту ночь она проведёт здесь, под моим присмотром", ― произнёс, слегка улыбнувшись, заостряя акцент на последних произнесённых им словах.

Осмотрев ещё двоих пациентов в этой палате, врач ушёл.

Рэй пересел ко мне на кровать и глядя с неподдельной нежностью, легонько поглаживал меня по правой щеке, а потом и вовсе осторожно уткнулся носом в мою шею с другой стороны, зашептав в самое ухо:

― Ты и представить себе не можешь, как я испугался за тебя, едва не поседел раньше времени из-за твоих безрассудных поступков, ― умолк на секунду и вновь продолжил, ― никогда больше так не делай. Не хочу потерять тебя вот так по глупой случайности, поняла меня?

Чувствую, как дрожит его голос, а моей шеи вдруг коснулось, что-то мокрое, стекая вниз к ключице. Не обращая внимания на боль, подняла свободную от капельницы руку. Провела несколько раз ладошкой по густым мягким волосам.

Поглаживая и успокаивая его, а за одно и себя. Так мы с ним застыли на несколько минут в безмолвных объятьях. Время, словно, застыло специально для нас, давая нам возможность прийти в себя.

Лишь лёгкое покашливание, прозвучавшее в ногах кровати, заставило Рэя принять сидящее положение и обернуться.

глава двадцать восьмая

Мартин

Ирину увезли. Джанет сгрузив в багажник её чемодан, направилась следом за скорой. Оставшись в одиночестве и полной тишине, слонялся без дела по всей квартире. Проделав это действо по второму кругу, внезапно остановился возле того места, где ещё совсем недавно лежала девушка моего брата.

Да, это именно так. Я сам упустил своё счастье и не сейчас нет, а ещё тогда в студенческие годы. Окинул взглядом комнату. Первое, что бросилось в глаза, это оборванная с одного угла штора, будь она не ладна.

Проследив траекторию полёта со стремянки, взгляд упёрся в лежащий на журнальном столике конверт. Взяв в руки сразу разглядел своё имя, написанное на нём большими буквами. Повертел в руках осматривая со всех сторон пытаясь найти на нём, что-либо ещё кроме имени, но тщетно.

Так и стоял какое — то время с ним в руке, никак не решаясь открыть и прочесть оставленное для меня послание от Ирины. Только вот не сильно жаждал знать, какими не лестными эпитетами она меня в нём наградила.

Поэтому засунув его в задний карман джинсов, взобрался на злосчастную стремянку и вдел слетевшую часть гардины в кольцо. Закончив, присел на самую широкую часть стремянки, предварительно вытащив из кармана письмо, стараясь найти в себе смелость прочесть его, а так, как трусом вроде никогда не был, то ловко разорвав конверт извлёк из него сложенный по полам листок.

Уже первые слова вызвали у меня шок. Никогда